x x x
Солнце пламенного небосклона - это любовь, Птица счастья средь чащи зеленой - это любовь, Нет, любовь не рыданья, не слезы, не стон соловья, Вот когда умираешь без стона - это любовь.
x x x
Когда у меня нет вина, в тот день, как больной, я влачусь, Приемля целебный бальзам, я, словно от яда, томлюсь. Превратности мира мне - яд, а противоядье вино, Когда я выпью вина, то яда я не страшусь.
x x x
Никто не соединился с возлюбленною своей, Пока не изранил сердце шипами, как соловей, Пока черепаховый гребень на сотню зубов не расщеплен, Он тоже не волен коснуться твоих благовонных кудрей.
x x x
Я из рая иль ада пришел -сам не знаю я о себе, Я такой живу, как я есть, - так угодно было судьбе. Полный кубок, кумир и барат* на цветущем лугу у ручья; Эти три - наличными мне, рай обещанный - в долг тебе.
x x x
Сказал я сам себе: вина я пить не буду, Кровь виноградных лоз теперь я лить не буду. "Ты впрямь решил не пить?" - спросил меня рассудок, А я: "Как мне не пить? Тогда я жить не буду".
x x x
Вновь меня чистым вином, о друзья, напоите, Розы весны пожелтевшим ланитам верните. В день моей смерти вы прах мой омойте вином, Из виноградной лозы мне табут* смастерите.
x x x
Вином и пери счастье мне дано. Пусть будет сердце радостью полно. Всегда, пока я, был, и есть, и буду, Я пил, и пью, и буду пить вино.
x x x
Вновь распускаются розы под утренним ветерком, И соловьиною песней все огласилось кругом. Сядем под розовой сенью! Будут, как нынче, над нами Их лепестки осыпаться, когда мы в могилу сойдем.!
x x x
Хайям, судьба сама бы устыдилась Того, чья грудь тщетою сокрушилась. Так пей под чанг* вино из полной чаши, Пока о камень чаша не разбилась.
x x x
Когда опять вы в погребок укромный постучите, Вы лицезрением друзей сердца развеселите. Когда саки вас угостит пьянящей влагой магов, Вы добрым словом и меня, беднягу, помяните.
x x x
Если тайну среди трущоб я открою тебе, любя, Это лучше пустых молитв, пусть в михрабе*, - но без тебя, Ты - конец и начало всего, без тебя и нет ничего, Хочешь - сам меня одари, иль сожги, навек истребя.
x x x
Ты мой кувшин с вином разбил, о господи! Ты дверь отрады мне закрыл, о господи! Ты пролил на землю вино пурпурное… Беда мне! Или пьян ты был, о господи?
x x x
Тот гончар, что, как чаши, у нас черепа округлил, Впрямь искусство в гончарном своем ремесле проявил. Над широкой суфрой* бытия опрокинул он чашу И всю горечь вселенной под чашею той заключил.
x x x
Ты - благ, зачем же о грехах мне думать. Ты - щедр, о хлебе ль на путях мне думать? Коль, воскресив, ты обелишь меня, Зачем о черных письменах мне думать?*
x x x
Взрастит ли розу в мире небосвод, Что после зноем полдня не сожжет? Когда б копился в тучах прах погибших, То дождь кровавый падал бы с высот.
x x x
Ты дай вина горе - гора пошла бы в пляс. Пусть карой за вино глупец пугает вас, Я в том, что пью вино, вовеки не раскаюсь, Ведь мысль и дух оно воспитывает в вас.
x x x
Подыми пиалу и кувшин ты, о свет моих глаз, И кружись на лугу, у ручья в этот радостный час, Ибо многих гончар-небосвод луноликих и стройных Сотни раз превратил в пиалу, и в кувшин - сотни раз.
x x x
Вчера раскрошил я о камень кувшин обливной. Быв пьяным, свершил я поступок нелепый такой. Кувшин прошептал мне: "Тебе я был прежде подобен, Не стало б того же с тобою, что стало со мной!"
x x x
Разум смертных не знает, в чем суть твоего бытия. Что тебе непокорность моя и покорность моя? Опьяненный своими грехами, я трезв в упованье, Это значит: я верю, что милость безмерна твоя.
x x x
Жильцы немых гробниц, забытые в веках, Давно рассыпались и превратились в прах. Чем напились они, чтоб так - до Киемата* Проспать без памяти, забыв о двух мирах?
x x x
На пиру рассудка разум мне всегда гласит одно, Хоть в Аравии и Руме разнотолк идет давно: "Пить вино грешно, но имя благодати - Майсара.* Майсара, - сказал создатель, -это значит: пей вино."
x x x
Теперь, пока ты волен, встань, поди, На светлый пир любовь свою веди. Ведь это царство красоты не вечно, Кто знает: что там будет впереди?
x x x
Встань, милый отрок мой, рассвет блеснул лучом. Наполни чаш кристалл рубиновым вином. Нам время малое дано в юдоли бренной. То, что уйдет навек, мы больше не вернем.
x x x
Вино - прозрачный рубин, а кувшин - рудник. Фиал- это плоть, а вино в нем- души родник, В хрустальной чаше искрится вино огневое, - То - ливень слез, что из крови гроздий возник.
x x x
Те, что вместо благочестья лицемерье славят, Меж душой живой и телом средостенье ставят. Их послушав, я на темя ставлю хум* с вином, Хоть, как петуху, мне темя гребнем окровавят.
x x x
Возлюбленная, да будет жизнь твоя дольше моей печали! Сегодня милость явила мне, как прежде, когда-то вначале. Бросила взгляд на меня и ушла, как будто сказать хотела: "Сделай добро и брось в поток, чтобы людям волны умчали".
x x x
Я пью вино, но я не раб тщеты. За чашей помыслы мои чисты. В чем смысл и сила поклоненья чаше? Не поклоняюсь я себе, как ты.
x x x
Ты, кравчий, озарил мою судьбу, Ты - свет влюбленному, а не рабу. А тот, кто не погиб в потоке горя, Живет в ковчеге Ноя, как в гробу.
x x x
В горшечный ряд зашел я на базар, Там был гончарный выставлен товар. И вдруг - один кувшин глаголом тайным Спросил: "Где покупатель? Где гончар?"
x x x
Что мне троны султанов? Что мне их дворцы и казна? Не нужна мне чалма из касаба*, мне флейта нужна! Звук молитвенных четок - посланников рати обмана Отдаю я сполна за вечернюю чашу вина;
x x x
Вчера, хмельной, я шел в кабак по городским руинам; И пьяный старец в майхане* мне встретился с кувшином. Сказал я: "Бога постыдись. Подумай о душе!" А он: "Бог милостив! Садись! И выпить помоги нам".
x x x
Не порочь лозы - невесты непорочной виноградной, Над ханжою злой насмешкой насмехайся беспощадно. Кровь двух тысяч лицемеров ты пролей, - в том нет греха, - Но, цедя вино из хума, не разлей струи отрадной,
За завесу тайн людям нет пути, Нам неведом срок в дальний путь идти, Всех один конец ждет нас… Пей вино! Будет сказку мир без конца вести!
x x x
Безумец я - влюблен в вино, - ну что ж: Позора не страшись, пока ты пьешь. Так много пил я, что прохожий спросит: "Эй, винный жбан, откуда ты бредешь?"
