Я закивала, но тотчас вспомнила о намерениях Корнеевых сделать меня общей женщиной. А что если они приступят к криминальным действиям немедленно? Уголовники не боятся вернуться в тартарары?
– За что сидел в преисподней хозяин дома? – осмелилась спросить я.
– Довел до самоубийства кого-то, – пожал плечами бывший сосед. – О своем проступке он особенно не распространялся.
За окном послышались шаги, я вздрогнула, Ширяев вскочил с полатей. Через минуту скрипнула дверь, вошел Леонтий и подозрительно покосился на товарища по адовым нарам.
– Сейчас ухожу, – отрапортовал ему дядя Гена. Его щеки запылали. – А Кристина должна отдохнуть. Она очень устала. Не тревожь её, пожалуйста.
– Предлагаешь бросить её одну для сбега? Уж не мнишь ли ты воротить жену сыну? – Силыч занервничал. – Даже ради нашего дружества не пойду на это.
– Понял уж, что не отпустишь, – Геннадий длинно и долго вздохнул. – Хотя Валерия жалко, но тут ничего не поделаешь. Придется смириться. А ты успокойся, девочка, – это он обратился ко мне, – и научись послушанию. Поскольку живая, станешь выбираться в Александровск, покупать семена цветов и сумками приносить их сюда. А еще будешь покупать саженцы. Так ведь?
– Так, так, – закивала я.
– И тогда Корнеевка превратится в цветущий сад! – с пафосом провозгласил Геннадий.
– Яблоневый, подобно как у барыни, – неожиданно загорелся идеей Леонтий, – в ребячестве я уважал антоновку.
– А еще у вас будут груши и сливы, – дядя Гена вошел в раж, – клубника и малина, вишня и смородина, крыжовник и ирга!
Силыч сглотнул слюну, глаза его приняли бессмысленное выражение, такое, какое бывает у загипнотизированной факиром кобры. Он чуть ли не раскачивался, слушая волшебные речи сладкоголосого оратора.
– Из Троицка станут приезжать снабженцы, чтобы покупать семена, и тогда никто не сравнится с Корнеевыми в богатстве! – продолжал обольщать хозяина предприимчивый гость. – Вместо этих хижин вы построите дворцы с ваннами, во дворах возведете фонтаны!
Накал страстей достиг предела, и Леонтий наконец сдался. Он опустился на полати и мечтательно заулыбался.
– Вот и ладно, вот и молодец, – перевёл дух Ширяев, – значит, договорились.
Я тоже перевела дух. В конце тоннеля забрезжил свет.
– Столковались, – подтвердил хозяин и искоса взглянул на меня. – Передыхай пока, поешь, харч я тебе доставил, а утречком мы за тобой приспеем.
Он встал. За ним поднялся дядя Гена.
– Мужа бросишь? – уже у выхода обернулся Силыч.
– Брошу, брошу, – подтвердила я и подумала, что никогда этого не сделаю. Теперь-то уж точно никогда. Если удастся выбраться наружу, я буду самой любящей женой и матерью на свете. Я стану любить всё в своем мире и ценить всё стану. Даже одуванчики.
Глава 8
Тьма медленно сгущалась по углам. Кажется, на потустороннюю землю опустились сумерки. Совсем скоро в каменных джунглях мертвого Троицка начнется столпотворение, а в моем, живом, мире сядут пить чай с мятой и тимьяном. Над крышей обвитой диким виноградом беседки, желая друг другу спокойной ночи, зачирикают воробьи, в траве застрекочут кузнечики. А еще начнут петь колыбельные самые любимые мной птахи – труженицы, красавицы трясогузки. Дочки и зятья перед сном решат поплавать в бассейне, Миша проверить свои владения. Вечерами он всегда их проверяет, будто кто-то втихую отважится отщипнуть кусок от его дома или участка. Какая же благодать окружала меня, а я обращала внимание на мелочи типа проросших сорняков, шипящих котов или пачкающих ламинат собак!
Крупные капли дождя хлёстко застучали по крыше, устланной допотопным серым шифером. Стало зябко. Я плотнее укуталась в шаль и чуть не задохнулась от нафталина. Неясная тень промелькнула в окне, я насторожилась. Сейчас откроется дверь и войдет дядя Гена…
Дверь действительно открылась, в сырую, не протопленную избу ворвался промозглый ветер с запахом плесени. Я взглянула на бычий пузырь, мгновенная темень ватным одеялом упала на крохотную Корнеевку, затерянную в огромном незнакомом пространстве, не разгаданном самыми лучшими человеческими умами.
Вслед за буйствующим ветром, словно бестелесное привидение, бесшумно вплыл бывший сосед. На нем красовался длинный, мышиного цвета, плащ с капюшоном, закрывающим верхнюю половину лица. Я опустила глаза к полу и вздрогнула. Ноги пришельца не доставали до черных, немытых никогда досок.
Предупреждая мои вопросы, Ширяев приложил палец к губам и ладонью поманил за собой. Словно сомнамбула, я встала и пошла. На дворе грязным, рваным туманом распласталась заколдованная тишина. Стоял полнейший штиль, и я еще раз поразилась непредсказуемости погоды в мире покойников.
– Осторожно – прошелестел голос провожатого, – смотри вниз.
Скользкая жижа лежала на беспросветной от отсутствия луны земле. Она чавкала и засасывала мои вмиг озябшие босые стопы в свои неизведанные болотные глубины. Мелкие камешки кололи нещадно, но я, сжав зубы, решила выключить боль из реальности и перевести её в область подсознания. В той, прежней, жизни у меня это получалось.
Темная фигура, скользящая впереди, не проронила ни звука, пока мы не дошли до одуванчикового поля. А там ненавистные прежде цветы с состраданием обвили мои израненные в кровь ноги. Стало легче.
Я оглянулась. Еле освещаемые несколькими мерцающими звездочками четыре приземистые избушки могильными изваяниями плотно вросли в твердь нашей загадочной планеты.
– Не отвлекайся, – послышался голос дяди Гены. Он говорил глухо и незнакомо, будто выдыхал слова через трубу и они, распадаясь на гласные, эхом рассеивались в застывшем воздухе.
Подчинившись приказу, я вновь последовала за бывшим соседом.
И тут появилась луна. Она зловещим красным диском нависла над пирамидальными тополями или тем, что от них осталось. Черные тени молниями прорезали разверзнувшееся небо, раздались леденящие душу вопли странных, плохо различимых во мраке существ, похожих на больших летучих мышей.
Каждый шаг причинял боль, но я в надежде на освобождение оставляла боль на потом.
– Пришли! – остановилась тень и обернулась, в проеме капюшона блеснули зрачки. Именно зрачки! В них бесновались два крохотных пламени.
– Куда пришли? – не в силах оторваться от адовых костров, прошептала я и подумала, что до кладбищенской калитки, наверное, далеко.
– Туда, куда нужно, – большой рот раскрылся в продолжительном выдохе, и тогда я окончательно осознала, что передо мной не Ширяев.
– Кто вы? – ахнула я и ощутила, как горячие ручейки пота побежали по спине. Они не грели, они вызывали боль и раздражение.
– Назад дороги нет, – чеканя слова, провозгласил незнакомец. – Только вперед!
– Значит, в ад? Но я живая! – отчаянно крикнула я.
– Это легко исправить, – усмехнулся монстр и протянул ко мне руки.
– Неееееет! – кто-то орал нечеловеческим голосом, и этот кто-то был похож на меня. Я видела его со стороны, будто смотрела американский ужастик. Отчаянно захотелось отойти от телевизора или еще лучше, грохнуть по нему чем-то тяжелым.
– Неееееет! – вопила я и падала, падала куда-то вниз.
*****
– Кристина! – меня настойчиво тормошили за плечо. – Кристина, что с тобой?
Я боялась открыть глаза, потому что не верила своему слуху. Он меня обманывал. К тому же, варварски насмехался надо мною.
– Очнись! – мое запястье оказалось в чьих-то цепких пальцах. Прощупав пульс, пальцы разжались.
– Жива! – обрадовался до боли родной голос. – Жива!
Сквозь белесую пелену стал медленно проступать силуэт мужчины. Он становился все яснее и яснее.
– Мишенька! – я плакала и смеялась. – Что со мной, Мишенька?
– Возможно, обморок, – обнял меня супруг. Его голос подозрительно задрожал. – Твой сотовый был постоянно недоступен, потому я решил пуститься на поиски. Еле нашел, на зов ты не откликалась.
– Сколько продолжались поиски? – я отстранилась, чтобы поглядеть в глаза любимому. – День, два?
– Час, не больше, – удивился Михаил.
– Мне привиделся кошмарный сон, – не веря своим словам, прошептала я и попробовала встать. Коленки подгибались, сердце колотилось. Почувствовав боль, я взглянула на стопы – они были босыми.
– Кстати, недалеко нашел твои кроссовки, – протянул обувь Миша. – Зачем разулась-то?
– Наверное, меня разули, – медленно проговорила я и недоуменно пощупала край фланелевого халатика.
– И переодели? – усмехнулся супруг. – Кто? Здесь никого нет! Как же я не заметил, что ты притащила с собой этот незнакомый прикид.
– В том то и дело, что никого.
– Успокойся, Кристина, – положил мне горячую ладонь на плечо Миша,. – главное, ты жива. Сейчас навестим Романа и вернемся к авто.
