Лучше бы я не звонила Агнессе.
ПУТЕВОДНАЯ ЗВЕЗДА
13 февраля 2007 г.
Пол выдумал нам новое развлечение: записывать мечты.
— Наш мозг работает по принципу радио: на какую частоту настроишься, ту музыку и будешь играть.
Шансы даются всем и всегда, главное — заметить их. Если наше подсознание в курсе, чего мы хотим, оно будет отфильтровывать требуемые возможности. Это как с грибами: кто ищет — тот находит. Но надо помнить, что подсознание не видит разницы между мечтой и страхом и реализует то, о чем мы больше всего думаем.
Забавно, что многие культуры подавляют желания. Моя сестра Леля до сих пор никому не рассказывает о своих планах: «А то не сбудется». Чушь собачья! А как люди узнают, чего ей хочется? Ведь они могут и контакт нужный дать, и посоветовать что-нибудь дельное…
Леля не верит:
— Помнишь, как у Булгакова? «Никогда и ничего не просите!.. В особенности у тех, кто сильнее вас. Сами предложат и сами все дадут!»
— А помнишь, кто это сказал? — намекаю я. — Кажется, «лжец и отец лжи»[7].
А буддизм? Смысл целой религии заключается в том, чтобы ничего не желать. Не в этом ли причина хронической нищеты многих стран Юго-Восточной Азии? Ведь если ничего не желать, так не нужно ни думать, ни работать.
Мои будущие достижения:
Работа:
Я пишу книги уровня мировой классики, их перевели на 40 языков, по ним сняли пять фильмов.
Фильму, снятому по моей книге, дали «Оскар» за лучший сценарий (напишу сама, выйду к микрофону и, поплакав, передам привет бабушке).
Я получила Пулицеровскую премию.
Мое литературное агентство процветает — мои клиенты пишут замечательные книги, которые тут же становятся бестселлерами.
Мой средний годовой доход — 2 миллиона долларов.
Семья, друзья, здоровье, саморазвитие:
Мы с Полом живем душа в душу. У нас есть малыш — умный, здоровый и добрый.
У меня отличные отношения с родственниками.
У меня есть друзья — люди, которых я глубоко уважаю, и у которых есть чему поучиться.
У меня великолепное здоровье.
Пять раз в неделю я хожу в спортзал.
Четыре раза в год я путешествую.
Я все время учусь чему-то новому и расту над собой. Каждая моя книга лучше предыдущей.
Я бросила курить.
Душеспасительное:
Я открыла и содержу на свои деньги японский сад камней и супер-современный роддом в Нижнем Новгороде.
Я создала читательский клуб, который рекомендует лучшие произведения мировой литературы.
У Пола почти то же самое с поправкой на адвокатскую работу; правда, денег ему хочется в четыре раза больше. И в качестве душеспасительной цели он ставит себе не роддом, а стипендию для одаренных студентов имени себя, любимого.
ЗДОРОВЬЕ
15 февраля 2007 г.
Моя подруга Мелисса — такая умница, что сделала из себя красавицу. Хотя иногда бывает пьяницей и задницей.
Когда у нас кризис — мы встречаемся каждый вечер, в дни мира и покоя надолго забываем друг о друге. Но такое случается нечасто.
Мелисса — профессиональная гадалка. Сегодня она позвонила мне:
— Угадай, кто заходил в мою контору.
— Санинспектор?
— Один-ноль в мою пользу. Это была Леля, твоя сестра!
Я удивилась. Вообще-то они друг друга не жалуют. Леля считает Мелиссу язычницей, а Мелисса Лелю — членом Республиканской партии. В обоих случаях это смертные грехи.
— Что она хотела от тебя? Чтобы ты ей погадала?
— Ну да. Я тебе скажу по секрету (только ты никому не говори): у нее плохие анализы! Не только медицинские, но и астральные! А это означает ужас что!
— А поконкретнее? — забеспокоилась я.
Но рассказывать подробности Мелисса отказалась.
— Это врачебно-сакральная тайна.
У нее так всегда: разболтала половину секрета — на душе стало легче; умолчала о второй половине — легче на совести.
Я набрала Лелин телефон.
— Ты как себя чувствуешь?
— Как фабрика стройматериалов, — пробурчала она, — из меня то камни выходят, то песок. Ладно хоть ацетон не выпускаю.
— У тебя что, опять проблемы с почками? Ты была у доктора?
Когда Леле было десять лет, мы поехали в поход. Ночи стояли холодные, и ей досталось лежать у стенки палатки. Застудилась, с тех пор так и пошло: нефриты, нефролитиазы и тому подобные страсти.
— Слушай… Я тебя хотела спросить… — Голос у Лели был серьезен. — Может случится такое, что мои почки откажут, и я умру. Врач сказал, что альтернатива только одна — пересадка… И нужен донор, близкий родственник… Ты, пожалуйста, не пугайся, еще ничего такого нет. Мне просто нужно было тебе сказать…
У меня до сих пор трясутся руки. Я смотрю на себя в зеркало — невозможно, немыслимо разбирать себя на части! Добровольно отрезать кусок… Конечно же, я наговорила Леле правильных слов: что все будет хорошо, что она выздоровеет, и что если потребуется, я отдам ей свою почку.
Она сразу повеселела.
— Люблю тебя. Ты — настоящая.
А я не настоящая. Я в ужасе и тоске. Я лепила первое, что подворачивалось на язык, только чтоб прекратить этот разговор. Боже, боже… Пусть у Лельки все будет хорошо!
С горя еще стишок сочинился:
Не уходи, побудь со мною!С моим пупком и головою,С желудком, печенью, костями,И всеми прочими частями.
Ведь есть же способ откосить:Хирургам справку предъявить,Дать взятку, в морду… Заразиться…Или заранье утопиться.
ЗВЕЗДНАЯ ДОРОГА
19 февраля 2007 г.
Джош до смерти напугался за мать. Не знаю, правда, что его больше шокировало: сам факт ее болезни или то, что Леля больше не сможет дуть ему в попу.
Впрочем, нужно отдать ему должное: он начал ездить за продуктами, заправлять постель и просматривать объявления, чтобы найти еще одну работу. Леля приносит в семью львиную часть дохода — шьет поповские облачения — и если она сляжет, то всем придется туго.
Джош появился у меня под вечер.
— Ну что, нашел себе приработок? — спросила я.
Он отодвинул меня в сторону и направился в кухню, где Люси перетирала чистую посуду.
— А ты знаешь, что количество буржуев в Лос-Анджелесе постоянно растет, а качественной обслуги на всех не хватает?
Люси посмотрела на него в недоумении.
— Чего?
— Вот, изучай! — Джош вытащил из кармана вырезку из The Los Angeles Times. — Если у тебя есть кулинарное образование, знание этикета и умение отчищать все от всего, то можно запросто устроиться домработницей в миллионерский дом.
— Я вообще инженером хочу стать, — напомнила Люси.
— Сколько тебе будут платить, когда ты окончишь колледж? Тысяч сорок в год — самое большее. А если ты работаешь прислугой в где-нибудь в Беверли-Хиллз, то у тебя в год будет выходить 80 тысяч, плюс медицинская страховка и оплачиваемый отпуск. И это не считая проживания в шикарном доме с бассейном и винным погребом.
Мы с Люси прыснули.
— Чего вы ржете? — возмутился Джош. — Это очень почетная профессия! Для крутых домработниц даже глянцевый журнал издается: «Прислуга знаменитостей: управление особняками и именьями». Вот ты, Люси, хоть знаешь, что газету перед подачей хозяйке нужно прогладить утюгом?
— Зачем?
— Чтоб руки о типографскую краску не пачкать! Тебе надо не в колледже горбатиться, а пойти в Международный институт домоправления в Денвере. За два месяца тебя всему научат. Только постарайся есть побольше: домработница должна быть толстой и принципиально несексуальной.
— Чего ты к ней пристал? — не выдержала я. — Иди сам в домработники, если тебе так нравится.
Джош скромно потупил глазки.
— Нет, я не могу. Мне надо, чтобы кто-то устроился и познакомил меня с хозяйкой.
НАУКА И ЖИЗНЬ
22 февраля 2007 г.
На меня как проклятье наложили: я стала примечать знаки. Зашла в корейский продуктовый, а там на полках — почки консервированные в уксусе; в новостях — «Искусственная почка не заменяет настоящую»; открываю спам: «Ремонт выводных систем любой сложности».
Когда мне начинает казаться, что «за мной следят», я еду к Мелиссе.
— Что ты нагадала моей сестре? — спросила я. — Она поправится?
Мелисса опустила ресницы.
— Я не говорю людям, что их ждет. Они сами выбирают дорогу, а я просто растолковываю им указатели.
— А поточнее?
— Нужно верить. Точнее, знать, что вылечишься. Если человек допускает, что может умереть — он умрет. Если нет — выздоровеет.
Мелисса хотела есть, и мы отправились в русский ресторанчик.
