Постепенно Алисия расслабилась и начала получать удовольствие от вечера. Еда была простой и в основном состояла из свежих овощей, бобов и кукурузы, а также зажаренных на сале свежих лепешек с кусочками бекона, кроме того, тем, кто был голоден, предложили запеченный свиной бок и оленину. Поскольку сидеть за небольшим столом было тесно, гости накладывали себе еду в маленькие тарелочки и устраивались там, где им было удобно. Некоторые мужчины вышли из дома покурить и выпить по глотку виски, пока их женщины увлеченно судачили у камина. Марта и Бабетта неустанно носили из кухни блюда с горячей едой. Достоинства блюд можно было оценить по скорости, с какой опустошались тарелки. Алисия не могла сдержать улыбку, увидев, как свежая буханка хлеба была разорвана на части еще до того, как достигла конца стола.
Ее улыбку заметил сидевший напротив Трэвис и нахмурился. Эта элегантная леди с Востока насмехается над деревенскими манерами его друзей, или, может, ей и правда нравится, что она оказалась в обстановке, в какой никогда не была прежде? По правде говоря, Трэвису не были нужны ответы на эти вопросы. Женщины, с которыми он встречался, не оправдывали его надежд, возможно, кроме одной, но и та обманула его ожидания. Если он хочет осуществить свои планы, ему следует воспользоваться представившейся возможностью и не обращать внимания на недостатки леди. Это, несомненно, лучшая из женщин, каких ему доводилось видеть в последние годы.
Не подозревая о том, какое место она занимает в планах сидящего напротив мужчины, Алисия начала оттаивать в непринужденной обстановке, в обществе француза-траппера[2] и его друзей. Неведомо откуда появилась скрипка, и зазвучала веселая мелодия, а вскоре скрипку дополнило напевное звучание губной гармошки.
Изрядно подогретые выпитым виски, кое-кто из мужчин вытащил упиравшихся жен на освобожденный в центре комнаты пятачок, и они взялись плясать с таким энтузиазмом, что затряслись стены. Увлеченные зажигательной мелодией другие гости, смеясь и хлопая в ладоши, тоже присоединились к ним, так что за столом остались только Алисия и Жак.
Алисия задумчиво наблюдала за Бабеттой, танцевавшей с высоким индейцем, и чуть не подпрыгнула от зазвучавшего над ухом густого баритона:
— В этих краях женщина не может жить одна. Если у нее нет семьи, она должна найти мужчину. — Алисия обернулась и увидела смуглое лицо француза, расплывшееся в широкой улыбке. — А здесь много, очень много мужчин — выбирайте любого. Вдова быстро выходит замуж. На траур времени нет, когда не наколоты дрова и не приготовлено мясо в печи. Отчего бы вам не потанцевать и не повеселиться, как все?
Вопрос был справедливым, поскольку она отказалась от всех предложений, но Алисия не знала, как ответить на него. Она и сама не знала всей правды. Она знала только, что она здесь чужая и будет всегда оставаться чужой. Она могла заставить себя сделать многое, но заставлять себя танцевать не было смысла. Она никогда не выйдет замуж, так что ей ни к чему прикосновения незнакомых мужчин. Алисия вежливо покачала головой.
— У меня отец в Сент-Луисе, так что нельзя сказать, что у меня нет семьи, — пояснила она, сознавая, что искажает истинное положение дел. Ее отец находился в Сент-Луисе пять лет назад. Обитал ли он вообще где-нибудь сейчас, можно было только гадать.
Веселье закончилось незадолго до полуночи, и, когда гости начали расходиться, а Бабетта и Марта приступили к уборке, проститься с хозяином подошел Трэвис.
— Благодарю тебя за вечер, Жак. Будет что вспомнить долгими ночами, путешествуя вниз по реке.
Помогая Бабетте свернуть циновку, которую предстояло вытряхнуть во дворе, Алисия старалась не обращать внимания на безупречную речь, неожиданно прозвучавшую в устах этого человека, которого она знала если не как полудикого, то уж точно неотесанного индейца. Однако, услышав нечаянно, что он собирается плыть вниз по реке, она вся обратилась в слух.
— Значит, отправишься? — проявил живой интерес француз. — Говорят, Текумсе и его воины отказываются вести переговоры с Гаррисоном. Эти гнусные военные обещают отправить дикарей на небеса. Путешествие может повредить твоему здоровью.
Тонкие губы Трэвиса скривились в язвительной усмешке.
— Я ведь дезертир, так что для меня это не будет проблемой. Не беспокойся, Жак. Ты стареешь. А у меня возникла тяга к перемене мест. Я напишу тебе, когда найду подходящее место.
Жак фыркнул:
— Речной бродяга никогда не задерживается надолго в одном месте. Это убьет тебя, дружище.
Опасаясь, что беседа может принять личностный характер, Алисия решительно вмешалась в разговор:
— Вы сказали, что собираетесь отправиться вниз по реке, мистер Трэвис?
Темные глаза с недоумением уставились на нее:
— Лодка почти готова, миссис Стэнфорд. Я строил ее не для развлечений.
Избегая его насмешливого взгляда, Алисия сделала глубокий вздох и повернулась к хозяину дома:
— Вы еще не нашли мистера Дэниелза?
Жак пожал плечами:
— Он не вернулся. Я его ищу, но он из тех, кто предпочитает городам дикую местность. — Он выразительно взглянул на Трэвиса. Не стоило говорить даме, что человек, которого она ищет, валяется пьяным на задворках одного из местных баров.
Чувствуя, что неуловимый мистер Дэниелз может вообще не появиться, Алисия отважилась снова повернуться к циничному джентльмену:
— На вашей лодке не найдется места для пассажира, мистер Трэвис? Я бы хорошо заплатила.
Поскольку он построил лодку наудачу и едва ли мог забрать половину необходимого груза, он должен был бы немедленно согласиться. Но в данном случае Трэвис хотел избежать любых недоразумений.
— Мадам, я отправляюсь с командой из девяти мужчин по реке, настолько обмелевшей, что нам придется все время орудовать шестами. Если не выпадет дождь, мы будем вынуждены переносить лодку через пороги и песчаные отмели. Тяготы такого путешествия с трудом переносят даже сильные мужчины, а если еще добавить индейцев, вступивших на тропу войны, и речных пиратов по обоим берегам, я бы никому не советовал предпринимать такое путешествие, тем более одинокой даме.
Уязвленная Алисия расправила плечи и упрямо задрала вверх подбородок, хотя ее собеседников привлекла не эта поза. Не заметив, что шаль сползла с плеч и в низком вырезе лифа открылись восхитительные округлости ее груди, Алисия продолжала настаивать:
— Вы только пообещайте мне выделить отдельный уголок в каюте. Если понадобится, я смогу идти пешком, как и любой мужчина. Что касается индейцев и бандитов, то этот риск присутствует в любом случае, независимо от того, когда и каким образом я отправлюсь вниз по реке. Больше других подстерегающих нас опасностей меня страшит мысль, с кем мне придется делить тяготы путешествия. — Она с недоверием смотрела на Трэвиса. — Если бы Жак дал мне слово, что вы будете обращаться со мной более учтиво, чем тот болтун, что высадил меня на берег, я бы рискнула пойти с вами, коль скоро вы готовы рискнуть.
