Боннар посмотрела мне прямо в глаза.
— Он был первым из нас. Основатель одной из самых уважаемых креольских семей в Новом Орлеане. Франсуа Дюпон стал одним из тех, кто создавал этот город. Разумеется, я знаю о его жизни многое. Все мы знаем о Франсуа Дюпоне.
Мы шли с тетей Лоттой по тем же коридорам, по которым меня ночью водила Эмми. И все выглядело в точности, как и тогда… Сон? Или все-таки не сон?
— Новый Орлеан основали спустя четыре года, — продолжала тем временем рассказ Шарлотта Боннар. Она легко дала бы фору профессиональным гидам.
— А откуда родом был Франсуа Дюпон? — спросила я.
— Из Марселя. Он был состоятельным торговцем. За два года до отплытия Франсуа в Новый свет его родители умерли, оставив на попечение Франсуа Дюпона младшего брата. Тот, однако, через некоторое время тоже умер. Кажется, это была насильственная смерть, но точно никаких сведений не сохранилось.
Почти то же самое, что и рассказывала мне Эмми. Разве что горничная не говорила про то, что младшего брата Франсуа Дюпона скорее всего убили.
Ну да… Веская причина, чтобы все бросить и уехать подальше. Как же, должно быть, Франсуа Дюпону было одиноко в тот момент… Один. Без семьи.
— Он тогда не был женат?
— Нет. Он женился уже здесь, в Новом Орлеане. В 1728 году. В тот год второй раз приехали невесты из Франции. Разумеется, не все добрались живыми… Путешествие оказалось для бедняжек слишком изнурительным. Но многие девушки из старого света все-таки попали в Новый Орлеан. Среди них была и Сесиль Бернье, будущая мадам Дюпон.
В 1728 году… Он уже четырнадцать лет к тому времени прожил в Америке. Он наверняка мой предок уже не был молод к тому моменту. Лет тридцать семь, а то и вовсе сорок. В восемнадцатом веке возраст почтенный. Интересно, а сколько было мисс Бернье? Интересно, она была рада этому браку? Или просто выбора не оставалось? Я плохо знала историю и не могла сказать, что заставило девушек пересечь океан. Вряд ли это путешествие оказалось слишком приятным или безопасным.
Но как же странно было думать, что история моей семьи насчитывает больше трех веков. Так необычно… Как будто бы стала музейным экспонатом.
Так и представилось «А это Тесса Уайт, дочь Анаис Уайт, урожденной Дюпон. Представители семьи Дюпон жили в Новом Орлеане с момента его основания…»
— Сесиль родила мужу троих детей: двух сыновей и дочь. Мишель, Эжен и Доминик. Доминик вышла замуж за Эдуарда Боннара. Основателя рода Боннар в Новом Орлеане.
Боннар… Ой… Родство действительно дальнее. Очень дальнее.
— Тетя Лотта, ваша семья, выходит, тоже очень старая?
Мы как раз проходили мимо портретов. Хотя тут везде были портреты. Но вот на одном Шарлотта заострила мое внимание.
— Это Доминик Дюпон. По мужу Боннар, — с улыбкой пояснила она.
Дочка Франсуа Дюпона была настолько похожа на мою тетю, что оторопь брала. Просто одно лицо. И улыбка тоже одна. Открытая, ясная, почти что детская.
— Красивая, — вздохнула я.
Конечно, Доминик не была красивей моей мамы. Мама… она была как фея из сказки. А Доминик казалась теплой, близкой… Такой же была Шарлотта.
— Она действительно была красавицей… — согласилась со мной тетя Лотта. — Умерла молодой, в первых же родах, подарив мужу наследника, Леона. Тогда были тяжелые времена. Женщины писали завещание уже перед первыми родами… Доминик Боннар это пригодилось.
Ну точно как в музее… Настоящий музей, только в нем с каждым днем экспозиция меняется.
— Тетя Лотта, а почему вы с дядей Рене живете здесь? Это ведь особняк Дюпонов, — спросила я у женщины.
Лично мне это показалось странным: родовое гнездо семейства Дюпон, но тут же живут и супруги Арно, причем именно живут, а не гостят.
— Потому что мой муж станет преемником твоей бабушки в… семейном бизнесе. Это подразумевает, что он и его семья имеют право жить в «Белой розе».
О семейном бизнесе Дюпонов я никогда прежде не слышала и даже не могла представить, с чем он связан.
— Но почему именно дядя Рене? — удивилась я. — У бабушки же несколько детей. Почему не кто-то из них?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Если бизнес семейный, то не правильней ли передать его собственному ребенку? Благо, что в них у бабушки, кажется, не было недостатка в них.
Тетя кивнула.
— Мадам Дюпон родила шестерых детей. Первым был Александр. Но тот умер очень рано. Затем на свет появились близнецы, Натаниэль и Анри, твои родные дяди. Затем Жаннет, она тебе наверняка должна быть известна под псевдонимом Джейн Эллиот, пишет фантастические книги для подростков. Через два года после Жаннет родилась уже Вирджини, ты с ней познакомилась за завтраком. Последней появилась на свет Анаис. Самая красивая из всех дочерей мадам Дюпон и, пожалуй, самая красивая девушка Нового Орлеана.
— Я люблю книги Джейн Эллиот, — пробормотала я. — Но я никогда бы и не подумала, что Джейн Эллиот окажется моей родной тетей.
Лицо тети Шарлотты посветлело, как будто бы она была очень рада, что теперь можно сменить тему разговора. Что-то, видимо, заставляло ее переживать…
— Значит, тебе тем более стоит познакомиться с Жаннет как можно быстрее. Чтобы сгладить неприятное впечатление от Вирджини. Она может быть… слишком эмоциональной. В особенности, когда дело касается твоей матери. Прости свою тетю. Поверь, у нее есть свои причины для такого поведения. Вирджини глубоко несчастный человек.
О сестре моей матери тетя Лотта говорила едва ли не с сочувствием. Она совершенно не злилась на тетю Вирджини, хотя та нагрубила за завтраком и ей тоже. Хотелось бы и мне быть настолько же доброй.
— А про… про подожженную детскую… — все-таки решилась спросить я. — Тетя Вирджини сказала правду?
Женщина взяла меня за руку и посмотрела в глаза.
— Я не знаю, дорогая. Об этом тебе лучше поговорить с твоей бабушкой или другими Дюпонами. Я мало что знаю о той истории. Но… Анаис была… особенной. И некоторые ее поступки сложно было назвать хорошими.
Хорошими? Я бы поняла, если бы она подкладывала в постель к сестрам дохлых мышей или стулья клеем мазала… Но поджигать детскую, в которой заперты люди?! Это просто нехороший поступок?!
— Пойдем к Жаннет, дорогая, — потянула меня за собой в один из коридоров женщина. — Вы с ней наверняка подружитесь.
— А почему ее не было за завтраком? — спросила я у тети Лотты.
— Увидишь…
Я действительно увидела. Тетя Жаннет обнаружилась в кабинете. Она сидела за своим письменным столом и азартно стучала по клавишам ноутбука, причем в этом стуке был слышен какой-то особый, волшебный ритм, почти что мелодия. Длинные распущенные по плечам светлые волосы скрывали от меня лицо старшей сестры моей матери. Но не скрывали инвалидного кресла, в котором тетя Жаннет сидела.
Нашего появления сперва женщина даже не заметила, полностью увлеченная процессом.
— Жаннет, ma chérie, ты не отвлечешься на несколько минут от очередного шедевра? — окликнула писательницу тетя Лотта.
Стук мгновенно прекратился, и тетя повернулась к нам.
Что ж, я убедилась, что все женщины семейства Дюпон отличались просто фантастической красотой. Жаннет Дюпон… была прекрасна. Не из-за правильности черт, или тяжелого золота волос… Вовсе нет. Тут она уступала обеим своим сестрам, и живой, и мертвой. Просто Жаннет Дюпон словно излучала свет, как святая с иконы. Такой, по моему мнению, и должна была оказаться Джейн Эллиот, которая писала невероятно увлекательные книги.
А еще я не могла в первый момент определить ее возраста как и в случае с тетей Вирджини. Мама родилась в 1978 году. Тетя Вирджини была младше тети Жаннет на два года… То есть тете Жаннет никак не могло исполниться меньше тридцати восьми или тридцати девяти лет… Но я бы даже тридцати ей не дала.
— Bonjour, - мягко произнесла она, не сводя с меня пристального изучающего взгляда.
Спустя минуту она со вздохом констатировала:
— La fille de notre monstre.
Я не понимала по-французски, но слово «монстр» и на английском звучало очень похоже. Должно быть, это опять как-то касалось моей мамы. Но если при упоминании младшей сестры тетя Вирджини едва не тряслась от ярости, то тетя Жаннет как будто испытывала лишь тихую грусть.
