В последние годы появилась третья и новая модель — переговорная революция (negotiated revolution). Такая революция может развиться по сценариям революций, начинающихся с коллапса центра или наступления со стороны периферии, с массовых демонстраций в столице или завоевания контроля над локальными базами. Но вместо бегства правителя и передачи власти временному революционному правительству или поражения в гражданской войне режим признает свою неспособность справиться с оппозицией и вступает с ней в переговоры, предлагая стать частью нового, совместного порядка. Это может привести к новым выборам, в которых как правящая, так и оппозиционная партии будут добиваться мест в законодательном органе или совместных советах, в которые войдут и оппозиция, и прежнее руководство. Впрочем, безоговорочная поддержка населением революционной партии позволит ей доминировать в новых институтах, установить контроль над правительством или ввести в действие законы, изменяющие политический и экономический порядок. Среди примеров — южноафриканская революция против апартеида (которая началась с опорных баз в районах с преобладанием чернокожего населения), польская революция «Солидарности» (опорные пункты которой располагались в портах и католических храмах) и чехословацкая «бархатная революция».
Приходит ли революционное правительство к власти в столице, делая это стремительно, или ведет долгую борьбу, расширяя свою базу, чтобы затем сместить режим, в любом случае захват власти является лишь первой фазой революционного процесса. Вначале падение старого режима встречают ликованием. Во время «революционного медового месяца» люди пробуют на вкус свободу, всячески демонстрируют солидарность и дружбу с согражданами и в высшей степени оптимистический взгляд на будущее. Первые выборы при новом режиме вызывают огромное воодушевление, появляется множество новых партий и политических групп.
Однако революционному правительству придется принять крайне важные решения. Как выбирать лидеров, какими законами должны руководствоваться власти? Будет ли власть централизованной, или она будет распределена между региональными и местными органами власти? В чьем подчинении будут находиться военные? Эти вопросы можно решить при помощи серии декретов или законов, но часто это предполагает составление и принятие новой конституции.
Решения требуют и другие вопросы. Какими должны быть отношения нового режима с другими государствами: следует ли ему искать новых союзников, или он должен продолжить борьбу с противниками старого режима? Будут ли осуществляться перераспределение собственности или смена государственной религии? Как новое правительство будет финансировать свою деятельность — с помощью прежних налогов или вводя новые, через захват собственности или распродавая государственные активы? Как следует поступить с оставшимися лидерами и сторонниками старого режима? Какие новые правила должны регулировать экономику, образование, СМИ, социальную сферу и роль меньшинств? И если старый режим сталкивался с финансовым, военным или экономическим кризисами, то какие меры должен принять новый режим для того, чтобы с ними справиться?
Этих вопросов так много, и они настолько значимы, что различные группы, совершившие революцию, редко приходят к согласию относительно способов их решения. Если сторонники старого режима в большинстве своем бежали из страны и не существует серьезных внешних угроз, революционные лидеры могут прийти к мирному урегулированию своих разногласий, найти время для переговоров о конституции, способной получить поддержку широких слоев населения, и разработать порядок участия или чередования во власти различных групп. Но это случается редко. Обычно разногласия по важнейшим вопросам приводят к размежеванию различных групп, и тогда революция вступает в фазу постреволюционной борьбы за власть.
Расколы нередко усугубляются кризисами, угрожающими существованию нового режима. Сторонники старого порядка, зачастую при поддержке иностранных держав, могут попытаться сместить новый режим с помощью контрреволюции. Региональные труппы или меньшинства могут начать борьбу за расширение своих полномочий или против политического курса революционной власти. Эта борьба способна вызвать инфляцию или экономический коллапс. Может начаться гражданская война или война между государствами. Революционные лидеры часто будут очень по-разному смотреть на то, как следует реагировать на такие кризисы.
В ходе этой поляризации часто формируются умеренная и радикальная фракции. Первая может продолжить в том или ином аспекте политический курс старого режима и воздержаться от радикальных преобразований в экономической или социальной сферах. Однако в том случае, если война, экономический кризис или контрреволюция ставят под угрозу существование новой власти, такой политики бывает недостаточно. Если умеренная политика себя не оправдает, лидеры этого толка будут дискредитированы, и поддержку среди населения получат радикалы, которые пообещают решить все вопросы с помощью чрезвычайных мер. На повестку дня выйдут жесткие действия, направленные на повышение доходов государства для защиты нового режима, а также на перераспределение собственности и принятие беспощадных мер в отношении внутренних и внешних врагов.
Эти конфликты обычно находят выражение и в идеологии: радикальные лидеры будут говорить о себе как о представителях «истинной воли» народа и революции и очернять умеренных лидеров и оппонентов, называя их реакционерами и предателями. Ранее принятые конституции и акты могут быть заменены более радикальными документами; в ходе многих революций одни конституции быстро сменяли другие. Новый режим обычно вводит новую символику и церемониал, новые формы обращения (например, «гражданин» и «товарищ»), новые официальные титулы, новое территориально-административное деление, переносит столицу и поддерживает новые формы в искусстве, одежде и языке.
Радикальные группы нередко смещают «умеренных» с помощью переворота или инсуррекции. Требуя лояльного отношения к своим взглядам и политическому курсу, они могут прибегнуть к чисткам и террору, казням и заключению в тюрьмы многих тысяч людей. Революционеры часто начинают выяснять отношения между собой, отправляя в ссылку или осуждая на смерть бывших товарищей. Дантон, Троцкий, Сапата, Линь Бяо, Банисадр и Эскаланте — вот лишь некоторые примеры видных революционных лидеров, которых их бывшие соратники принесли в жертву богам революции.
Даже после того, как власть полностью переходит к радикалам, новая политика, которую они преследуют, может привести к экономической дезорганизации или спровоцировать гражданские войны или войны с другими государствами, означающими гибель тысяч или даже миллионов человек. Другие государства могут остерегаться распространения на своей территории взглядов и политики радикальных революционеров или считать, что дезорганизация сделает новый режим уязвимым с военной точки зрения. В любом случае очень высока вероятность того, что революционные режимы вскоре будут вовлечены в международные конфликты.
В какой-то момент радикалы одерживают победу либо терпят поражение. В любом случае новое правительство должно приобрести законный статус, чтобы люди могли вернуться к работе, а экономика начала нормально функционировать. Будь это радикалы и их наследники или новые умеренные правители, сменяющие радикалов, революционный режим становится «новой нормальной» властью. Люди начинают относиться к политике как к способу делать карьеру, а не как к идеологической борьбе, а правительство стремится занять свое место в международном порядке в качестве великой или региональной державы. После этой фазы консолидации ситуация налаживается, и революция кажется завершенной.
Однако спустя одно-два десятилетия старые радикалы или следующее поколение политиков могут решить, что новый порядок не отвечает идеалам революции. Они могут начать мобилизацию элит и других групп населения вокруг новых революционных мер, выступая с нападками на чиновников и их политику и призывая к более радикальным экономическим и политическим действиям. Эта вторая радикальная фаза обычно не приводит к свержению революционного правительства, но возрождает его радикализм, который может привести к серьезным новшествам во внутренней и внешней политике, очередным волнам мобилизации населения и конфликтам. Вторая радикальная фаза обычно становится последним всплеском революционной энергии. При любом исходе — победе или поражении — то, что за ней следует, является реконсолидированной, стабильной версией революционного режима. Среди примеров — сталинская кампания коллективизации в 1930-х гг., культурная революция Мао в 1960-х гг. и национализации и земельные реформы Ласаро Карденаса, проведенные в 1930-х гг. в Мексике.
