— Привет, — усмехнулся он, входя в квартиру и тем самым понуждая меня отступить в сторону. — Сегодня я вас докину до дома. Как раз мимо проезжал.
Он подошел к дедушке, и тут вдруг случилась следующая неожиданность.
— О, Никитушка приехал! — обрадовался Иван Григорьевич.
— Дедушка, это… — начала я, но Саша меня перебил.
— Очень рад вас видеть, — проговорил он, пожимая деду руку.
Я нахмурилась, не понимая, что это за игры.
— Милая, и тебя тоже очень рад видеть.
Саша вдруг прижал меня к себе и быстро, но крепко поцеловал. Мои щеки вспыхнули румянцем. Ну не прописывать же пощечину собственному «мужу» на глазах дедушки!
— Что ты творишь? — прошипела я шепотом, чтобы дед не услышал.
— Ну, это же весело, — пожал этот засранец плечами, после чего, как ни в чем не бывало, дал дедушке возможность облокотиться на свою руку и повел его к выходу из квартиры.
Я же постояла некоторое время, а потом резко сорвалась с места и, схватив сумку, устремилась за ними. Ну, ничего! Мы непременно обсудим этот поступок, стоит только нам остаться наедине!
Часть 9. Александр
— А где… — начала было мама, когда вся наша скромная процессия, состоявшая из Миры, ее дедушки и меня, вошла в дом.
Я хмыкнул. Конечно же, понимал, что именно хочет спросить мать. Где же ее дорогой малыш Никки? Но я не мог ей позволить испортить все веселье вот так, сразу.
— Где подарок? Не волнуйся, я обо всем позаботился, мамочка, — вполне натурально закосил я этими сюсями-пусями под брата.
Она постояла некоторое время, хлопая глазами, словно и сама засомневалась, который сын перед ней стоит. Но в итоге откашлялась и сказала:
— Ну что же мы тут стоим? Проходите, пожалуйста, все уже готово.
Продолжая улыбаться, как голливудская звезда на красной дорожке, я провел к столу свою «жену», ясно ощущая как напряжены мышцы ее руки под моими пальцами.
— Расслабься, — шепнул ей на ухо и она зло прошипела в ответ:
— Расслабиться?! Сейчас Никита приедет и что тогда будет?!
Я посмотрел на нее со смесью снисходительности и издевки. Как же она верила в своего дорогого муженька! Глупая.
— Все будет в порядке, — ответил, пожав плечами и отодвинул перед ней стул.
Она села, держа при этом спину так неестественно прямо, будто проглотила палку.
— Ты что-то задумал? — шикнула на меня негромко.
Я принял вид оскорбленной невинности и, взяв ее руку, коснулся губами чуть подрагивающей ладони.
— Абсолютно ничего. Всего лишь собираюсь провести время с женой и семьей за праздничным ужином, — усмехнулся ей в ладонь, не пряча при этом дразнящего взгляда.
— Они чудесная пара, правда же? — умильно вздохнул сидевший напротив дед.
— Д-да, — ответила моя мать, глядя на меня с опасением. Очевидно, ожидала какой-то подлости.
Отец только хмуро взирал на все это с другого конца стола. Но, благо для всех, молчал.
— Что за постные лица? — весело поинтересовался я. — Мы ведь на день рождения собрались, а не на похороны. Для начала предлагаю выпить.
Постепенно я уболтал всех так, что они невольно расслабились и ужин проходил тихо и мирно. Ровно до того момента, как дело дошло до подарков.
— Мы с Мирой кое-что приготовили для вас, — сказал я и тут же поймал на себе взгляд «жены».
— Неужели? — издевательски выгнула она бровь.
— Конечно, дорогая, — растянул я губы в улыбке. — Зря ты сомневалась, что получится.
И с этими словами негромко свистнул.
На этот сигнал в комнату ворвался рыжий щенок и, не особо разбирая дороги, запрыгнул прямо на стол, по которому и промчался ураганом.
— Сидеть! — скомандовал я и мохнатое существо покорно уселось прямо там, где стояло. Аккурат в салатницу с оливье.
Папаша замер, как статуя Ленина. Мать смотрела на погром с расширенными глазами, хватая ртом воздух. Мира затравленно оглянулась на дверь, словно ожидала, что сейчас придет ее драгоценный Никита и всех спасет от монстра в моем лице. И только деда Миры абсолютно ничего не смутило.
— Вот это да! — присвистнул он. — Это, что ли, для меня такой дружок?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Я знаю, что вы любите охотиться, Иван Григорьевич, — пояснил я с улыбкой. — А это — одна из лучших охотничьих пород, карело-финская лайка. И, пока вы ждете появления внуков, — я кинул на Миру насмешливо-многозначительной взгляд, — Рэй скрасит вам это ожидание.
— Я… попрошу прибраться тут, — пробормотала растерянно мать, когда именинник сгреб щенка со стола к себе на колени.
— Ужин, конечно, был превосходный, — одобрительно заметил дед, почесывая Рэя за ухом. — Но как же танцы? Какой же без них праздник?
— Ох… — выдохнула мать растерянно. — Мы ничего такого не планировали…
— Молодежи нужно танцевать! — заявил дед. — Пущай вот Мирочка и Никитка для нас станцуют.
— Я не уверена… — начала было Мира, но я ее прервал:
— Дорогая, нехорошо отказывать имениннику, — усмехнулся я. — Мама, у тебя ведь где-то хранится пластинка с мелодиями для танго?
Повисла пауза. Наконец мать поднялась из-за стола и прошла к винтажному, но прекрасно сохранившемуся граммофону.
Зазвучали страстные, рваные звуки музыки и я протянул Мире руку:
— Разреши тебя пригласить.
Она протянула руку, но так и не вложила свою ладонь в мою и упрямо вздернула подбородок:
— А если не разрешу?
— Придется взять тебя силой… своего обаяния, — улыбнулся я, одним порывистым движением притягивая ее к себе. Так близко, что ее грудь вплотную оказалась прижата к моей, а наше дыхание смешалось.
— Черта с два! — ответила она, одним яростным движением вырываясь из моих объятий и хлестко шлепнув меня по руке, потянувшейся следом за ней, при этом мастерски вписав все эти движения в танец.
Я усмехнулся, отступая и поднимая вверх руки, словно капитулировал. Сверкнув темными глазами — как же хороша она была в этом момент! — Мира топнула ногой и крутанулась вокруг своей оси, и именно тут я ее и поймал, резко наклонив до самого пола.
— Все еще хочешь сопротивляться? — поинтересовался с ухмылкой и, получив в ответ прожигающий взгляд, выпрямился и, закинув ногу партнерши себе на бедро, позволил ей взлететь над полом.
Но едва она снова оказалась на ногах, как мою щеку обожгла пощечина.
— Любишь легкую добычу? — донеслось за этим вслед прохладно-дразнящим тоном.
— Отнюдь, — хмыкнул, снова наступая. — Ты делаешь все, чтобы меня раздразнить. Продолжай в том же духе и этот вечер кончится весьма… интересно.
Я схватил ее руку и, отступив в сторону веранды, утанцевал Миру следом за собой.
И, едва мы оказались вне досягаемости чужих глаз, снова притянул ее к себе и прежде, чем она успела бы что-то сказать, закрыл ей рот поцелуем.
Упрямые женские ручки пытались меня оттолкнуть, но я не собирался сдаваться. Весь этот танец, такой странно-нелепый в этих декорациях псевдосемейного ужина, все же был похож на разгорающийся пожар. И как голодное пламя, готовое сожрать все вокруг, я набросился на Миру, потому что она одна могла утолить эту жажду. Даже если после огонь погибнет, натолкнувшись на ледяную волну, это притяжение все равно неизбежно и непобедимо.
Я целовал ее, задыхаясь в этой страсти, в этой потребности ее близости, будто не касался Миры целую вечность. И сумел остановиться, только когда воздуха совсем перестало хватать.
— Что ты делаешь?! — тут же накинулась она на меня, молотя кулачками грудную клетку, и я ухмыльнулся в ответ:
— Ровно то, чего хочу.
— Ты не имеешь права! Я — жена твоего брата!
— И это делает тебя еще привлекательнее, — хмыкнул я, полыхнув на нее взглядом.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Я этого не хочу! — отрезала она. — Как ты смеешь пытаться занять место Никиты?! Устроил весь этот спектакль ради собственного веселья, совсем не думая о других!
— Вот как? — поинтересовался я, склоняясь к ней. — Не думая о других, значит? Скажи-ка, пожалуйста, где же твой драгоценный муженек? Он хотя бы позвонил тебе, чтобы предупредить, что не приедет?
