30-летний российский постсоветский транзит закончился катастрофой. Последствия которой пока еще не вмещает сознание. Даже самое оптимистичное мышление, которому свойственно хвататься за любой из двенадцати подробно описанных сценариев того, как путинизм вскоре рухнет, останавливается в оторопи от долгосрочности последствий. «Конфликт с Европой, репарации, восстановление сырьевого сектора, возврат на глобальные рынки? О, это все быстро утрясется, как только...» Простите, как оно «утрясется»? Оно не утрясется, а потребует очень тяжелой, сложной работы в течение примерно 20 лет. И это будет возможно только в случае исторически зафиксированного поражения и прихода к власти поствоенной администрации, нацеленной на нормализацию. Но это хороший — и не самый вероятный сценарий. Ведь провал такого масштабного 30-летнего перехода, трата мирного шанса на демократизацию и благополучие домохозяйств ведут к тому, чтобы «второй шанс» возник уже как следствие жестокого конфликта интересов. Представительство ведь рождается не из того, что о его пользе прочитали в книгах, а из гоббсовской борьбы на истощение между группировками, из гражданской войны и усталости от нее. Путин похоронил все: и «европейский проект» России, и «русский мир» в концепции Солженицына, и Конституцию, и Москву, как «сияющий на холме Вавилон Евразии», и «средний класс» как опору state-building, и концепции национальной безопасности, и все опции «общественного консенсуса», и статус России как «региональной державы», и концепцию «российская политика следует за российскими экономическими интересами», и таинственный образ «второй армии мира» — и вообще все, что в разные годы этого 30-летия привлекало разные социальные группы и создавало им «образ будущего». Война 2022 года снесла все под корень.
Все оголилось. Перед нами пустошь. Равнина. Тьма. То там, то сям вверх взлетают осветительные ракеты, выхватывая из темноты какие-то фрагменты трудно узнаваемого социального ландшафта. Когда через пять-десять лет над этой равниной поднимется солнце, вопрос, касающийся будущего будет стоять так: насколько далеко в направлении буквы Z зашло население? Оно бодро зеинфицировалось? Или оно будет обнаружено на этой равнине в состоянии глубокого сиротства. Хорошо, если второе. Тогда хотя бы будет близкий шанс выйти из поезда, уехавшего по мистическим рельсам «судьбы и почвы» в миры сакральных жертв и возвышенного бреда. Выйти из поезда и просто разбрестись по реальности. А потом как-то заново сконструировать для своего коллективного существования баланс свободы и безопасности, государственного и приватного, веры и разума. И все прочие балансы, которые создают рамку благополучной жизни домохозяйств и их длинного горизонта планирования.
