Заверено: вахтенный начальник фельдфебель Алабин, капитан аэростата подпрапорщик Маковецкий».
Глава третья
Опасный драгоман
Фрегат «Память Азова» с русским цесаревичем на борту медленно подходил к берегам Гонконга. Утро было пасмурным, и после экваториальной вечнозеленой пышности Бангкока и Сиама китайский остров смотрелся смутно и даже почти уныло. Скалистые берега казались желтовато-серыми, вдалеке поднимался дым от заводов, которых с корабля было не разглядеть. Туман покрыл горы, и на пике Таймошань не было видно британского флага, хорошо различимого при ясной погоде.
Следом за наследником на палубу высыпала его свита и сопровождающие. Одни с легким разочарованием смотрели в сторону острова, другие с гораздо большим интересом поглядывали на цесаревича – в каком он пребывает настроении, и как ему показалось новое место?
Его императорское высочество выглядел усталым. Однако то была не настоящая усталость, скорее, пресыщенность. После древних развалин Греции, пирамид Египта, чудес Индии и Цейлона, темных богов Явы чем мог удивить его Гонконг, как мухами обсаженный иностранными концессиями и фирмами, остров, в котором, верно, китайского осталось меньше, чем европейского?
Наследник посмотрел на князя Ухтомского, который среди аристократов слыл человеком ученым и знающим многое из того, чего не знают другие. Впрочем, тридцатилетний Ухтомский не только слыл ученым, он и был таковым. Еще обучаясь на историко-филологическом факультете, он увлекся ориенталистикой и буддизмом и, следуя своим интересам, неоднократно бывал уже в Монголии и Китае.
– Что скажешь, Эспер Эсперович?
Ухтомский тонко улыбнулся в усы. Известно, что первое впечатление бывает обманчиво. Особенно это касается таких удивительных стран, как Китай. Впрочем, откровенно говоря, таких стран, как Китай, пожалуй, больше и не найдешь. Богатство и разнообразие Поднебесной затмевает любые иные страны, даже Индию, не говоря уже о Японии, которая есть лишь маленькая бледная копия тысячелетнего колосса. Все сколько-нибудь интересное, что имеет в себе Страна восходящего солнца, заимствовано было из Срединного царства, заимствовано и доведено до крайней степени, до Геркулесовых столбов. Нет, разумеется, в Японии должно быть свое очарование, но сравнивать Японию с Китаем – все равно, что сравнивать цветок, пусть красивый и нежный, с ботаническим садом Петра Великого.
Что же касается Гонконга, тут действительно есть свои особенности. Отчасти они связаны с проживающими здесь племенами, отчасти – с засильем британцев, отчасти – с многолетними пиратскими традициями, которые живы и до сих пор. Сложно сказать, сколько осталось в Гонконге собственно китайского, если учесть, что он уже давно является британской колонией. Однако ведь в Гонконг они только заглянут с визитом вежливости, а подлинное путешествие – плавание по рекам континентального Китая – начнется завтра. И вот тут-то воображение наследника, без всяких сомнений, будет потрясено, как потрясен был когда-то сам князь Ухтомский.
А на Гонконг все же стоит посмотреть. Соблюдая, разумеется, все меры предосторожности. Местное население сильно недолюбливает белый элемент, или, проще сказать, иностранцев. Иностранцы сами же первые в этом и виноваты. Не говоря уже о совершенно бесстыжей эксплоатации азиатов, тут имеет место и прямое попрание их человеческих прав. До сих пор отсюда в Америку регулярно вывозят несчастных кули-простолюдинов, которые строят там железные дороги и выполняют другие непосильные работы.
Двадцать лет назад два европейца жестоко, как собаку, убили в Гонконге слугу-китайца. Случай этот вызвал такое возмущение, что британским властям пришлось казнить убийц. Но мира между народами это не установило, местные проявляли такое буйство и непокорство, что для усмирения их из Индии были выписаны суровые пенджабцы и отважные сикхи, которые образовали тут отдельные подразделения полиции – как морской, так и сухопутной.
Под грохот приветственного салюта русская эскадра в составе фрегата «Память Азова» и шести военных кораблей причалила к пристани. Ухтомский знал, что первыми на борт явятся русские официальные лица, которые будут сопровождать его императорское высочество на земле Китая. Сопровождающих должно быть трое: русский военный агент, полковник Главного штаба Дмитрий Васильевич Путята, а также два молодых драгомана-синолога Александр Вахович и Дмитрий Покотилов.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
По расчетам Ухтомского, вся русская делегация должна была быть уже на пристани. Однако как он ни всматривался, никак не мог различить в снующей по пристани толпе китайцев и европейцев ни полковника, ни драгоманов. Между тем приближался уже час, когда на борт поднимется губернатор Гонконга, сэр Джордж Вильям Де Вё. И хотя встреча должна пройти в рамках протокола, то есть вполне бессодержательно, но до нее неплохо было бы перекинуться парой слов с людьми, знающими обстановку.
Что же задержало военного агента полковника Путяту, какие непредвиденные обстоятельства, и отчего он запаздывал с визитом на фрегат «Память Азова»?
Обстоятельство, надо сказать, было одно, но весьма неожиданное. Небольшая процессия из трех китайских рикш, которая везла самого полковника и двух драгоманов, внезапно была остановлена на полпути. Дмитрий Васильевич нахмурился и выглянул из-за рикши, пытаясь понять, что стало причиной внезапной остановки.
Его рикша, скроив жалобное лицо, стоял перед обтрепанным господином с небольшой, но весьма неухоженной черной бородой. Поначалу полковник принял его за индуса, но, приглядевшись, понял, что имеет дело с европейцем, вот разве что явным брюнетом, да еще и загорелым к тому же. Именно это и ввело Путяту в заблуждение, заставив подумать, что перед ним индус.
– В чем дело, любезный? – окликнул его полковник по-английски. – Могу я вам чем-нибудь помочь?
Бородач поднял глаза на Путяту и негромко сказал на чистом русском языке.
– На два слова, Дмитрий Васильевич. Дело не терпит отлагательств…
Услышав этот голос, а главное, разглядев физиономию незнакомца, Путята вздрогнул и спрыгнул с рикши. Менее всего ожидал он увидеть этого человека здесь, в Гонконге. Впрочем, а почему нет, как сказали бы наши заклятые друзья англичане? Это лицо можно было встретить практически в любом уголке земного шара, куда простирались интересы русской короны. В последний раз Путята видел его в 1883 году в Туркестане, где сам он при штабе округа исполнял обязанности офицера для поручений.
Путята, убедившись, что перед ним точно Загорский, велел рикше ждать за углом, следом отправил и драгоманов, которые уже с любопытством рассматривали бородача из своих тележек. Сам же отвел коллежского советника в сторону, подальше от шныряющих по улице китайцев.
– Милостивый государь Нестор Васильевич, – проговорил он, сердито глядя на Загорского, – потрудитесь объяснить, что вы делаете в Гонконге и почему силком остановили мою коляску?
– Делаю я тут то же самое, что обычно, – безмятежно отвечал Загорский, – то есть выполняю особые дипломатические поручения.
Путята нахмурился.
– Знаю я вашу дипломатию, – сказал он, нервно оглядываясь по сторонам – нет ли поблизости европейцев. – У меня до сих пор сердцебиение делается при воспоминании о той дипломатии, которую вы навели при нашей прошлой встрече в Туркестане.
– Что поделаешь, любезный полковник, лес рубят – щепки летят, – заметил коллежский советник. – В нашем деле без эксцессов нельзя, сами знаете.
Полковник сердито засопел.
– Должен заметить, что место для эксцессов вы выбрали неподходящее. Известно ли вам, что сегодня сюда прибывает с визитом его императорское высочество?
– Как раз поэтому я тут и оказался, – отвечал Загорский и вкратце разъяснил собеседнику ситуацию.
Слушая его, полковник только хмурился и крякал.
– Однако, – сказал он наконец, – вот оно, наше стратегическое планирование. Одна рука не знает, что делает другая, а голова вообще занята посторонними делами. Если все так, как вы говорите, почему меня не предупредили депешей?
