нескончаемый баллон с газом, у которого неисправен вентиль. Одно неверное слово, один чирк спичкой, и внутри вспыхивает настоящий пожар. Так случилось и сейчас.
Лицо мое моментально изменилось. Из растерянного и обескураженного оно стало яростным, щеки налились кровью.
— Ты больной?! — вскрикнула я.
Ян усмехнулся, глядя на меня глазами полными снисхождения.
— Сколько раз ты издевалась надо мной, пользовалась мной, динамила меня. Я все стерпел. Но стоило мне один раз поступить с тобой так, как ты всегда поступала со мной, — и я сразу стал больным. Интересные у тебя взгляды, Васька.
Мне было противно слушать Яна. Потому что он был прав. Потому что я действительно заслужила все то, что сейчас со мной происходило. Но легче от этого мне не становилось.
— Вы посмотрите на него, нашелся мне, обиженка! И что же, я спать с тобой должна ради должности аниматора в детском игровом клубе?!
Ян учтиво пожал плечами.
— Это на твое усмотрение.
Эта фраза окончательно снесла мне крышу. Я размахнулась и влепила Яну звонкую пощечину. Никто не смел так со мной разговаривать. Никогда не думала, что мне придется вот так уйти с любимого места работы.
— А теперь мы отправимся в кабинет, и я напишу заявление, — сказала я таким тоном, будто это Ян мой подчиненный, а не наоборот.
Администратор приложил руку к горящей от боли щеки. Он осмотрел меня снизу вверх и вздохнул.
— Не пожалеешь?
— Пожалеешь из нас двоих только ты.
С этими словами мы отправились в кабинет Яна, где я написала заявление по образцу, увольняясь с работы по собственному желанию.
— Две недели можешь не отрабатывать. Я это улажу.
Я фыркнула.
— А за это мне, наверное, надо тебе отсосать?
— Фу, как грубо. Ничего мне от тебя не надо.
Я гордо встала из-за стола.
— Спасибо за возможность не видеть твою мерзкую рожу лишние две недели. Я пошла собираться.
С этими словами я покинула кабинет и отправилась в подсобку. Как жаль, что я не забрала у Яна досудебную претензию, составленную на мое имя. Ее содержание тогда могло бы уберечь меня от страшных событий будущего.
Уже через полчаса я вышла на улицу, таща в руках пакет с личными вещами. Среди коллег у меня не было близких друзей, потому прощаться было не так трудно. Я как кошка — привязалась к месту, но пока еще не осознавала до конца, что больше сюда никогда не вернусь.
Самое страшное, что я совершенно не знала, как мне быть дальше. Каждый месяц я отдавала отцу деньги за коммуналку, покупала себе продукты, оплачивала свои развлечения. Спасибо еще, что я училась на бюджете. И как мне теперь быть? Не признаваться же ему, что я проиграла. Этому не бывать!
Придется в лепешку расшибиться, но найти новую работу. Для начала любую. А там будь что будет.
Примерно через час я вернулась домой. Мама уже была там. Услышала меня из кухни и выбежала в коридор.
— Васенька, а ты чего так рано?
Я вздохнула и поставила на комод свой мешок.
— Уволилась. Там клиента одна была, сущий ад…. В общем, долгая история. Папе не говори, хорошо?
Мама вздохнула, рассматривая меня, пока я раздевалась и разувалась.
— Мне жаль, конфетка. Но я уверена, что все образуется. Я не скажу отцу, но… помирились бы вы уже.
Я подошла к маме и поцеловала ее в щеку.
— Обязательно помиримся, когда он примет меня и мой выбор.
— Два барана на узком мостике, честное слово.
Я слегка улыбнулась.
— Я бы попросила! Баран и баранесса!
Мама тоже улыбнулась в ответ и позвала меня ужинать. Это было кстати, потому что я ужасно проголодалась.
Глава 2.4
Как хорошо, что мне повезло хотя бы с мамой. Она поддержала меня в сложившейся ситуации и даже одолжила денег, так что я смогу расплатиться с отцом пока не найду новую работ. Увы, но мама все еще лелеяла надежды на то, что мы с отцом помиримся. Иногда мне действительно было жаль ее, ведь она металась между нами, как между двумя огнями, но… Мы с папой оба были очень упертые и целеустремленные. Не думаю, что кто-то когда-то уступит в этой борьбе. Я не собиралась подстраиваться под представления отца о нашем мире и жертвовать мечтой. Он не собирался принимать тот факт, что я выросла и способна сама отвечать за свою жизнь и свой выбор.
После ужина я отправилась в свою комнату и уселась за домашнее задание, но концентрация никак не шла. Я поверить не могла, что мелкая чертовка Лиза смогла вот так испоганить мне жизнь. Будто я для нее не человек, а игрушка какая-то. А куда смотрели ее родители? Неужели они совсем выжали из ума? Или для них дочка всегда права? А ее дворецкий… такой приятный мужчина. Мог бы и заступиться за меня, он ведь знал всю ситуацию.
Я сама не заметила, как взяла в руки телефон и стала гуглить информацию о Самойловых. Не знаю, что именно я хотела найти… Может адрес, телефон? Но что бы я им сказала? Боюсь, контакт с ними может грозить еще одной досудебной претензией.
Собственно, найденное мной расставило все на свои места. Все было так, как я и думала. Мамаше Елизаветы, Ирине Самойловой, было чуть за тридцать. Она каталась по миру, мелькала на премиях, посещала ток-шоу. Отец девчонки, Игорь Самойлов, владелец нескольких ювелирных заводов, не вылезал из офиса. А Лиза была предоставлена сама себе, училась в самой крутой гимназии города и разъезжала на Ламбе с личным водителем. Сынок Игоря от первого брака удачно избегал света софитов, информации о нем почти не было. Я лишь смогла узнать, что ему двадцать один и зовут его Артур.
В конечном итоге я все же смогла оторваться от изучения светских хроник и вернуться к заданиям. Не хватало еще, чтобы мерзкая семейка лишила меня образования, на бюджете ведь так трудно удержаться.
Уже перед самым сном, в постели, я активировала старое резюме на сайте по поиску работы и посмотрела, что мне могут предложить. Официантка, бариста, кассирша в кинотеатре, мерчандайзер в супермаркете… Одна должность хуже другой. Но мне пока выбирать не приходилось, потому я откликнулась на пару объявлений и отправилась спать.
На следующий день, во время пары мне пришло сообщение от Яна. Увидев его имя, я забеспокоилась. Почему-то сначала я решила, что он хочет сообщить мне что-то еще о претензии Самойловых. Затем я подумала, что забыла что-то
