– Нет. Рискованно, – возразил отец. – Ты вообще уверен, что там есть проезд? Вот именно, точно не помнишь. А если тупик? Зажмут толпой, и конец. Никакая сирена не поможет.
Но все же сирена помогала. Мутанты по какой-то непонятной причине считали бронированный автомобиль приоритетной целью, игнорируя при этом более доступные источники еды, в том числе живых людей, укрывшихся в машинах и дрожавших от ужаса. Но постоянный громкий вой не давал зомби приблизиться. Казалось, он причинял им физическую боль.
– Больше десяти минут сирену включенной держать нельзя! – предупредил водитель. – Транзисторы усилителя перегреются и вылетят. А у нас она уже восьмую минуту молотит без перерыва…
– Вырубай! – распорядился отец. – Пользуйся пневмоклаксоном. И двигайся, двигайся! Зажмут ведь! Надо убираться подальше от воды.
– Тогда на КАД возвращаться, куда еще?
– Значит, на КАД!
Стоило выключить сирену, мутанты тут же ринулись в атаку, но бронемобиль, развернувшись, уже набрал приличную скорость и врубился в тела, как стенобитный таран в корзину с мячами. Раздался хруст костей, мутанты разлетались, кувыркаясь в воздухе и размахивая конечностями.
– Клаксон! – приказал отец.
Мощный пневматический гудок моментально оказал должное действие. Мутанты, оказавшиеся в непосредственной близости от машины, тут же попадали на асфальт, сжимая руками головы, как это делает человек при акустическом шоке. Остальные просто отпрянули, дав бронемобилю возможность вырваться из кольца.
– Клаксон тоже не вечный, – предупредил водитель, разгоняясь вдоль магазина «Метро» по пустой пешеходной дорожке. – Там давление держит ресивер. Если долго держать дудку включенной, воздух вытравит, и придется ждать, когда восстановится давление.
– Ну, так учитывай это! – злобно ответил отец.
Заправка все еще полыхала, но мутантов на дороге почти не было – набрав мяса, они спешили погрузиться в пруды и там уже пожрать с удовольствием. Но на бронемобиль все они по-прежнему реагировали с повышенным интересом – немедленно выбирались из воды и гнались за машиной целой толпой, пока не отставали.
– Как они нас чуют, мы же в герметичной капсуле с изолированным циклом дыхания? – поразился Кирилл.
– Сам пытаюсь понять, – неохотно ответил отец. – Да только данных никаких нет.
– Может, они излучение нашего мозга воспринимают?
– Ага. Книжки свои дурацкие больше читай. Там и не такое напишут. Нет разницы, как они это делают! Важно, что они нас чуют даже сквозь броню.
– На выживших, что на улице, они так не кидаются, – задумчиво добавил Кирилл.
– С чего взял? – насторожился отец.
– Мы когда в сторону вокзала ехали, гаишник прикрывал из автомата народ, рвущийся в подъезд. Люди там заперлись, и мутанты царапались в дверь, но на обратном пути я уже никого у двери не заметил. Мутанты перестали ломиться. А за нами бегут до последнего.
– Черт… Да, пожалуй!
Неожиданно зашипела рация, поймав несущую частоту, и тут же из динамика раздался голос дежурного по управлению ФСБ:
– Всем, кто меня слышит! В эфир не выходить, не занимать частоту! Всем слушать!
Послышались хлопки – кто-то стрелял неподалеку от дежурного помещения или даже в нем.
– Всем, кто меня слышит! – повторил дежурный. – Город поражен неизвестным биологическим оружием! Возможно, не только город, с Москвой связи тоже нет. Результатом поражения является гибель людей, но многие мутируют и представляют большую опасность. Стрелять им необходимо только в голову! Всем, кто выжил, рекомендовано двигаться на объект сто двенадцать, он переведен в рабочий режим. Объект сто двенадцать работает на четвертом частотном канале. Чтобы избежать заражения, необходимо…
Снова динамики содрогнулись от выстрелов, послышался хрип, и эфир затих.
– Ни хрена себе… – прошептал отец.
Мама открыла глаза, но замечания ему делать не стала. Кирилу показалось, что всего за десять минут, прошедших с момента въезда в город, она постарела на годы. Впрочем, менее красивой она не стала, просто в этой красоте проявилась стальная жесткость и суровый оттенок.
– Значит, едем на юг, – уже более уверенным тоном заявил отец. – Бывал я на этом объекте сто двенадцать. Обычный противоядерный бункер времен холодной войны. Помнишь, Сергей, как ехать?
– Помню, помню… – пробурчал водитель.
Промчались мимо поста ДПС на выезде из города. Из дверей одноэтажного здания, собранного из готовых панелей, валил дым, но огня видно не было. Кто-то выскочил из-за угла и бросился наперерез, но водитель ловко обогнул машущего руками человека. Кирилл привстал, но отец даже не стал дожидаться его реплики, сразу одернул:
– Слышал дежурного? Бактериологическая атака. Так что сиди и не дергайся, если не хочешь превратиться в мутанта.
– Ага, – не скрывая иронии, ответил Кирилл. – Лучше сдохнуть в бункере, как крыса в норе.
– Ничего еще не известно, – тон отца сделался жестче. – Так что прикрой варежку и не лезь, куда не просят!
Он переключил рацию на четвертый канал и принялся вызывать бункер. Ответили быстро.
– Объект сто двенадцать на связи! – сообщил спокойный и деловитый голос дежурного. – Мой позывной – пятый. Слышу, вас, двадцать второй!
– Нахожусь на пересечении КАД и Колтушского шоссе, – произнес отец. – Выезжаю на Кольцо в южном направлении и двигаюсь к вам. Прием.
– Сколько человек в машине? – зачем-то поинтересовался дежурный.
– Я, водитель, жена и сын. Есть указания?
– Вам известно местоположение объекта? Доступ возможен через главный шлюз. Ждем вас.
– Есть разъяснения по ситуации?
– Нет.
– Тогда конец связи… – Отец отложил тангенту и откинулся на спинку сиденья.
На Кольцевой дороге обстановка была поспокойнее. Машины тоже стояли вкривь и вкось, но нигде не видно было затора, который невозможно объехать. За счет этого удавалось держать скорость, а мутанты, бродящие среди машин в поисках еды, почти не представляли опасности. Догнать машину они не могли, остановить – тем более. Несмотря на это, все без исключения пытались сделать либо то, либо другое. Кто применял первую тактику, просто отставали, а остальные бросались на машину без всяких признаков сомнения. Конечно, от удара они подлетали высоко вверх, иногда шлепались с переломанными костями на дорогу, иногда на крыши брошенных машин, а иногда и вовсе за ограждением, но внешняя обшивка бронемобиля от этого тоже страдала. Уже минут через десять левое крыло оказалось смято в гармошку, капот тоже в значительной степени деформировался.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
