потребовалось столько времени. – Снимаю с нее толстовку вместе с верхом от пижамы, а потом нежно распускаю волосы. Они рассыпаются по плечам, и от одного этого вида у меня встает.
Сесилия не выспалась, потрясена до глубины души, разбита, и я это ненавижу. Я хочу, чтобы она сопротивлялась, но сейчас не в состоянии это сделать. И виноват в этом только я.
– Сесилия, мне пришлось подготовиться, чтобы вернуться к тебе. Пришлось. Слишком многие на меня рассчитывают. Я должен был уладить несколько дел. Должен был обдумать стратегию ухода и собраться с мыслями. Обещаю, как-нибудь я заставлю тебя понять.
– Я в этом сомневаюсь.
– Когда ты так отчаянно боролась за меня, я соврал тебе в последний раз, – шепчу и, приложившись поцелуем к ее виску, расстегиваю на ней лифчик. Не в силах устоять, наклоняюсь и обхватываю ртом сосок. Сесилия зарывается пальцами мне в волосы. С ее губ срывается вздох, когда она тянет за пряди, выказывая сопротивление.
Борясь с ней, беру в рот другой сосок и посасываю его, щелкнув языком по шелковистой плоти, а потом перевожу взгляд на ее лицо. Сесилия рвано и часто дышит, наблюдая за мной, охваченная желанием и возмущением.
– Ты нужна мне, – шепчу я и снова обхватываю ртом ее грудь, отчего она тихонько вскрикивает. Когда я отпускаю ее, ее грудь блестит, а тело обмякает, но я крепко держу ее в объятиях. – Ты нужна мне, Сесилия. Хочу доставить тебе удовольствие. Хочу почувствовать, как ты обхватываешь мой член. Хочу слышать свое имя из твоих уст. Но ты сама мне нужна сильнее.
Встав на колени, снимаю с нее пижамные штаны, а после медленно стягиваю и нижнее белье, скинув его на пол. Смотря на ее киску, прижимаюсь к ней губами и вдыхаю аромат. Член пульсирует, готовый присоединиться к действу.
Не в силах устоять перед желанием вкусить ее, провожу языком по ее лону, а Сесилия, порывисто простонав, впивается ноготками мне в кожу головы. Упиваюсь болезненными ощущениями, потому что Сесилия сражается, но не слишком усердно. Отстраняюсь и смотрю ей в глаза. Она мечет взглядом молнии.
Мы не в силах подавить влечение друг к другу и никогда не сможем, сколько бы разногласий между нами ни было. Но для того, чтобы действовать, мне нужна гораздо большая покорность ее тела.
Встав, глажу большими пальцами ее подбородок, а затем целую. Сесилия дрожит от желания. Ее взгляд умоляет, но она молчит, не собираясь просить об утолении своих нужд, и мне чертовски мучительно от нее отстраняться.
– Прими душ. Я приготовлю завтрак. И мы все обсудим.
Она кивает, рассеянно на меня глядя, вернувшись в те времена, когда я, несомненно, причинил ей боль, потому что в прошлом только это и делал.
– За то, как я с тобой поступил, никто не ненавидит меня сильнее, чем я сам, – признаюсь, после чего выпускаю ее из объятий и оставляю в комнате, полной пара.
* * *
Выйдя из ванной, Сесилия действовала на автопилоте, отрешенно потягивая кофе и скармливая Бо бекон. Не так я представлял наш завтрак. Но все равно возлагаю большие надежды.
– Спрашивай, о чем хочешь, – убеждаю ее, сидя на четырехместной кухоньке. Сесилия откусывает французский тост и запивает его кофе, а я запихиваю в рот еду.
Когда я давлюсь куском, мы встречаемся взглядами, и ее губы трогает едва заметная улыбка.
– Putain[12]. – Беру ее и свою тарелки и отношу их в раковину, безостановочно пытаясь прокашляться.
Сесилия произносит позади меня повеселевшим тоном:
– Это была неплохая попытка.
– Никогда не готовил с корицей. – Заталкиваю хрустящий хлебец в измельчитель для мусора и включаю его. Слышу, как Сесилия отодвигает стул, и понимаю, что это было неизбежно. Выключив кран, поворачиваюсь и сжимаю пальцами столешницу. – Ты не можешь взять выходной?
Она медленно качает головой, и я делаю вид, что поверил.
– Ладно, тогда дай мне пять минут.
– Что? – Она хмурится, недовольно поджав пухлые губы, и я чувствую, будто в сердце вонзили нож.
– Поеду с тобой.
– В мое кафе?
– Мне нужно одолжить «Камаро».
– Куда ты собрался?
– Есть пара дел.
Сесилия кивает на лежащие на столе ключи и берет сумку.
– Подожду на улице. Запри дверь.
Наклонившись, она гладит Бо и громко его чмокает, а я тут же начинаю ревновать.
Глава 3
Тобиас
Одиннадцать лет
Когда хлопает входная дверь, смотрю на часы, и через мгновение Дельфина выключает музыку. Раздающийся на кухне звон стеклянной бутылки подсказывает, что она не повезет нас через несколько часов в школу. Выходит, задача успеть на учебу ложится на мои плечи. За прогулом последует проверка, а наш дом в таком состоянии, что лучше не привлекать лишнее внимание социальной службы. Как и раньше, убирать придется мне. Прошло всего несколько месяцев со смерти родителей – худшее время в моей жизни. Дому не становится лучше. Счастливый ребенок, которым он всегда был, исчез из-за равнодушия и жестокости нашей тети. У Дельфины нет материнского инстинкта, и она каждый день четко и ясно дает понять, что мы – обуза. Вот только если посторонние заподозрят, что она непутевый опекун – а так и есть, – то нас заберут, а я этого не вынесу. Не хочу, чтобы меня разлучили с братом.
Решив прикорнуть, завожу дешевый будильник в надежде, что батарейки не сели, и ложусь, как вдруг слышу с другого конца коридора безошибочно узнаваемые сдавленные рыдания брата. Скинув тонкую колючую простыню, иду в комнату Доминика и вижу, что он лежит на животе, уткнувшись лицом в подушку, чтобы заглушить плач, а его плечи трясутся. Включив пластмассовую лампу, сажусь на край кровати, и брат от страха замирает, пока не замечает меня.
– Дом, все в порядке. Они ушли. Вечеринка закончилась. Засыпай. – Кладу ладонь ему на плечо и через тонкую пижаму чувствую, какая горячая у него кожа. Перевернув брата, задираю рубашку и понимаю, что он весь в ветряночной сыпи.
Доминик испуганно смотрит на грудь и живот.
– Оно само появилось.
– Все в порядке. У тебя ветрянка.
– Я умру, как папа и мама?
От боли в груди сжимаю зубы.
– Нет. Будет чесаться, но ею болеют только один раз.
– Ты тоже болел?
– Да, и стал сильнее. Я принесу тебе лекарство, чтобы к утру перестало чесаться.
Внезапно распахивается дверь, и на пороге появляется Дельфина.
– Почему вы не спите?
Закатываю глаза.
– Как можно уснуть при таком шуме?
– Не лезь в дела взрослых. Возвращайся в постель.
– У него температура и сыпь.
Дельфина настороженно смотрит
