– Чего ты улыбаешься?
Девушка небрежно бросила:
– Он похож на актера…
– Заткнись!
Лехи поблизости не оказалось, поэтому вся злость выплеснулась на человека, стоявшего ближе всех, то есть на Еву.
– Не кричи на меня, я то тут не при чем, – девушка с обидой надула губы.
– Ты молчать умеешь?
– Умею.
– Тогда просто молчи!
И, стиснув зубы, она ничего не ответила. Такое отношение к ее персоне уже давно стало нормальным, ее начальник не церемонился с выбором тона или слов, он просто говорил, что делать, когда и как. Все девушки терпели, прыгали вокруг него и сдували пылинки. Все, и Ева тоже. Оказывается, жизнь модели ничем не отличается от жизни актрисы: чтобы один раз улыбнуться на сцене – придется десять раз поплакать за кулисами. И это только начало. Она взяла себя в руки, отчетливо понимая, что в контракте еще нет их подписей. Улыбка обнажила белые зубки, игра продолжается.
– Перестань злиться, – Ева непринужденно поправляет его галстук, – на нас все смотрят. Где наш столик?
– В третьем ряду от фонтана, ближе к окну.
– Отлично!
Евгений поспешил в указанном направлении, Ева посеменила следом, уже с трудом управляясь с высокими каблуками и платьем, действительно слишком узким.
Только присев, мужчина сразу же жестом пригласил официанта к их столику:
– Гленротс. Бутылку.
Ева внимательно слушает, она не знает что такое гленротс, но по нервному состоянию своего спутника понимает – это должно быть что-то очень горячительное.
– Отличный выбор! – а судя по улыбке и тону официанта, еще и очень дорогое. – Желаете перекусить? Сегодня повар решил порадовать наших гостей своим фирменным блюдом – куриными грудками в остро-сладком соусе с яблочным соком и имбирем.
– Нет, мне только виски, – он вопросительно взглянул на девушку, – если голодна, то закажи себе что-нибудь поесть.
«Кажется, он слегка оттаял».
– Пожалуй, я попробую ваше фирменное блюдо. – Она открыла меню и на секунду притихла, бросив взгляд на правую колонку. Оценила щедрость Евгения, попросила еще салат и стакан сока.
Молоденький, худощавый паренек удалился на кухню. Пользуясь нависшей тишиной, Ева огляделась: за каждым столиком этого зала кипела жизнь, собравшиеся что-то бурно обсуждают, не стесняясь перебивать друг друга. В глазах пестрит от ярких платьев женщин и черно-белых костюмов мужчин, в воздухе навис приторный микс из ароматов дорогих духов, ярких и нежных по отдельности, но в совокупности сильно раздражающих стенки носа. Множество официантов с озадаченным видом семенят между рядами, трясясь от страха не угодить какому-нибудь дорогому гостю. Тихий и сверкающий зал ресторана за считанные минуты превратился в хаос.
Ее размышления прервал приятный женский голос. К микрофону подошла виновница торжества – Королёва Ксения, молоденькая девушка, с наивными веснушками и бледно-серыми глазками, этот образ никак не вязался с ее коллекцией белья, пропитанной эротикой и даже развратом. Следом за ней появилась Громова. Ева усмехнулась, теперь ей стало ясно, как начинающему дизайнеру удалось сделать серьезный показ и пригласить таких влиятельных людей: девочке повезло, попала под крылышко хорошей мамочки!
Сама еще не понимая почему, но она злилась. Чужие успехи, оказывается, раздражают! Не желая больше слушать долгую, скучную речь благодарностей, она поворачивается в сторону Евгения, он уже потягивает темный виски, не обращая внимания на окружающих. Ева решилась спросить:
– Что с тобой? – ответа не последовало. – Этот вечер был так важен для тебя, а теперь ты топишь его на дне бутылки? – снова тишина. – Тебя сбил с толку тот мужчина? А я полагала, что ты намного сильнее и не поддаешься так легко на провокации.
– Не лезь ко мне в душу.
«Надо же, у него есть душа?»
– А может тебе стоит выговориться? Станет легче.
– Не станет, – Евгений задумчиво пропускает взгляд сквозь девушку.
– Ты пробовал?
– Нет, и не собираюсь.
Она пожала плечами, решив, что психологом к нему не устраивалась и, вспомнив об истинной причине своего приезда в ресторан, аккуратно поинтересовалась:
– Ты, кажется, хотел представить меня своим друзьям и коллегам этим вечером?
– Еще успеем, – отмахнулся мужчина и наполнил опустевший стакан.
Стали разносить горячее. Приятный запах сразу ударил в нос, затмив приторные ароматы духов. На стол опустилась тарелка с нежной куриной грудкой. Позабыв о душевных терзаниях своего директора, она с упоением принялась за еду, он, с тем же энтузиазмом, за спиртное. Оба молчат. Спустя двадцать минут, Евгений прервал тишину своим внезапным заявлением:
– Миша – мой друг.
Она подняла на него удивленный взгляд: «Друг?» – и с трудом удержалась от сарказма. – «Решился на разговор? Хорошо».
– Что между вами произошло?
– Это было много лет назад, но видимо он ничего не забыл.
– Есть такие обиды, которые даже время не лечит.
Ева вспомнила отца, и ненависть снова захлестнула ее душу. Он бросил их, а значит предал. А предательство сможет простить не каждый. Ева не смогла. Она сглотнула и быстро заморгала глазами, желая скрыть внезапно нахлынувшую в глаза жидкость. Собравшись, спросила:
– Деньги? Женщина?
Мужчина поднял на нее глаза: «А она не так глупа».
– Деньги.
– В чем проблема? Верни все, что взял.
– То есть признать свою вину? Нет. Все что он потерял – это результат его глупости, а все что имею я – я заслужил. Каждый выживает, как может.
– Тогда почему тебя мучает совесть?
Евгений задумался:
– Это не совесть, а скорее беспокойство, от того, что все нужно держать под контролем и ни к кому нельзя поворачиваться спиной. – На его лице появилась ухмылка. – Ты удивишься, но меня давно уже не мучила совесть.
«Я не удивлена, здесь мы немного похожи», – подумала Ева, но вслух произнесла:
– Ты очень умный и сильный, я уверена, твое беспокойство напрасно, – она коснулась его руки, будто желая поддержать и кокетливо улыбнулась, – я выйду в дамскую комнату.
Евгений проводил ее озадаченным взглядом, поймав себя на мысли, что не может отвести глаз от волнующих изгибов ее бедер. Выругав себя за это, он плеснул пол стакана виски. Закрыл глаза.
В воображении появилась Людмила. Он вспомнил, как когда-то, так же волнующе, смотрел вслед ей и так же вздрагивал от случайного прикосновения. Тогда ему казалось, что эта женщина обуздала его и покорила горящее сердце начинающего дизайнера навсегда, но прошло всего семь лет и они легко опустились до взаимных оскорблений, недоверия и отсутствия интимной жизни. Невольно всплыл в памяти их последний секс, почти три месяца назад – это сухое выполнение супружеского долга, провоцируемое элементарной физической потребностью.
Он представил тонкий силуэт супруги, пышные светлые волосы, упругую грудь, нежную кожу с ровным бронзовым загаром и большие грустные глаза. Где-то в безднах своего подсознания он нашел объяснения всем своим поступкам, сделав вывод, что мужчину в женщине привлекают и даже завораживают, именно глаза. Когда-то глаза Людмилы блестели, улыбались, заигрывали с ним, теперь же вместе с манящими искорками ее очей, исчезло желание обладать этой женщиной. Он больше не хотел ее, но отчего-то оставался рядом и чувствовал необъяснимый внутренний страх, проснуться однажды утром и понять, что в таком огромном доме он совершенно один. Видимо привычка, значит, совместно прожитые годы не проходят бесследно. Евгений утонул в своих размышлениях, подливая себе спиртное.
Ева озадаченно посмотрела в обе стороны: слева шел широкий светлый коридор, откуда доносился легкий запах табака, по правую сторону – узкий проход с множеством дверей и ответвлений. Вокруг ни души, все выражают почтение к хозяйке вечера, внимательно слушая ее очередную речь. Подумав, девушка повернула налево. Не ошиблась, через несколько метров стали видны большие таблички, с надписью «М» и «Ж». Она потянула ручку на себя и сразу же услышала чье-то частое прерывистое дыхание. «Наверное, кому-то плохо», – решила Ева, сделала уверенный шаг внутрь, но тут же остановилась, – «или наоборот, очень хорошо». В одной из кабинок послышался тихий протяжный стон, затем звон ключей о кафельный пол и ритмичное постукивание тела о деревянную дверцу.
«Кто-то отрабатывает свой контракт. Вот тебе и элита общества. Когда дело касается денег – все мы просто животные».
Мешать столь приятному процессу совсем не хотелось, а мочевой пузырь по прежнему предательски напоминает о своем существовании, сомневаясь несколько секунд, Ева все же решает открыть соседнюю дверь с табличкой «М». Заглянула. Никого. Быстро закрылась в кабинке и попыталась поднять платье: «Черт! Слишком узкое!». Ей пришлось расстегнуть крохотную молнию на правом боку и стянуть весь наряд вниз. Возле входной двери послышался шум, Ева прикусила нижнюю губу, лихорадочно соображая как поступить. Перспектива быть найденной в очень щепетильной ситуации не прельщала: «Вот, вляпалась!». Быстро стянув босоножки она пытается запрыгнуть на сидение унитаза, но узкий низ платья не дает возможности поднять ногу до нужной высоты. Раздался треск, по-видимому, означающий, что теперь можно свободно преодолеть эту проблему. Вовремя, двое мужчин как раз открыли дверь туалета. Ева замерла, едва удерживая равновесие в полуметре от пола, на одной ноге, сжимая в руках обувь и сильно согнувшись. Она почти не дышит, боясь выдать свое присутствие. Воображение уже рисует красочные заголовки в свежем номере журнала «Караван», с ее полуголой фотографией.
