Заметив его, Вилли тут же оторвался от своего занятия, подлетел к холодильнику и извлек оттуда несколько сырых бараньих ног. Как такие огромные куски мяса поместились в достаточно скромный по размерам холодильник, я не поняла, но предположила, что это снова магические штучки.
Пока Герман перекладывал мясо в большой мешок, я беззастенчиво его рассматривала. Странно, но возникло такое чувство, будто мы уже прежде встречались. И не здесь, не около лестницы, а гораздо раньше. Резкие черты лица казались смутно знакомыми, но я списала это на разыгравшееся воображение.
Когда Герман, как заправский не то охотник, не то викинг перекинул мешок с мясом через плечо и удалился из кухни, я тут же принялась расспрашивать о нем Алену. Мой кучерявый, жующий жвачку справочник устал выдавать сведенья и делал это с большой неохотой.
— Герман — безликоборец, — подперев подбородок рукой, со скучающим видом сообщила Алена. — Безликие — это такие сущности, которые не имеют определенной формы и пожирают других духов, а иногда и людей. Таких, как Герман, очень мало, и им приходится туго, потому что безликих великое множество. И если в нашем мире ситуация более менее нормальная, то в других дела обстоят хуже.
Поднапрягшись, я вспомнила, что уже слышала о безликих от девочки-олененка, с которой летела на автобусе.
— А мятные леденцы как-то от них защищают? — спросила я, припомнив сказанные ею слова.
— Не леденцы, — возразила Алена. — Мята. Безликие не могут видеть, они только чуют. А эта травка хорошо сбивает их с толку.
Дальнейшие расспросы пришлось отложить на потом, так как Алена отвечать отказалась, сославшись на усталость. Я же мысленно сделала заметку номер два: в ближайшее время последовать ее примеру и обзавестись мятными жвачками. А еще пить как можно больше мятного чая. И вообще свежую мяту почаще есть — как оказалось, она произрастала прямо во внутреннем дворике гостиницы.
Вернувшись к себе в комнату, я с удовольствием переоделась в шортики с майкой и, с ногами забравшись на кровать, включила ноутбук. Проверила соцсети, повздыхала над отсутствием новых сообщений и, включив музыку, засела за рисование. Любовно разложила перед собой цветные маркеры, карандаши, привычно провела по ним кончиками пальцев и взялась за дело.
Дорисовать руки на позавчерашней иллюстрации получилось быстро. Результатом я осталась довольна и сразу же приступила к созданию нового рисунка. Хотелось нарисовать что-нибудь такое…этакое!
Когда уже было принято решение изобразить очередную милую девчушку, из-под кровати донеслись знакомые голоса:
— Что она делает, бро?
— Рисует, бро.
И тут мне в голову пришла потрясающая идея. Велев подкроватным выползать на свет, я еще раз внимательно к ним пригляделась. Чуды были своеобразными и очень колоритными. Такими, что пальцы сами обхватили карандаш и принялись выводить на бумаге набросок.
— А теперь что она делает, бро? — снова спросил фиолетовый.
— Теперь нас рисует, бро, — мультяшным голосом отвечал ему синий.
Чуды мгновенно приосанились, выпятив вперед меховые животы.
И вот на бумаге появились две стоящие бок о бок фигурки: толстенькая и худая. Постепенно они дополнялись деталями, обзаводились глазами и ртами, большими лапами и ворсинками меха…
Чуды позировали как профессиональные натурщики. Стояли, не шелохнувшись и лишь изредка переглядываясь, да обмениваясь короткими фразами.
— А чего она язык высунула, бро?
— Должно быть, от усердия, бро.
Ну да, есть у меня такая не очень красивая привычка, от которой никак не могу избавиться.
Пожалуй, эта была одна из самых быстрых моих иллюстраций, которая к тому же, полностью меня удовлетворила. После ее завершения подкроватные выказали желание посмотреть на себя любимых и, увидев портреты, пришли в полный восторг. Меня даже простили за то, что вчера так бесцеремонно их выставила.
— Только одно плохо, бро, — вздохнул синий, почесав нос.
— Что, бро? — тут же встрепенулся другой.
— Она нас теперь бояться не будет.
И две пары глаз уставились на меня со смесью робости и надежды.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Ну да, — подтвердила их опасения я, аккуратно пристраивая блокнотик на стол. — Но ничего плохого в этом не вижу. А если вам все же так хочется, чтобы вас боялись, могу заверить, что ногу из-под одеяла из-за страха, что вы схватите, высовывать не буду.
Чуды просияли и тут же сникли.
Я удивилась:
— Что опять не так?
— Так это, — промямлил фиолетовый. — Мы же пугать должны. А кого пугать, если все люди интуитивно нас чувствуют и ноги прячут?
Вот так задачка. Они бы хоть сами определились с тем, что им на самом деле нужно. Чтобы поднять чудам настроение, я подарила им сделанный рисунок, чем они остались крайне довольными.
Сегодня из комнаты монстрики не выплывали, превращаясь в невнятную лужицу, а выходили пританцовывающей походкой. А синий при этом с гордостью держал рисунок на расстоянии вытянутой руки и не переставал им любоваться.
— Пойдем похвастаемся, бро!
— Пойдем, бро!
И чуды ушли, тихо прикрыв за собой дверь.
Глава четвертая, В которой желе наносит удары, а нахалы летают на змеях
Этим утром меня разбудил идущий с улицы шум. И будь это гул проезжающих мимо машин или вопли дебоширов я бы продолжила спать, дожидаясь звона будильника. Но долетающие до меня звуки были не очень громкими, странными и навевающими смутную тревогу.
Присев на кровати, я зевнула и, силясь не закрывать глаза, вышла на балкон. Немного перегнулась через перила, глянула на улицу, и весь сон тут же слетел. Увиденное повергло меня в такой шок, что я едва не свалилась вниз!
Прямо перед гостиницей мелькали неясные полупрозрачные штуки, похожие на человекообразное желе. Их было порядка десяти, и они окружали тяжело дышащего Германа. Тот в свою очередь пытался одновременно и отмахиваться, и обхватывать желе руками. Если Герману удавалось его сжать, то желе лопалось, разваливаясь на мелкие куски, которые в следующую секунду бесследно исчезали.
Я продолжала оторопело смотреть на разворачивающуюся под окнами сцену до тех пор, пока не заметила на рубашке Германа бурые пятна. Я всегда боялась крови, и в первый момент перед глазами поплыло, но уже в следующий мне удалось взять себя в руки.
Не задумываясь над своими действиями, выбежала из комнаты и бросилась вниз. Наверное, следовало позвать кого-нибудь на помощь, но я была слишком шокирована, чтобы мыслить трезво. Все, о чем думала: человек ранен и ему требуется помощь.
Больше всего я боялась, что когда открою дверь, окажусь в каком-нибудь параллельном мире, но, к счастью, обошлось. Выскочив на улицу, я побежала прямо к Герману, который в это время добивал оставшихся безликих. То, что это именно безликие, я поняла еще в тот момент, когда впервые их увидела.
Безликоборец сжал последнего, и тот повторил судьбу собратьев, разлетевшись на неопрятные, колышущиеся куски, в следующее мгновение растекшиеся по асфальту. Тяжело дыша, Герман привалился к столбу забора и только теперь заметил прибежавшую на подмогу меня.
— В Доме не сидится? — прищурившись, хмуро спросил он.
— У вас…у вас кровь, — проигнорировав вопрос, пролепетала я. — Нужно кого-нибудь позвать! Врача, или…
— Никого звать не надо, — с мрачным спокойствием возразил Герман, и всякое желание спорить тут же пропало.
Но вот желание оказать помощь — нет. Герман был бледным и заметно пошатывался, а светлая рубашка все сильней пропитывалась кровью. В который раз за последнее время собрав волю в кулак, я решительно приблизилась и, подставив плечо, велела:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Обопритесь.
А вот на этот раз спорить не стал уже Герман и послушно выполнил требуемое. Помогая ему подниматься по полуразвалившимся ступеням, я спросила, в каком номере он живет, на что получила исчерпывающий ответ: вниз по лестнице. Хотелось верить, что на этот раз он не врет, и мы действительно придем в его комнату, а не как какому-нибудь…Котику.
