и спокойно направился в дом.
— Эдвард! — Санта шагнула было к сыну, когда тот, отплёвываясь, насквозь мокрый, вылезал на берег.
— Не надо! — Кристина удержала её, ухватив за локоть. — Пусть сами разбираются.
Эдвард до боли в глазах всматривался в темноту, поджидая того, чьё имя фигурировало в проклятом списке Исполнителя. Этот человек был маньяком, выслеживающим своих жертв по тёмным переулкам и превращающим их тела в месиво из крови и костей. Он убивал просто так, забавы ради. Убивал, чтобы прославиться, чтобы войти в историю как самый неуловимый преступник нынешнего века. Его искали уже много лет, но безрезультатно. Поэтому его и занесли в этот список. И он был там последним.
Двадцать шесть человек, записанные перед ним, уже были мертвы. Принц ненавидел их только за то, что они заставили его убивать. Ненавидел яростно, безумно, безгранично. Ненавидел себя, но ещё больше Ирвина. От нестерпимого чувства унижения кружилась голова и темнело в глазах. Едва скинув с себя мокрую одежду сегодня утром, принц бросился убивать. Он уже не помнил, как покончил с первой жертвой, со второй, третьей. Все они слились для него в один сплошной кошмар, и у каждой из этих жертв было лицо Исполнителя. Эдвард чувствовал, что не сможет остановиться, пока не покончит со всеми. Как и не сможет потом начать вновь, если сейчас остановится. Поэтому, он продолжал неподвижно стоять напротив дома и ждать. Ждать, пока этот человек не отправится на свой кровавый промысел. Заходить к нему в квартиру было нельзя. Он жил не один, и тогда нужно было бы убить всех. Впрочем, принца сейчас не могло остановить даже это. Все эмоции, кроме эмоций хищника, выслеживающего свою добычу, у него просто исчезли. Все мысли, кроме одной, навязчиво крутившейся в голове, пропали. И эмоции и мысли сейчас были подчинены только одному желанию — убивать.
В доме одно за другим погасли окна. И вот Эдвард увидел его. Человек вышел из дверей и поплёлся вдоль по переулку, притворяясь калекой. Он опирался на палку и сильно хромал, время от времени останавливаясь, чтобы оглядеться по сторонам. Дойдя до остановки, он сел на автобус и долго ехал до центрального парка. Там пересел на другой автобус и добрался до одного из спальных районов на другой стороне города.
Выйдя из автобуса, человек быстро растворился в общем потоке людей, затемно возвращавшихся домой. Потом свернул в глухой проулок и снова тяжело захромал, шаркая и спотыкаясь на каждом шагу. Эдвард тенью следовал за ним, ни на миг не выпуская из виду. Но вот в переулке показалась хрупкая фигурка молоденькой девушки, возвращающейся откуда-то в поздний час. Она торопливо пересекла улочку, спеша поскорее выбраться на освещённую людную площадь. Тут человек громко застонал, выронил палку, споткнулся и грохнулся на мостовую. Девушка замедлила шаг, растерянно огляделась и, не найдя помощи, бросилась к калеке. Она присела, взяла его под локоть, пытаясь приподнять и поставить на ноги. В руке человека мелькнуло лезвие. Эдвард больше не раздумывал. Молниеносно оказавшись рядом, он схватил валявшуюся рядом палку и с чудовищной силой вонзил её калеке в глаз. Хрустнули кости черепа, человек несколько раз дёрнулся и затих.
Прошло несколько секунд прежде, чем Эдвард вспомнил про девушку. Он поднял голову и увидел её округлившиеся от ужаса, карие глаза и белое как мел лицо. Мгновение они смотрели друг на друга, потом она вскрикнула, попятилась и бросилась бежать. Принц бросился за ней, повинуясь всё тому же инстинкту хищника, который не должен упустить свою жертву. Он нагнал её слишком быстро и, сбив с ног, прижал к земле.
— Нет! — выдохнула она, стуча зубами от ужаса. — Не убивайте! Пожалуйста! Не надо!.. — она пыталась ползти, но лишь судорожно дёргалась, словно пришпиленная к бумаге бабочка.
Эдвард держал её за шею, внимательно рассматривая, словно впервые так близко видел человека. Она всё умоляла его и почти уже задыхалась, когда в переулок вдруг вошла большая компания молодых людей. Они были ещё далеко и не могли разглядеть ни Эдварда, ни его жертвы, но их громкие голоса заставили принца очнуться и вспомнить, где он находится. Выпустив шею незнакомки, он закрыл ей ладонью рот, подхватил на руки и взмыл в небеса.
Ирвин следил за Эдвардом через информационное поле и видел всё на экране большого монитора, скрытого в стене. Он видел, как принц убивал, как преследовал девушку и как перенёс её в один из домов Повелителя. Выключив монитор, Ирвин встал и зашагал по комнате, обдумывая ситуацию.
То, что Эдвард сорвался и был сейчас неадекватен, не оставляло сомнений. Его гордость настолько затмила рассудок, что не оставила места ничему, кроме жестокости. Вмешаться сейчас означало навсегда подорвать его психику. Нет, лучше всего дать ему время, чтобы успокоиться и самостоятельно разобраться в своих порывах. Поэтому Ирвин решил не вмешиваться и не сообщать пока Повелителю о гостье в его доме. Не стал он и возвращать принца домой. Главным сейчас было то, что работа выполнена, а Эдвард в безопасности. Всё остальное могло подождать.
Через два дня вернулся Джеймс.
Ирвин встретил его на пороге, взял плащ и тут же принёс на подносе бокал Эльфониака.
— Я приготовил вам чистую одежду, сир. И сейчас сделаю ванну. Потом будете ужинать, — проговорил он, помогая Повелителю снять сапоги.
— Прежде скажи, как дела?
— Всё хорошо, сир. Ничего такого, что не могло бы потерпеть до того, как вы поужинаете и отдохнёте, — спокойно доложил Исполнитель, ставя перед Джеймсом чашку с кофе. — Я сделаю ванну, — повторил он, скрываясь в дверях.
Джеймс откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Он только сейчас понял, как устал. Энергетические поля Юноны подобно вампирам высосали из него всю энергию, так что ему едва хватило сил, чтобы самостоятельно добраться до Земли. Теперь Эльфониак быстро восстанавливал потерянные жизненные силы, и Повелитель чувствовал, как потихоньку приходит в себя. Ни Санты, ни его детей не было сейчас в гостиной. Ирвин приучил их не мешать Повелителю, когда тот возвращается после долгой миссии. Они должны были ждать, пока Джеймс сам их позовёт или навестит. Поэтому встретились все только за столом, во время ужина. Джеймс, разумеется, заметил, что за столом нет Эдварда, но спрашивать ничего не стал. Он дождался, пока все разойдутся, и только потом вопросительно взглянул на Ирвина.
— Теперь ты уже не отвертишься, — беря сигарету, заметил он. — Давай рассказывай.
— Сир, как я уже сказал, здесь всё хорошо. Все ваши указания исполнены, никаких особых происшествий не случилось.
— Так Кристина вела себя хорошо? —
