Достаю ручку. Ее кончик зависает над бумагой. Тебе нравится «Море чудовищ»?
Да, нравится. «Море чудовищ» – самая любимая моя вещь на всем белом свете. Я люблю его больше, чем кого-либо. Я люблю его больше, чем себя. Больше, чем еду, и сон, и горячий душ. Больше, чем пребывание в одиночестве. Оно – для меня все.
Пишу: Да.
И передаю ему записку.
Может, миссис Граер и замечает это, но никак не реагирует. Уоллис расправляет листок, смотрит на единственное написанное мной слово, затем медленно берет ручку и начинает аккуратно «печатать». Он делает это так медленно. Тектонические плиты движутся быстрее, чем он. Он пишет, а я смотрю в сторону – до тех пор, пока не чувствую, что мне под локоть подсунут листок.
А кто твой любимый персонаж?
Мой любимый персонаж? Да они все у меня любимые. Я знакома с ними так давно, что даже те из них, кого я ненавижу, – мои любимцы. Для меня они более настоящие, чем реальные люди. Я люблю их всех. Но наверное, некоторых все же больше, чем остальных. ЛедиСозвездие тоже обожает спрашивать фанатов, кого они больше любят.
Я пишу Изариан Сайлас.
Когда я получаю записку обратно, в ней значится: Иззи хороший. А у меня Даллас. У него самая лучшая способность из всех Ангелов. Любимое место?
Сам Оркус – мое любимое место действия. Если бы я могла жить там, а не на Земле, то оказалась бы на нем в мгновение ока. Построила бы космический корабль, перелетела бы через кишащий чудовищами океан и посетила бы все места, что навоображала. Темный и далекий остров Ноктюрн, на котором выросла Эмити; обширный и прекрасный Великий континент, где обосновались предки землян; заводной город Ришт, где Эмити и Дэмьен научились дружить и поняли, что вместе они – большая сила.
Пишу Ришт. В Риште никто не боится чудовищ. Чудовища там – напоминание о давно канувших в Лету веках, а люди, которые победили их, почитаются как боги.
На этот раз он пишет быстрее.
То же самое. За его термоядерную энергию, дворец часов и музыку. А еще из-за той гигантской когтистой статуи феникса, которую они сделали из всяческой еды на день рождения Рори. Я тоже хочу съедобную статую феникса.
И больше никаких вопросов. Несколько минут сижу над запиской, опять таращусь на затылок Шелби Льюис и ее заколки-бабочки в стиле 90-х. Все это время прижимаю кончик ручки к бумаге – до тех пор, пока рядом с аккуратным «дворец» не появляется большое синее пятно.
Наконец вывожу: Ты пишешь фанфики к МЧ?
Но когда я перекладываю записку ему на стол, звенит звонок. Хватаю рюкзак и несусь вон из класса, лишь немного помедлив в дверях. Еще даже не начался первый урок, а возможности моего дезодоранта уже иссякли. Еще не начался первый урок, а я уже знаю нового фаната «Моря чудовищ». В реальной жизни я их прежде не встречала.
Выбегаю в коридор, прежде чем Уоллис успевает что-либо сообразить.
* * *
Между первым и вторым уроками пишу Эмми и Максу, хотя они увидят мое сообщение позже.
Таящаяся: Свежая информация о Новичке: он действительно любит «Море чудовищ», и теперь он знает, что я тоже его люблю. Не уверена, что представляю, что с этим делать. Посоветуйте, пожалуйста.
К четвертому уроку температура моего тела приходит в норму. К счастью. Как раз наступило время ланча, и я иду во двор. Трава пожухла и побурела. Сильный ветер несет по бетону опавшие листья. Усаживаюсь за мой постоянный столик для пикников в углу. Через джинсы чувствую холод скамейки. Этот октябрь слишком холоден для Индианы, но, может, я просто переношу перепады температуры хуже, чем раньше. Теперь я не сижу на улице подолгу.
Однако я приемлю холод, раз он позволяет мне побыть в одиночестве. Проверяю телефон и вижу послание от Эмми – ВЛЮБИЛСЯ В ТЕБЯ, Э. Она, наверное, написала это на перемене. Закатываю глаза и достаю из сумки наушники и блокнот. Во время работы слушаю музыку – разумеется, Pendulum, это единственное, что подходит к боевым сценам из «Моря чудовищ». Раскрываю блокнот на чистой странице. Наконец-то я могу рисовать без помех. Засовываю в рот несколько ломтиков картошки-фри и начинаю делать грубый набросок следующей страницы.
На прошлой неделе мне не удалось нарисовать целую главу; я сделала всего лишь четыре страницы, но они оказались потрясающими. Я изобразила гигантских роботов с головами животных, которых живущие в пустыне хайганы использовали в Битве песков. Эти роботы мне очень нравятся, но на их рисование уходит очень много времени, а если бы я рисовала их менее детально, то мне было бы стыдно перед великолепными художниками аниме. Битва продолжится по крайней мере две последующие главы, а то и все четыре, и это означает, что будет множество кадров с гигантскими боевыми роботами.
Я хочу зарыться в подробные рисунки этих самых роботов.
Шарю по подносу, чтобы взять еще картошки, а вместо этого натыкаюсь на висящий в воздухе листок.
Резко захлопываю блокнот и точно так же выдергиваю из ушей наушники. Передо мной стоит Уоллис, в руке у него все тот же листок бумаги, на котором мы переписывались. Сердце начинает колотиться; в шее появляется острая боль – потому что я слишком стремительно подняла голову, чтобы посмотреть на него. Взгляд у Уоллиса застывший, глаза широко распахнуты, словно я застукала его за чем-то, что он хотел бы оставить в тайне. Он слегка тянет листок на себя, а затем опять протягивает мне. В другой руке у него поднос с едой.
Слышен только шелест листьев, танцующих на земле, да из моих наушников доносятся «Пропановые кошмары».
Беру листок. Там мой вопрос: Ты пишешь фанфики к МЧ?, а ниже ответ – Да. А еще ниже карандашом, а не ручкой написано: Можно мне здесь сесть?
Меня снова прошибает пот. Черт побери. Листок, который я у него взяла, дрожит, потому что я сама дрожу. Он ведь не считает, что мы друзья, даже если я сказала Трэвису и Дешану, чтобы они не приставали к нему, верно? Потому что мы определенно не друзья. Может, он думает, что чем-то мне обязан?
Пишу карандашом для рисования: Ты можешь разговаривать?
Он читает, кладет листок на пустую часть своего подноса и пишет ответ. После чего отдает листок мне.
Да. Иногда. Это странно?
Странно? Да. Плохо? В разных случаях по-разному.
Садись.
Отодвигаю блокнот, рюкзак и телефон, чтобы он мог разместить поднос. Он действительно смотрится самым настоящим футболистом – его ноги едва помещаются под маленьким столиком, ему приходится сильно сгорбиться, чтобы поставить на него локти, и ест он тоже как футболист. Два гамбургера, двойная порция картошки-фри, две упаковки молока и мороженое в рожке. Нос у него кривой, словно когда-то был сломан, а щеки красные от холода.
Наши взгляды встречаются, и он слегка улыбается. Совсем чуть-чуть. В одной огромной руке у него наша переписка, а в другой он зажал карандаш, чтобы аккуратно написать что-то новенькое. Он шевелит губами, когда пишет, словно, записывая слова, произносит их.
Спасибо. Я знаю, миссис Граер уже познакомила нас, но все же – меня зовут Уоллис. Я пишу фанфики о «Море чудовищ». Трудно подружиться с кем-нибудь, если ты меняешь школу в выпускном классе.
Трудно, наверное, еще и потому, что ты все время молчишь, отвечаю я. Я Элиза.
Одной рукой он ест, другой пишет.
Привет, Элиза. Да, дело еще и в этом.
А какой фанфик ты пишешь?
Прочитав это, он поднимает глаза, а затем снова их опускает, его карандаш выводит: Сейчас я работаю над тем, что перевожу комиксы в прозаическую форму. В книги.
В книги? Я сама думала над этим – и претворила бы свой замысел в жизнь, если бы умела писать истории – но из комикса не так-то просто сделать книгу. Лучшее, что я смогла, – это собрать все страницы в графический роман, который можно будет купить в магазине «Моря чудовищ».
Это трудное дело. Комикс очень большой.
Он снова слегка улыбается. И пишет ответ минуты три.
Основная история может составить трилогию, это если я оставлю за бортом предысторию. Предыстория – все об Окрианском альянсе, и пиратах Дэмьена, и Ангелах, и риштианцах – может войти в один или два приквела.
Делаю глубокий вдох. И ты хочешь все это написать? Даже несмотря на то, что это не ты придумал?
Он пожимает плечами. Мне действительно нравится «Море чудовищ». Я рассматриваю это как вызов.
Закусываю губу, чтобы сдержать бушующие у меня в груди эмоции. Он даже не догадывается, какую честь мне оказывает. Это странно. И возможно, неправильно, верно? Похоже, мне следует признаться ему в том, кто я такая. Но что, если это все испортит? Нет, не хочу, чтобы он знал, с кем имеет дело, потому что я не являюсь ЛедиСозвездие постоянно. В настоящий момент я вовсе не она. Сейчас я не могу быть ею.