Но это была не последняя утрата, ожидавшая меня на Ангкорс. После того как прибыли представители властей, и собравшиеся члены семьи дали свои показания, та, которую я всегда называл своей матерью, повернулась ко мне и быстро, как будто опасаясь, что её прервут, проговорила резким голосом:
— Хозяин всему — Фаскил. Он — моя плоть и кровь, наследник моего отца, который владел здесь всем до того, как появился Хайвел Джорн. В этом я готова присягнуть перед консулом.
Я всегда знал, что она больше любит Фаскила, но теперь в её словах прозвучал такой холод, что я растерялся. Она продолжала, и всё стало ясно:
— Ты, Мэрдок, всего лишь приёмный сын. Но ты должен быть благодарен мне, тебя в этом доме никогда не обижали. И никто не сможет сказать, что это не так.
Приёмный сын, один из эмбрионов, отправленных из густонаселённых миров на отдалённые планеты с тем, чтобы сделать популяцию более разнообразной, усыновлённый и воспитанный местными жителями.
То, что я был не родным для неё, не слишком меня взволновало. Но я не был сыном Хайвела Джорна — это было ужасно. Мне кажется, она прочитала эту мысль в моих глазах и отпрянула от меня. Но она зря боялась неприятностей. Я повернулся и ушёл, и больше никогда не возвращался ни в эту комнату, ни в этот дом, нинаАнгкор. Я не взял с собой ничего, кроме кольца из космоса, оставленного мне в наследство.
Глава 3
Проснувшись, я обнаружил, что факел, который я зажёг при входе в святилище, с шипением догорает. Что там сказал голос? Мне разрешено оставаться здесь до тех пор, пока не погаснет четвёртый факел. Я посмотрел на пол. Там лежало ещё три. Я встал, вытащил тлеющий факел из кронштейна и вставил на его место другой.
Четыре факела, а что потом? Меня снова вытолкают на улицу Кунги? Время от времени я ронял этот вопрос в пустоту, но не получал никакого ответа. Я дважды возобновлял поиски, пытаясь найти хитро замаскированный выход. Во мне росло разочарование. Судя по моему хронометру, я провёл здесь половину ночи и часть следующего дня. Я высчитал, что четырёх факелов хватит примерно на трое суток. Но задолго до окончания этого срока взлетит корабль, на который мы с Вондаром купили билеты. Капитан не будет беспокоиться, если мы ими не воспользуемся. Оказавшись на планете, пассажиры сами несут за себя ответственность. Капитан, конечно, попытался бы спасти члена своей крепко спаянной команды: ведь они связаны узами не менее прочными, чем в клане или семье, но посторонним он не стал бы помогать.
Есть ли у меня хоть малейший шанс? Может быть, за мной наблюдают? Как хранители этого места узнают, что факелы уже догорели? Или с годами они привыкают к своим обязанностям и знают, когда приблизительно это должно произойти? Какие цели они преследуют? Что получают за свои услуги? Возможно, в храме примут дары, принесённые богу; мне это убежище всё ещё представлялось каким–то религиозным учреждением.
Я снова лёг на кровать и повернулся лицом к стене. Мне хотелось верить, что за мной следят. Это была моя последняя надежда. Поэтому я действовал наощупь. Два кармашка на потайном поясе. Лежащие там драгоценные камни скользят между пальцами. Я сжал их в кулаке и замер, притворившись спящим.
Лучшие из наших камней Вондар запер в корабельном сейфе. В конце концов они попадут по месту отправления, в кладовую ювелира, и будут ждать там того, кто никогда уже не придёт за ними.
Те, что оставались у меня, не представляли собой ценности, во всяком случае, на внутренних планетах. Но здесь два из них могли показаться весьма соблазнительными. Оба были плодами моей собственной коммерческой деятельности: один — маленький резной кристалл в виде головы демона с глазами из рубинов и клыками из жёлтого сапфира, причудливая антикварная вещица. Возможно, в этом мире оценят именно мастерство резчика. Вторым был амулет из красного гагата, один из тех, что люди с Гамбула держат в руках, когда говорят о делах. Прикосновение к нему вызывает ощущение умиротворённости, и, возможно, они не напрасно выбрали такой способ снимать напряжение.
Сколько стоит человеческая жизнь? Я мог бы вывернуть свои карманы наизнанку, но знал, что мне надо оставить кое–что про запас, на случай, если мой план удастся. Остановив свой выбор на этих двух камнях, я повернулся и сел. Новый факел светил ярче старого.
Маленький столик; я взглянул на него, затем пересёк комнату, сел на табуретку рядом с ним и выложил камни на стол. На этот раз я не стал просить, а повёл себя как торговец, предлагающий сделку.
— Говорят, всему есть своя цена, — начал я, словно обращаясь к человеку, сидящему напротив. — Один продаёт, другой покупает. Я — чужой на вашей земле, на вашей планете Танф. Я невиновен, но меня преследуют. Мой друг и хозяин мёртв, он тоже был не повинен ни в чём, но его убили. С каких это пор зеленорясые пытаются ублажить своего господина, преследуя иноверцев? Разве не сказано, что тот, кто принесён в жертву насильно, не угоден высшим силам?
Да, я совершил убийство, но сделал это, защищая себя, и готов, если потребуется, заплатить выкуп за пролитую кровь. Но — помните — я из иного мира, и нельзя преследовать меня по законам вашей земли, раз я не нарушал их сознательно и злонамеренно, за всё содеянное я отвечаю только перед своими властями.
Слушает ли меня хоть кто–нибудь? Или Танф лежит так далеко от цивилизованных миров, что они могут пренебречь законами Конфедерации? Что значит для жрецов местного божества порядок, установленный на расстоянии многих световых лет от них? Я также не тешил себя надеждой на то, что смерть Вондара заставит какую–нибудь флотилию прийти в движение, чтобы призвать к ответу жителей Танфа. Путешествуя по отдалённым звёздным трассам, мы рисковали ничуть не меньше, чем вольные торговцы.
— Я заплачу выкуп за пролитую кровь, — повторил я, сдерживая растущее нетерпение, заставляя себя говорить спокойно. Я раскрыл ладонь и показал амулет.
— Этот камень имеет особые достоинства. Тот, кто держит его в руках во время разговора или размышляя о важных вещах, сохраняет спокойствие и ясный ум. — Я украшал свою речь цветистыми оборотами, свойственными речи местных жителей, стараясь употреблять слова, характерные для состоятельных людей. Подобные мелочи подчас имеют огромное значение.
— К этому могущественному камню я ещё добавлю талисман, — теперь я выставил на обозрение резной кристалл, расположив его так, чтобы злобная физиономия оказалась сверху. — Как видите, на нём изображено лицо Амфала (на самом деле он был из другого мира, там этот кошмарный демон неизвестен. Но он настолько походил на виденные мной изображения Амфала, что вполне мог сойти за него). Достаточно прикрепить его к своей налобной повязке — и можно не бояться гримас красноглазого. Ибо, разве не обратится Амфал в бегство при виде своего собственного лица? Двойную цену плачу я за пролитую кровь, даю камень, который делает человека мудрым, и камень, способный защитить от того, кто прилетает по ночам на крыльях северного ветра.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
