Красуйся чистая лилея!
Мой бескорыстен в песнях суд:
тебя века благоговея, —
Невестой рая нарекут!
1902
ПОДРАЖАНИЕ[80]
Когда неведомый и сильный
Господь призвал меня на брань,
Он мне десницею обильной
дал знамя в трепетную длань.
На нем священные глаголы
Он кровью Сына начертал
и путь в немеркнущие долы
в греховной бездне указал.
И Он воззвал: “Мужайся, воин!
Моей победы близок час!
Блажен, кто знамени достоин,
блажен, в ком пыл Мой не угас”!
И в бой я ринулся кровавый,
но не в бою лицом к лицу
нанес десницей враг лукавый
удары Божьему бойцу.
Нет, с мыслью грешною без боя
я в сердце доступ дал врагу[81]
и, поражен его мечтою,
пути Господнего бегу.
Рука держать святое знамя —
уж недостойна и слаба.
Задуй же, Сильный, жизни пламя
в груди неверного раба!
1901
ЧЕРНЫЕ КОНИ[82]
Мчались мы на конях.
Ветер рвал и метал,
в конских гривах свистал,
заливался в безлюдных полях.
Но устали и взмылились кони.
Ты коня осадила, смеясь,
ты сказала мне: князь,
нам бояться ли рабской погони?
И над гривой коня,
вдруг нагнувшись проворно,
обернулась ко мне, охватила меня,
обожгла меня лаской огня,
отдалась мне добычей покорно...
И все стихло кругом,
Было все в тишине.
Не шуршала трава,
не стонала сова,
кто-то плакал... О ком?
Ты смеялась на черном коне!
1904
ДЕВОЧКА[83]
Говорили в столовой большие до ночи,
а девочка слушала сказки детей.
Разгоралися детские очи,
о царевиче грезилось ей.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Ночью вышла одна она в поле,
побежала в таинственный лес,
было жутко за садом на воле,
но в лесу... Ах, в лесу было много чудес!
Там леший огни зажигал у дороги,
рассыпал на полянах росу,
улыбался над соснами месяц двурогий,
и все снился, ей снился царевич в лесу.
На болоте дрожали ветелки,
и были туманы — как скатерть длинны.
Говорили ей травы, что звездочку елки
хотят втихомолку украсть с вышины...
1905
В ЛЕСУ[84]
Edvard Grieg,
op. 71 No 3[85]
Я одна в лесу, одна,
в небе странная луна.
Кто там бродит, кто сидит,
кто смеется, кто кричит?
“Обернись-ка, посмотри!
Здесь нас три!
Как у первой зубы — сталь,
вся — печаль!
Горяча второй ладонь —
как огонь.
Третья ж белая нага
для врага”.
“Ха-ха-ха! В нагое тело
старый черт впился умело!” —
“Ну скорей же!” — “Тише, бесы,
мы красоток под навесы!”
Я одна в лесу одна,
в небе странная луна...
Кто же длинный с бородой
встал над елью предо мной?..
1903
КОЗЛИК[86]
Нынче утром я козлика долго искал:
козлик, мой беленький козлик, пропал!
А ночью горели костры на поляне,
месяц бледно светил,
и двигались люди в тумане;
там старец ножи над водою точил.
Два отрока рядом стояли;
они полотенце над камнем держали.
Все пели; и тихо и грозно их песня неслась.
Все пели о солнце, о жатвах, о бранях...
Вдруг нож засверкал и кровь пролилась,
и рдели капли на тканях.
Лежали все ниц. Старец кропил
нас теплою кровью с ветки сосновой.
