Генимыслей даже подумать боялся, что будет, если темноны найдут ребенка, способного стать у них на пути. Допустить этого нельзя было ни в коем случае, тем более что «эпидемия» ширилась. Поэтому глава Совета лично наблюдал за каждым «неизменившимся». И места себе не находил, если такой ребенок заболевал или попадал в опасную ситуацию. Но тяжелее всего было, если он вдруг совершал что-то, свидетельствующее о «заражении». Это означало, что темноны выиграли еще один бой.
Со времени совета прошло три недели, и за эти недели его грива с редкими серебряными нитями превратилась в заснеженное поле. Порой, мельком глядя в зеркало, он замечал, что становится удивительно похож на Сенсора. И тогда мысль о том, что Сенсор все-таки выиграл свою битву, придавала ему сил и решимости: «Мы не сдадимся. Мы ни за что не сдадимся!»
Глава темнонов, Дарк, тоже верил в победу. И темные силы точно так же стремились разыскать того, кто способен им помешать. Дарк отлично знал: хрангелы сопротивляются, хрангелы отчаянно борются за каждого ребенка, поэтому сейчас все зависело от скорости. И ежедневно выслушивая отчеты, надеялся, что потенциальная угроза наконец-то обретет имя, и тогда – победа, безусловная, окончательная победа! Но ничего не происходило, и напряжение не покидало ни одну из сторон.
***
Силы Добра и Зла вели борьбу, а мир в это время просто жил. Пускай не так, как прежде, – более тревожно, уже насторожившийся, но жил. Взрослые не делили детей на «заразившихся» и «чистых», а их возросшую жестокость объясняли чем угодно – магнитными бурями, вспышками на солнце, накопившейся усталостью, плохой экологией и еще тысячью причин. Между тем на землю надвигалось веселое, беззаботное, долгожданное время. КА-НИ-КУЛЫ! И подхватившие «вирус», и «неизменившиеся» предвкушали отдых и строили планы, кто – грандиозные, кто – не очень.
Форчуньин любимец сидел на веранде и раздумывал. Во-первых, можно поехать во Францию. Его родителям, успешным архитекторам, предложили участвовать в проектировании бизнес-центра в Париже. Парижской мэрии хотелось, чтобы здание было модерным и вместе с тем – очень «французским». Поэтому разработчиков пригласили месяца на два окунуться в атмосферу местной жизни. Родители уговаривали Ника ехать с ними, но он пока колебался: были варианты не менее увлекательные. С месяц назад его лучший друг, Стив, предложил поехать к своему старшему брату, который уже давно жил на побережье и был виртуозным серфером. Нику ужасно хотелось научиться винд-серфингу, он чувствовал, что это – его, ему часто снилось, что он ловит океанскую волну, подчиняется ее ритму и в то же время вплетает его в рисунок своего движения...
Это были бы самые восхитительные каникулы, какие можно было придумать, но в последнее время происходило что-то странное. Стив постепенно превращался в желчного, вечно раздраженного чужака. На каждую беззлобную шутку откликался ядовитой тирадой, часто злился, а однажды чуть не полез в драку – самую настоящую драку, а не их шутливую потасовку. Сначала Ник не придавал этому значения, но Стив менялся все больше и больше, И Ник ужене был уверен, что сможет выдержать этого нового, незнакомого Стива – даже ради серфинга.
Наконец, третий вариант. Ника, как победителя Большой викторины, наградили поездкой в летний лагерь, где отдыхали юные дарования со всего мира. Поездка очень заманчивая: лагерь расположен на острове, и, говорят, там очень интересно. Девочка из их школы, подающая надежды гимнастка, рассказывала о невероятной красоте природы, людях, с которыми познакомилась в лагере, соревнованиях, театральных постановках. Она с удовольствием отправилась бы туда еще раз.
Нику, наверное, тоже понравилось бы там, правда, его смущало, что он еще никогда не отдыхал среди чужих людей. Даже если – далеко от дома, все равно кто-то свой был рядом: родители, друзья, родня... «А, может, это и к лучшему», – подумал Ник. В последние недели ему казалось, что некоторые одноклассники просто сошли с ума, и даже – Кристина.
После случая с томатным соком он пообещал себе не думать о Кристине плохо, и вообще о ней пока не думать. Но это как раз и не получалось. Ник спрашивал себя, не сам ли он виноват в таком отношении к нему... Может быть, общение с незнакомыми людьми в незнакомой обстановке станет лакмусовой бумажкой, которая все прояснит.
***
Ник еще раздумывал, как проведет лето, а для Маши этот вопрос уже был окончательно решен. Бывшая «первая красавица», а теперь – «надежда отечественной химии» точно знала, что в июле будет в GT (GT – garden of talents ) – так назывался лагерь, куда она собралась). Родители страшно гордились и ее научными успехами, и предстоящей поездкой. Мама моментально развернула бурную деятельность: оформляла документы, покупала вдруг вытянувшейся дочери новые вещички, вылавливала в Интернете информацию о лагере, тамошних сотрудниках, обычаях, интересных событиях, курьезных случаях, – в общем, обо всем. Даже разузнала, кто из соотечественников будет там в июле.
– У вас подбирается замечательная компания,– сказала мама за ужином. – Правда, в основном, девчачья – три девчонки и один мальчик.
– Маловато, – заметила Машка.
– Девчонок или мальчиков? – улыбнулась мама.
– Да вообще, нас.
– Маш, ну ты же знаешь: лагерь небольшой, а стран сколько! И в каждой свои таланты... Нам с папой так приятно, что ты в их числе!
Маше, хоть она и делала вид, что относится скептически к своему проснувшемуся таланту, тоже было приятно.
– А вот эти дети, остальные, они – кто?
Мама заглянула в блокнот.
– Наталья – фигуристка. Вроде бы, будущая олимпийская чемпионка.
– Мам, ну там же тропики, причем тут фигурное катание!
– Ты что, думаешь, она в коньках и спит, и зубы чистит?.. Слушай дальше. Антон – математический гений. Ему тринадцать, а он такие задачи решает! Я встретила в посольстве его маму, и знаешь, что она говорит? Что Антона зря в этот лагерь посылают: ему все равно – что океан, что пруд, лишь бы ручка и тетрадь были.
– Представляю, – сказала Машка, – наверное, очки в палец толщиной и лоб на затылке заканчивается.
– Не знаю, не видела. Мама вполне симпатичная, без очков и безо лба,– думая о чем-то своем, ответила мама.
– Совсем? – удивленно вскинула брови Машка.
– Что «совсем»?
– Совсем безо лба?
– А-а, нет, конечно. Лоб как лоб. Ну, и – Оля. Певица. Только знаешь, она незрячая.... И как она там, в лагере, будет?.. Ты помогай ей, ладно?
Маша кивнула. Конечно. Конечно, будет помогать. Она как-то сразу прониклась симпатией к этой певице Оле.
На кухне воцарилась тишина. Такая уютная, домашняя...
– Ма-аш, волнуешься? – спросила мама.
– Ни капельки! – как можно беспечнее ответила Маша. Зачем маме знать, что волнуется, да еще и как!
***
Подъезжая к аэропорту, Маша вспоминала разговор месячной давности и удивлялась, как быстро пролетело время! Усиленное подтягивание английского, новые «химические» идеи, всякие девчачьи хлопоты... В этой круговерти она совсем позабыла о конкурсе юных красавиц, в котором еще совсем недавно мечтала победить.
Заскочив перед отъездом в модельную студию, где она занималась в «дохимический» период, с удивлением узнала, какие неприятные вещи происходили во время конкурса, да и после него. Все перессорились. На репетиции одну из финалисток, якобы случайно, столкнули с подиума, и теперь она, с каким-то особенно сложным переломом, лежит в больнице. У кого-то исчезло платье, кому-то подлили зеленки в шампунь...
– Ты знаешь, Машунь, – грустно сказала хореограф Виолетта, – такое случается у взрослых моделей, но у нас?! Ведь это даже не совсем конкурс, а обычная костюмированная тусовка... Мне кажется, даже победительница не рада, так все измучились за это время.
Маша сочувственно вздыхала. И где-то в глубине души была довольна, что вовремя пошла по другому пути.
– Ты, Маня, как-то красивее стала, – внимательно глядя на нее, сказала Виолетта, – внутренний свет появился. Лети в свою Тропиканию, фотографий побольше привези, ладно?
– Ладно, – улыбнулась Маша, – приеду, зайду к вам с отчетом.
– Если я еще буду здесь... Я теперь подумываю, не уйти ли в спортивный комплекс – рядом с домом. Там как раз для пожилых группа бального танца открылась. Буду пенсионеров румбе обучать.
Преподавательница шутила, но у Маши отчего-то сжалось сердце – уж больно невеселый вид был у Виолетты.
***
Маша шла по залу аэропорта на регистрацию, левым ухом слушая мамины напутствия, правым – папины. Родители давно уже распределили ее уши, и сейчас (каждый – в свое) говорили одно и то же: быть умницей, побольше отдыхать, почаще звонить, набираться впечатлений, быть осторожной на воде. Маша угукала и высматривала своих будущих товарищей. Ага, вон та хрупкая девчонка с прямой спиной и балетной походкой наверняка – Наташа. Они подошли к стойке почти одновременно, улыбнулись друг другу, и Маше сразу стало понятно, что такой светлый человечек может стать другом на всю жизнь. Выяснилось, что это действительно будущая звезда фигурного катания, и пока родители утрясали вопросы регистрации, девчонки активно знакомились, радуясь, что у них все так хорошо складывается.
