Деметрий воевал на востоке, его полководец Эвкратид устроил мятеж в Бактрии, и Деметрию не удалось его одолеть. Вышло так, что, приобретя земли на востоке, Деметрий потерял их на западе, его царство, сначала называвшееся Греко-Бактрийским, стало называться Индо-Греческим.
Индо-греческое царство, ослабленное ударами Эвкратида и кочевников-саков, распалось около 130 года до н. э., после смерти царя Менандра I, то ли внука Деметрия, то ли одного из его военачальников. Судьба Греко-Бактрийского царства тоже была печальной – при сыне Эвкратида Гелиокле оно прекратило свое существование; бо́льшую часть его территории захватил парфянский царь Митридат I, а Согд отпал и присоединился к сакскому племенному союзу Кангха, созданному в долине Сырдарьи. «Бактрийцы, ведя непрерывно одну войну за другой, потеряли не только царство, но и свободу, – пишет Юстин. – Измученные войнами с согдийцами, арахотами, дрангами, ариями и индами, они в конце концов обессилели и были покорены более слабыми парфянами». В падении Бактрии многие усматривали волю богов, покаравших Гелиокла за отцеубийство. «Эвкратид был убит в пути сыном, которого незадолго до того сделал своим соправителем, – сообщает Юстин. – Сын не старался скрыть отцеубийство, словно бы он убил не отца, а врага, – он проехал на колеснице по пролитой крови отца и приказал бросить его тело без погребения».
Собственно, все восточные греческие царства, образовавшиеся после распада государства Селевкидов, были изначально обречены, поскольку покоренные народы Средней Азии стремились к освобождению от эллинистического владычества. До какого-то момента греческой верхушке удавалось управлять этими процессами, но всему, как известно, приходит конец.
Обстоятельства, сопровождавшие окончание эллинистического владычества в Средней Азии, довольно туманны и вряд ли имеют большое значение для нашего повествования. «Какая разница – собака или шакал? Все равно не овца», – говорят узбеки. Нам важно знать, что к концу II века до н. э. греки покинули Среднюю Азию, а те, кто остался, постепенно ассимилировались. Современная греческая община Узбекистана не имеет никакого отношения к тем грекам, которые жили здесь еще до нашей эры. Эти греки являются потомками переселившихся сюда в послевоенные годы причерноморских греков, а также тех, кто эмигрировал из Греции в 1949 году, после того как демократические силы потерпели поражение в гражданской войне. Туристы иногда удивляются, увидев на улицах Ташкента местных жителей, которые, сидя в тени, пьют вместо зеленого чая кофе. Туристы рассказывают дома о «странных узбеках», не зная, что на самом деле они видели греков, которые не могут прожить без кофе точно так же, как узбеки или таджики без чая.
Глава вторая
От Кушанского царства до Тюркского каганата
Кушанское царство
Сведения о Кушанском царстве разрозненны и отрывчаты, их приходилось собирать буквально по крупицам. Кушанских летописей в распоряжении современных историков нет, есть только кушанские монеты и отрывочные сведения, почерпнутые у историков соседних стран. Картина получается такой: иранские племена, продвинувшиеся на восток до северокитайской степной области Ганьсу, под напором кочевников-хунну (тех самых северных врагов, для защиты от которых была выстроена Великая китайская стена), были вынуждены откочевывать на запад и в конечном итоге обосновались в Бактрии. Можно сказать, что Кушанское царство основали не какие-то чужаки, а свои братья-кочевники, не нашедшие счастья на Востоке. Это обстоятельство весьма важно, потому что к собратьям-иранцам население Бактрии относилось гораздо лучше, чем к чужакам-эллинам, которые за годы своего владычества так и не смогли наладить хорошие отношения с местными жителями. «Свой баран лучше чужого быка», – говорят узбеки, и с этим не поспорить.
Первое упоминание о народе юэчжи датируется 645 годом до н. э. В древнекитайском сборнике трактатов «Гуань-цзы» упоминается северо-западное племя юйчжи (нючжи), поставляющее китайцам нефрит, добываемый в горах Юэчжи в области Ганьсу. О том, что юэчжи изначально жили на севере области Ганьсу, пишет в своих «Записках» и известный древнекитайский историк Сыма Цянь. [31]
В период своего расцвета, который приходится на II век и первую половину III века нашей эры, Кушанское царство простиралось от Приаралья на северо-западе до Хотана [32] на востоке, но «колыбелью» его была Северная Бактрия, откуда все и началось. Основателем царства стал Куджула Кадфиз, предводитель одного из пяти племен иранского народа юэчжи, представителей которого греческие авторы называли асиями. Около 20 года нашей эры Кадфиз подчинил себе всех юэчжи, а затем завоевал Бактрию, часть парфянских земель, государство Арахозия, находившееся на юго-востоке современного Афганистана, и государство Гандхара, занимавшее север современного Пакистана. Кадфиз II (неизвестно, кем он приходился Куджуле Кадфизу, но скорее всего, сыном или внуком) около 87 года завоевал значительную часть северо-западной Индии, после начал чеканить монеты с изображением индуистского бога Шивы, демонстрируя свою приверженность к индуизму. Неизвестно, была ли эта демонстрация искренней или же Кадфиз II просто заигрывал с индусами, но очень скоро религиозная политика кушанских правителей изменилась. Сын и преемник Кадфиза II Канишка, правивший примерно с 100 по 125 годы, обратился к буддизму и даже созвал в Кашмире Четвертый буддийский собор, в котором приняло участие пятьсот монахов.
Нет ничего удивительного в том, что центр Кушанского царства переместился из Бактрии в Индию – индийские земли были густонаселенными и богатыми. Можно понять, почему Канишка сделал ставку на буддизм – пришельцы-завоеватели не могли «вписаться» в жесткую иерархическую структуру брахманской Индии с ее четырьмя варнами и многочисленными кастами.
Вообще-то на монетах, выпущенных в правление Канишки, помимо буддистской символики есть и индуистская, и зороастрийская, и эллинистическая. Монеты подсказывают, что Кушанское царство не было централизованным – в некоторых покоренных областях сохранялась власть местных правителей.
Канишка воевал с Парфией на западе и расширял свои владения на востоке, захватывая новые индийские земли. Настал день, когда кушанское войско вторглось в Уйгуристан (Восточный Туркестан), находившийся под властью китайской империи Хань. Попытка оказалась крайне неудачной – ханьский наместник Бань Чао не только изгнал кушанов из своих владений, но и захватил Фергану и Хорезм. Канишка был вынужден признать себя ханьским вассалом, но не исключено, что вассалитет был сугубо номинальным. В китайской истории известны случаи, когда за признание вассалитета воинственным соседям выплачивалась определенная дань. Какой был прок от такого «вассалитета», при котором сюзерен платит вассалу? Ответ прост – это делалось ради подтверждения величия китайского императора.
После смерти Бань Чао Канишка сначала вернул себе Хорезм и Фергану, а затем, в 105 году, снова вторгся в Уйгуристан и сумел захватить значительную территорию от Кашгара до Хотана. [33] В правление Канишки Кушанское царство достигло пика своего могущества. Не следует рассматривать Кушанское царство как примитивное государство, смыслом существования которого была лишь экспансия. Нет, то была могущественная империя, в которой основывались и благоустраивались города, прокладывались дороги, рылись оросительные каналы, развивались ремесла и торговля (обо всем этом можно судить по археологическим находкам). Отдельным «бонусом» объединения множества разных земель под единой властью стал интенсивный культурный обмен, которому способствовала схожесть языков у народов Средней Азии и Афганистана. Языком международного общения здесь
