МакКонвилл позволил арестовать себя с видом человека, выполняющего незначительную бюрократическую формальность. Его судили за убийство перед подкупленным и испуганным судьёй и оправдали; после этого он сразу же убил честного свидетеля на улице, даже не пытаясь скрыть это, поскольку жандармы уехали из города, чтобы уладить какое-то срочное дело в Рапид-Сити. Но это оказалось второй его ошибкой. С большой неохотой жандармы вернулись и арестовали его снова, после короткого обмена свинцовыми пулями, и на сей раз намеревались отвезти его в столицу. Но до туда они так и не добрались. Фактически, их никогда больше не видели. Предполагалось, что МакКонвилл каким-то образом убил офицеров и сбежал, и уже вскоре мистер Ллойд, утомившись от такого бизнеса, дешево продал свое ранчо несговорчивому соседу и переехал в Чикаго.
Ли появился для дачи показаний во время суда, потому что присутствовал, когда был убит один из людей Ллойда и его попросили также рассказать о характере молодого Джимми Партлетта. Костистое лицо и худощавое телосложение МакКонвилла, его глубоко посаженные черные глаза и гигантские руки нельзя было ни с чем спутать. И то, как он смотрел на суд и свидетелей обвинения — оценивающим, холодным взглядом, медленно и зверски просчитывая что-то, в этом взгляде не было ничего человеческого — всё это было незабываемо.
И теперь он был здесь, на Нью Оденсе, охраняя политического деятеля, и Ли был настолько глуп, что начал провоцировать его.
В середине ночи Ли встал, чтобы посетить уборную. Когда он, завернутый в своё длинное пальто, уже начал различать в темноте путь вниз по коридору, Эстер прошептала: "Ли, ты слышишь?"
Он остановился. Из-за двери слева от него доносился звук приглушенного, страстного рыдания.
— Мисс Ланд? — спросил Ли шепотом.
— Это она, — сказала Эстер.
Ли не нравилось оставлять кого бы то ни было в беде, но он полагал, что мисс Ланд расстроится еще больше, если узнает, что её подслушивали. Поэтому он, дрожа от холода, продолжил свой путь и затем на цыпочках возвращался назад, надеясь, что пол под ногами не будет скрипеть и тревожить её.
Но когда он уже достиг своей комнаты, то услышал звук ручки, поворачивающейся позади него, и узкий луч искусственного света проник в коридор через открывшуюся дверь.
Он повернулся и увидел мисс Ланд в длинной ночной рубашке, ее растрепанные волосы, красные глаза и влажные щеки. Выражение её лица было неповторимо.
— Извините, если я потревожил вас, мисс Ланд,— шепотом проговорил Ли. Он опустил глаза, стараясь не смущать ее.
— Мистер Скорсби... Мистер Скорсби, я надеялась, что это вы. Простите, но могу я попросить вашего совета? — спросила она, и затем неловко добавила: — Нет никого больше, кого я могу... Я думаю, что вы — джентльмен.
Он уже забыл, насколько низок её голос, он звучал твердо и в то же время нежно.
— Да, конечно можете, — ответил Ли.
Она прикусила губу и окинула взглядом пустующий коридор.
— Не здесь, — сказала она. — Пожалуйста, не могли бы вы...?
Мисс Ланд посторонилась и раскрыла дверь.
Они оба говорили очень тихо. Ли подобрал Эстер и вошел в узкую спальню. Эта комната была столь же холодна, как и его, но пахла лавандой, а не табачным листом, кроме того её одежда была аккуратно сложена и висела, а не была разбросана по полу.
— Чем я могу помочь вам, мисс?
Она поставила свечу на полку над пустым камином и закрыла журнал, который лежал рядом с пером и бутылкой чернил на небольшом круглом столе, покрытом кружевной тканью. После этого она вытащила один стул для Ли.
Он присел, по-прежнему не желая смотреть ей в глазана случай, если она была смущена слезами, но после понял, что если она осмелилась спровоцировать эту странную встречу, то он должен уважать это и не недооценивать свою собеседницу. Он поднял голову, чтобы взглянуть на нее, высокую и стройную, слезы все еще не высохли на её щеках и давали легкие блики.
Ли ждал вопроса. Мисс, казалось, думала, как лучше сформулировать его. Она сложила руки перед ртом и пристально смотрела на пол. Наконец, после некоторой паузы, она заговорила:
— Есть кое-что, что меня попросили сделать, и я боюсь сказать «да», если лучше было бы сказать «нет». Я имею в виду, лучше не для меня, а для… для человека, который попросил меня. Я не очень опытна в таких вопросах, мистер Скорсби. Я полагаю, что немногие знали, как поступить, до того, как это случилось. Я тут совсем одна и мне не у кого больше попросить совета. Я не знаю, что мне делать. Мне так жаль беспокоить вас.
— Не стоит извиняться, мисс Ланд. Я не знаю, смогу ли дать вам мудрый совет, но попытаюсь. Мне кажется, что тот человек, который попросил вас, надеется, что вы сделаете это, иначе не стал бы просить. И... и мне кажется, что ему лучше знать, что для него лучше. Я не думаю, что вы должны волновать себя по поводу какого-то особого ответа, но этот ответ должен удовлетворить и вашим личным предпочтениям. Учесть свои собственные интересы вовсе не постыдно. Куда более постыдно сделать то, что, как вы думаете, правильно для кого-то ещё, но неправильно для вас. Это о чести, не так ли?
— Да, именно об этом.
— В этом вопросе обычно очень сложно разобраться.
— Именно поэтому я попросила вашего совета.
— Ну, мисс Ланд, если вы хотите это сделать...
— Очень хочу.
—И это никому не повредит…
— Я думала, что это могло бы повредить... человеку, который попросил меня.
— Вы должны позволить ему самому решить это.
— Да, это так. Определенно.
— Тогда с вашей стороны честью было бы сделать это.
Она все еще стояла неподвижно, эта высокая костистая застенчивая девушка в длинной белой рубашке и с босыми ногами, ее лицо выглядело таким незащищенным, почти голым, на нем ясно читались интеллект, честность, застенчивость, храбрость и надежда. Смешение этих чувств так тронуло сердце Ли, что он чуть не влюбился в неё. Он видел, что её мягкие руки держали деймона на груди. И видел также изящество, медленно преодолевающее неуклюжесть молодого тела — поскольку она была еще молода. Ли думал, каким счастливым она сделает любого мужчину, который получит ее согласие; думал, что если бы хоть раз в своей жизни он удостоился чести держать это сокровище в руках, то никогда не стал бы обращать внимание на такую пресную куклу как Полякова.
Внезапно она протянула Ли руку. Он встал и пожал её.
— Я так благодарна вам, — сказала мисс Ланд.
— Рад помочь, мисс, и желаю вам всего хорошего, — ответил Ли. — Я действительно надеюсь, что вы сможете прекратить волноваться об этом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
