Он возьмет то, чего заслуживает благодаря своему таланту. Жить, как все это быдло, не для него! Пусть в байки Кастро про скромную, но полную человеческого достоинства жизнь верят его фанаты. Мир у ног – вот к чему следует стремиться. Красавицы предпочитают состоятельных господ. Они будут гоняться за ним, как бегает дурнушка Элис – его проходной билет в рай. Придется в нагрузку прихватить в Майами и ее сопляка. Ох уж эти издержки материнской привязанности! Благо от болвана Хуана Мигеля он ее почти отвадил.
– Ты погляди, как этот толстяк отплясывает сальсу! Брюхо трясется, как грелка! – Ласаро кивнул в сторону неуклюже пританцовывающего в стиле «латино» английского моряка с колоритной бородой.
Элисабет насмешил вид танцующего моремана, особенно когда тот вставил в рот большую курительную трубку и задымил, как бронепоезд. Содержимое его живота переливалось слева вправо, словно молоко в вымени коровы.
– Забавный дядечка! – хохотала молодая женщина, никак не разбавив своим весельем такую же добрую реакцию на это зрелище со стороны окружающих.
«Она такая же, как все, – подумал Ласаро. – Быдло! Каких может веселить уродство этого самодовольного богача, притащившего свою тушу на Кубу, чтобы ее как следует отскоблили языками почти задаром наши глупые девчонки».
Вокруг бородача и впрямь крутилась пара мулаток. Однако Ласаро никто не сумел бы убедить, что девушки просто решили поддержать ставшего на мгновение центром внимания никудышного танцора поистине профессиональными «па» с использованием дрожащих, как пионерские барабаны, задниц.
Танцовщицы не собирались увиваться за толстяком с одутловатым лицом, к тому же косоглазым и кривоногим. По окончании трека всем участникам импровизированного шоу было чем заняться. Англичанин не остался бы в одиночестве, но не эти две партнерши по танцу составили бы ему компанию. А вот Ласаро возненавидел именно их, чем и поделился с Элисабет:
– Как думаешь, жир не помешает ему одолеть их обеих?
– А я рассчитывала, что ты ревнуешь только меня, – сыграла Элис.
– А что, есть повод?
– Покажите мачо, а повод всегда найдется, – пошутила она.
– Я уверен, что этим толстяком воспользуются не как мачо, а как средством передвижения в Европу.
– Ты можешь хоть на миг расслабиться? Здесь же весело! К чему все усложнять? – расстроилась девушка. – Ты сам притащил меня сюда, хоть я и говорила, что не могу. А теперь ты выплескиваешь злость на тех, кого мы видим в первый и в последний раз.
– Я злюсь не на них, а на себя. – Он неожиданно поцеловал ее и продолжил: – Зато, что не могу накупить тебе столько же всякой всячины, сколько может подарить этим двум девчонкам толстяк с козлиной бородой.
– Мне ничего не надо, – уверила Элисабет.
– А мне надо, – угрюмо буркнул Ласаро.
– Избавься от ненужных комплексов, – посоветовала Элис. – В любви они ни к чему. Все самое прекрасное и так у твоих ног. Я твоя раба. Чего же тебе еще надо?
– Я хочу увидеть весь мир и сорить деньгами в других странах, как это делали янки на Кубе до революции.
– Не обязательно увидеть весь мир, чтобы понять, что нет страны прекраснее нашей, – убежденно выдала Элис.
– Ты в этом уверена? – усмехнулся уголком рта Ласаро. – Ведь мы не имеем возможности сравнить.
Элисабет выдержала паузу, прежде чем ответить на столь весомый аргумент. Затем произнесла:
– Зачем сравнивать свое и чужое. Чужое может быть больше и лучше, но свое всегда дороже… К тому же далеко не все янки имеют возможность сорить деньгами. И еще… Они платят за то, что нам дано бесплатно и навсегда. Отвези меня домой, уже солнце встает…
Ласаро пришлось подчиниться неисправимой патриотке. Ничего, ее строптивость стоило потерпеть. И все-таки откуда в ней эта безграничная любовь к социалистическому псевдо-раю с его карточной системой и разными песо – для туристов и местных жителей. Видно, лопух Хуан Мигель смог вдолбить ей свои прокастровские убеждения. Наверное, он только и умеет что разглагольствовать перед стервами. Все остальное за него делают другие.
В этот день Ласаро умудрился овладеть бывшей женой Хуана Мигеля в салоне своей развалюхи прямо перед крыльцом его дома. Ласаро заводила непосредственная близость хоть и бывшего, но все же мужа своей пассии. Это подстегивало его самолюбие, давало повод почувствовать свое мужское превосходство.
Невольной свидетельницей «безобразного поведения» Элисабет стала ее соседка, пожилая донья Марта, твердо решившая после увиденного не здороваться с неблагодарной Элисабет и в то же время ничего не рассказывать бедному Хуану Мигелю. Донья Марта не хотела расстраивать этого доброго малого, что носился с маленьким Элиансито, не считаясь со своим свободным временем. Конечно, Хуан Мигель и сам не без греха, как всякий мужчина, но, видимо, он до сих пор ослеплен любовью к недостойной развратнице, раз продолжает после развода жить с ней под одной крышей.
Люди думали, что Хуан Мигель и Элис когда-нибудь обязательно сойдутся вновь. Ведь они одинаково горячо любили своего сынишку. Люди всегда охотнее поверят в сказку, чем в репортаж очевидца с места событий. Донья Марта пожалела о своей прогрессирующей в последние годы бессоннице, о том, что решила устроить стирку на рассвете и вывесить белье на сушку, и о том, что теперь знает больше, чем нужно, и это еще более усугубит процесс ее засыпания. Плохо, когда ты лишний раз убеждаешься в несправедливости мира. Хорошо, что несправедливость исходит лишь от несовершенных людей.
Усталая Элис плюхнулась на диван и тут же уснула, прозевав невероятный по зрелищности рассвет. Океанский ветерок неспешно отгонял стаи перистых облаков, расчищая путь просыпающемуся солнцу. В то сиреневом, то розовом, то голубом зареве рисовалась нерукотворная мерцающая мозаика истинного шедевра – того обыденного чуда, которое не дано заметить надменным и которое так легко открывается умеющим чувствовать чужую боль, как свою, и радоваться успехам других, как собственным…
* * *Хуан Мигель проснулся первым. Сегодня у него был выходной, а это означало, что придется выполнить обещание, данное малышу Элиансито, и отправиться в Камагуэй, чтобы показать ему голубого марлина[10]и дрессированных акул.
Друзья-дайверы всегда принимали его по первому разряду. Восхищаться причудливыми подводными дворцами из коралловых рифов с их эпатажными в раскрасе и движениях обитателями в одиночку уже давно не хотелось. Элис все время работала. Другое дело – Элиан, он запомнит свою первую подводную одиссею на всю жизнь. Коралловые образования и тропических рыб на Плайа-Санта-Лусия можно увидеть прямо с берега. Там он покажет Элиану, как плавать брассом, а то сын освоил пока лишь свой собственный вид плавания, не утвержденный Международным олимпийским комитетом. Он разрешит померить мальчику гидрокостюм для погружения, научит подгонять маску и пользоваться кислородным баллоном, позволит нырнуть пару раз под присмотром инструктора, который расскажет про будни аквалангистов.
Ребята-ныряльщики убеждали, что малыши – их профиль, говорили, что у них имеется в наличии дайверское снаряжение маленьких размеров и что Элиана можно погрузить с тросом метров на пять без всякого риска. Хуан Мигель высказал категорическое возражение. К чему торопить события. Для второго раза задуманной программы было вполне достаточно.
– Папа, а мы увидим затонувшие суда? – вопрошал перед дальним морским путешествием разгоряченный мальчишка в предвкушении чуда.
– Это будет тренировочный день. Пиратские и испанские галеоны никуда не исчезнут до твоего следующего, более профессионального визита. К тому моменту ты научишься плавать брассом. Я тебе обещаю.
– Понятно, – согласился Элиан.
Плавал Элиансито уже довольно сносно, а для шестилетнего ребенка и вовсе превосходно. Только немного частил с движениями, отсюда быстро уставал, а так как держался на воде неуклюже, барахтаясь и чертыхаясь словно плененная рыбешка, то вскоре, наглотавшись изрядной порции соленой воды, начинал паниковать. Но это был какой-то особый вид паники – молчаливый, упрямый, парадоксально, но осознанный.
Элиан боялся, нет, не утонуть. Он боялся признаться папе в своей несостоятельности. Ведь он уже взрослый, он умеет плавать. А еще он знал, что папа рядом, ярдах в десяти. Папа наблюдает за ним и в случае, если он и взаправду начнет тонуть, всегда вытащит из воды или бросит спасательный круг. Так уже было прошлой осенью, во время солнечной передышки сезона дождей на пляже Кайо-Сабиналь…
В тот день друзья-дайверы доставили их на небольшом катере от причала на Плайа-Санта-Лусия до сказочного местечка, объявленного национальным заповедником. Здесь многочисленные стаи фламинго соперничали изящностью с белыми ибисами и соседствовали с греющимися на солнце легионами неповоротливых морских черепах вида Chaelonidae с пятнистыми лапами и хрустальными глазами. Одну из них мальчишке удалось даже погладить по панцирю.
