— Разумеется, они пытались убить меня, — воскликнул лорд Эрменвир.
— У вас есть враги, мой господин?
— Множество, — охотно подтвердил лорд Эрменвир. — К тому же есть еще враги моего отца. Да и сам папочка может быть в этом замешан. Он никогда не любил меня. — Гнев лорда очень быстро остыл, он был бледен и дрожал.
— Не будьте смешным, мой господин, — вмешалась Балншик, неожиданно появившись за его спиной. Она равнодушно взглянула на труп. — Вы прекрасно знаете, что, если бы отец желал вашей смерти, вас бы уже не было в живых.
Она склонилась над убитым и вытащила из его тела свои стрелы, порвав в некоторых местах одежду.
— Смотрите, у него татуировка! — подавшись вперед, воскликнул удивленный Смит.
— Да, татуировка. — Балншик присмотрелась повнимательнее.
— Он из мелкой банды наемных убийц. Только и всего, мой господин. Вам не о чем беспокоиться.
— «Не о чем беспокоиться»! — возмутился лорд Эрменвир, и глаза у него снова полезли на лоб. — Я мог быть изрешечен стрелами или заживо сожжен! Девять кругов ада! О чем же тогда стоит беспокоиться?! — Голос его сорвался на пронзительный крик. — Вы собираетесь позволить мне умереть в этой ужасной бесцветной пустыне и похоронить в какой-нибудь яме без погребальной церемонии и надгробия…
Лорд внезапно замолчал и лишь тяжело вздохнул, когда Балншик схватила его и забросила себе на плечо.
— Вы должны извинить его светлость, — сказала она, — ему пора принять лекарство. Пойдем, дорогой.
Она повернулась и направилась в сторону повозок.
Смит проводил ее пристальным взглядом, а затем вновь посмотрел на труп. Парадан Смит в это время методично извлекал из ран свои стрелы.
— Это действительно татуировка наемного убийцы? — осторожно поинтересовался старший караванщик.
— Откуда мне знать? — не поднимая взгляда, безразличным тоном отозвался Парадан.
Они выкопали неглубокую яму и, опустив туда тело, засыпали его землей и камнями. На могилу положили зеленые крылья.
Караван вновь двинулся в путь, но, к сожалению, не с прежней скоростью. Плечо Тигля распухло и болело. Было уже довольно темно, когда они наконец подъехали к очередной станции. К этому времени раненая нога Смита тоже распухла и не давала покоя. Когда был разведен огонь и установлены шатры, он, прихрамывая, побрел к хижине с бассейном, которую вновь занял Цветущий Тростник, и стал ждать его появления.
— Вы, кажется, целитель-травник? — спросил Смит вышедшего из хижины йендри.
Цветущий Тростник с неприязнью оглядел его с головы до ног.
— Собираетесь просить меня о помощи? — сухо поинтересовался он.
— Да, если вы можете помочь.
— Только во имя Непорочной Дочери, — вздохнул лекарь и добавил: — Мне понадобится чистая вода. Пошлите за ней кого-нибудь из своих приспешников.
Единственным свободным «приспешником» оказалась Горицвет, которая любезно принесла ведро воды и осталась посмотреть, что будет дальше.
Смит сел, прислонившись к шатру, и йендри стал разрезать ему штанину, чтобы открыть ногу.
— Вы не собираетесь чем-нибудь прижигать рану? — спросила девушка, вздрогнув, когда лекарь принялся ощупывать больное место.
Смит что-то проворчал и отвернулся.
— А разве вы пользуетесь мечом, чтобы срезать цветы? — ответил йендри, извлекая из раны остатки стрелы и внимательно осматривая ее. — Впрочем, я забыл. Вы именно так и поступаете. Возможно, вам будет любопытно узнать, что самое жесткое решение проблемы не всегда является самым лучшим.
— Да я же просто спросила! — с горечью произнесла Горицвет и убежала прочь.
— Есть ли у вас что-нибудь обезболивающее? — процедил Смит сквозь крепко сжатые зубы.
Цветущий Тростник покачал головой.
— Я не вожу с собой наркотики, — отозвался он. — Я считаю, что человек должен научиться достойно переносить неизбежные страдания.
— Понятно, — отозвался Смит.
— Когда вы и все ваши люди научитесь понимать, в мире воцарятся всеобщая радость и ликование, — глубокомысленно изрек Цветущий Тростник.
Смит терпеливо молчал, пока лекарь промывал ему рану. Затем йендри достал из своей сумки какое-то едко пахнущее средство и смазал рану. Смит слегка приподнялся, чтобы было удобнее бинтовать ногу, и внимательно посмотрел на йендри.
— Что вы думаете о сегодняшнем нападении? — спросил он.
Цветущий Тростник пожал плечами:
— Один из вечных людских скандалов. Одна мерзость убивает другую, а третья страстно жаждет мести.
Смит пришел к выводу, что нет смысла пытаться защитить кровную месть как неотъемлемую часть культурного наследия.
— Но за кем, по-вашему, охотились?
— У меня нет ни малейшего представления, равно как и нет желания размышлять на эту тему, — резко ответил йендри. — Хотя если бы я стал строить предположения, то присмотрелся бы к тем, кто защищался отчаяннее других.
Он затянул повязку, и Смит неуклюже сел.
— Парадан Смит?
— Не исключено. Но с другой стороны, вы привыкли нападать друг на друга. Он просто мог оказаться хорошо подготовленным.
— Приятно услышать непредвзятое мнение, — поднимаясь на ноги, пробормотал Смит.
— А теперь уходите. Я должен помолиться и очиститься.
— Не стану мешать.
Смит, хромая, двинулся прочь, и к нему тут же подбежала Горицвет, чтобы предложить свое плечо.
— Противный тип, — прошипела она. — Теперь задерет нос и будет наслаждаться мыслью, что он добрее всех на свете.
— По крайней мере, он согласился перевязать мою ногу, — заметил Смит.
— Только потому, что вы попросили его об этом. Религия обязывает их выполнять просьбы. Даже не думайте, что он сам предложил бы вам помощь.
— Ты не очень-то любишь йендри?
— Они насилуют девочек-скороходов, — сообщила Горицвет. — Конечно, не сигнальщиц при караване, как я, а одиночек, доставляющих сообщения на большие расстояния. Всегда насилуют.
— Я частенько слышал об этом, но считал, что это выдумки, — признался Смит. — Ведь говорят, что йендри отрицают насилие.
Горицвет решительно покачала головой:
— Они считают это актом любви, а не насилием, и их девушкам это нравится, вот йендри и вообразили, будто мы должны относиться к этому так же. Самодовольные ублюдки. В приюте нас обучали приемам самозащиты.
— Это хорошо, — согласился Смит. — Как рука Тигля?
— Жутко распухла и стала разноцветной, — ответила Горицвет. — Думаю, завтра он не сможет заводить пружины. Это означает, что вам придется занять его место. Старшие караванщики всегда так делают!
— Ого, — огорчился Смит, мечтавший провести завтрашний день, растянувшись на мешках с мукой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
