Шли годы, Ся-Бо продолжал удивлять и восхищать жителей Гонконга своим удивительным талантом. А когда в 1894 году состоялся знаменитый матч за звание чемпиона мира по шахматам между Ласкером и Стейницем, который подробно освещался в британских газетах, местные шахматисты стали допытываться у Ся-Бо, что он думает по поводу сыгранных партий. Тот сначала отделывался общими фразами, вроде: «Ласкер – сильный шахматист…», или «Хорошо играют…». Но его продолжали доставать, требуя более подробных комментариев. Тогда Ся-Бо высказался всё же туманно, но несколько более определённо: «Стейниц проиграл до начала матча…» – сказал он, и потом добавил: «Жалко, что Морфи не дожил, я играл с ним…». Все хором загалдели: «С Морфи играл?! И как???». «У него была настоящая психология победителя, но в тот день он неважно себя чувствовал…» – ответил этот удивительный человек, вставая со своего насиженного места, и быстро выходя на улицу, чтобы не донимали его дальнейшими расспросами.
Когда матч между Ласкером и Стейницем завершился победой первого, Ся-Бо высказал ещё одну фразу, сидя в забегаловке «Усталый Дракон»: «Все говорят о преимуществе первого хода белыми, но дебют разыгрывают именно чёрные!». (Ласкер, как известно, был виртуозным мастером игры чёрными фигурами). В этот момент Ся-Бо был даже как-то нетипично для себя возбуждён. Но больше добиться от него ничего не удалось.
В том же 1894 году весь Гонконг наполнился тревожными слухами о произошедшем большом пожаре в квартале Устриц. Как известно, в тот год Британские колониальные власти проводили противочумную дезинфекцию и дотла сожгли несколько бедных китайских кварталов. Распространение заразы удалось остановить, и можно даже сказать пресечь. При этом достоверно известно, что в квартале Устриц, где предположительно проживал Ся Бо, никаких специальных пожарных операций не проводилось. Но, то ли пламя перекинулось ветром с чумных кварталов на крыши «устричных» домов, то ли ещё что-то произошло, в общем, в квартале Устриц тоже много чего погорело. На рыбном рынке только об этом и говорили. Торговцы рыбой, бродяги, моряки, кутилы, игроки, воры, забулдыги, сутенёры – все спорили о том, от чего случился пожар, и главное, выжил ли в этом пожаре Ся-Бо? Ведь он жил где-то там, но его никто не видел в городских тавернах уже несколько дней.
В газете «Сны Британского Льва» в ответ на стремительно распространяющиеся слухи тут же появилась статья от 24 июня 1894 года, в которой, в частности, говорилось: «Прошедшей ночью в квартале Устриц случился большой пожар, охвативший из-за сильного ветра четыре двухэтажных и семь одноэтажных домов. Своевременно прибывшая на место происшествия пожарная команда сделала всё возможное для локализации и усмирения бушующей стихии. Однако, не смотря на все усилия и безукоризненные действия пожарных, все указанные дома выгорели почти полностью. Жертвами пожара стали 19 человек, их имена уточняются. Предваряя интерес читателей к личности и судьбе гражданина Ли Хун Вея, известного в городе, как Ся-Бо, удивительного мастера выигрывать во всевозможные добропорядочные игры, сообщаем, что после предварительного опознания погибших, можно с высокой степенью достоверности утверждать, что тело последнего на месте пожара не обнаружено. О настоящем местопребывании Ся-Бо полиции ничего не известно. По факту возгорания ведётся следствие…».
Итак, Ся-Бо исчез. Позднее следствием Британской Колониальной полиции было установлено, что причиной пожара в квартале Устриц стало неосторожное обращение с самоваром, имена всех погибших были названы, виновные наказаны, но о том, куда подевался Ся-Бо, по-прежнему ничего не было известно. В полиции только разводили руками: «Пришёл неизвестно откуда и исчез неизвестно куда».
В опустошённой пожаром, почерневшей комнате Ся-Бо почти ничего не уцелело, но, что любопытно, один молодой полицейский, принимавший участие в осмотре места происшествия, – из тех, о которых говорят, землю носом будет рыть ради карьеры, – в боковой стенке камина обнаружил тайник. Содержимое тайника уцелело именно потому, что сам камин был выложен огнеупорной фарфоровой плиткой, и то, что не могло пострадать от каминного очага, сохранилось и при пожаре. Как это было похоже на Ся-Бо. Он и здесь выиграл! Сделал тайник в самом логове огня, чтобы при возможном возгорании его содержимое не пострадало.
Это содержимое тайника, на первый взгляд, не представляло особой ценности. В небольшой прямоугольной нише находилась, перевязанная старой бечевкой, стопка старых пожелтевших конвертов с какими-то письмами, несколько старинных монет времён династии Мин, акции, давно переставшей существовать «Русско-Американской Компании», потёртые буддийские чётки, и… рукопись, о которой дальше пойдёт речь.
Джозеф Кроуз – так звали сообразительного полицейского, нашедшего тайник – взял в руки средней толщины тетрадь, которая оказалась книгой для ведения бухгалтерского учёта, исписанной мелкими чернильными иероглифами. Кроуз не владел китайским языком, но быстро перелистав тетрадь, обнаружил, что некоторые абзацы и отдельные предложения были написаны по-английски. По-английски на первой странице крупно было выведено и название рукописи – «Самоучитель Игры».
Он не был лично знаком с загадочно исчезнувшим Ся-Бо. Кроуз видел его как-то случайно пару раз в «Усталом Драконе», высматривая своих «клиентов», но, разумеется, много слышал о его невероятных способностях. Полицейскому показалось удивительным, что на обложке не было никаких пояснений относительно того, какая конкретно игра имелась в виду. Молодому полицейскому инспектору случалось в жизни видеть самые разные самоучители: по игре на испанской гитаре (в детстве он даже пытался по такому выучиться гитарному искусству, правда, из этого ничего не вышло), по игре в покер, даже по вязанию крючком. Но, в данном случае, оставалось совершенно непонятным, о какой такой Игре шла речь?
По закону требовалось описать всё содержимое тайника и сдать его на хранение в бюро находок Британской Колониальной Полиции до предъявления, на них прав законным владельцем. Но Джозеф Кроуз в первый раз решил поступить не по закону. И вот почему.
Нужно сказать, что Кроузы всегда стремились внезапно и сказочно разбогатеть, это у них было в крови. Деда Кроуза за уши нельзя было оттащить с ипподрома. «Помяните моё слово, – любил говаривать он, – однажды все фавориты споткнутся, а вислоухая Мэгги, – так звали не первой молодости его любимую лошадь пегой масти, – придёт первой.»
Отец Джозефа, Эдвард Кроуз получил в Метрополии прекрасное медицинское образование, ему светила вполне спокойная и заурядная жизнь добропорядочного врача с хорошей практикой, собственный домик с садиком, женитьба на девушке из приличного семейства, куча рыженьких и веснушчатых детишек перемазанных вареньем. Естественно, членство в каком-нибудь престижном клубе…
Но не тут-то было – кровь! Едва окончив университет, Кроуз старший стал играть на бирже, где благополучно просадил не только свою долю в наследстве, оставшуюся после смерти дядюшки Джорджа, но и влез по уши в долги. Никакие увещевания родственников и друзей не помогали. Эдвард Кроуз становился только ещё более сосредоточенно одержимым идеей внезапного, как падение метеорита, сказочного богатства. Но разве в старой доброй и сонной Англии такое возможно? А тут и дружок подвернулся, который стал не хуже Киплинга рассказывать ему о таинственных богатствах Колоний. Сначала Эдвард думал об Аляске. Уже тогда до Англии доходили сказочные истории о Клондайке, мол, найти самородок величиной с бычью голову – это раз плюнуть, дело каких-нибудь пары недель. Но у Эдварда хотя бы хватало благоразумия не очень-то верить этим россказням. (Кстати, рвани он туда, то возможно он смог бы повстречаться с дедом Ричарда, мывшим золото в одной безымянной речушке как раз в это же время). А вот Гонконг, который после подписания Нанкинского договора отошёл в вечное пользование Британии – это дело другое. «Для китайца опиум, как для кота валериана, – уверял его друг. – А там полная свобода, хочешь – выращивай, а хочешь – своё заведение открывай. Все лицензии выдают только подданным Британской короны! Так что узкоглазым остаётся только локти себе кусать». «Там, конечно, и своих дельцов уже хватает, – прикидывал Эдвард, – но, может, и мне местечко найдётся. Прав друг – дело верное!»
Так он и оказался в Гонконге, прибыв туда корабельным врачом военного фрегата «Адмирал Нельсон» 11 июня 1867 года. А дальше случилось то, что вероятнее всего и должно было случаться со всеми Кроузами. Как говорится, опять поставил не на ту лошадку. Фавориты в очередной раз не споткнулись, и вислоухая Мэгги, хромая на обе ноги, еле доковыляла до финиша. Оставшись без средств к существованию Эдвард Кроуз со злости на весь мир пошёл работать в местную колониальную полицию, где белых людей в то время было всего несколько десятков человек, остальные индусы да китайцы. Наверное, таким способом он хотел отомстить тем, кто его надул и оказался ловчее и проворнее его. Что ж, дело обычное… И именно поэтому теперь его сын – Джозеф Кроуз, родившийся уже в Гонконге и пошедший по стопам отца, впервые решил поступить не по закону – кровь, всё та же кровь!
