Держать надгробные речи при погребении старых женщин было у римлян в обычае, в отношении же молодых такого обычая не было, и первым сделал это Цезарь, когда умерла его жена. И это вызвало одобрение народа и привлекло его симпатии к Цезарю, как к человеку кроткого и благородного нрава.
Цезарь достиг некоторых успехов в карьерном росте: в 65 году до н. э. его избрали эдилом — на два года раньше, чем полагалось по возрастному цензу. И он продолжил политику поддержки марианцев — разгромленных, униженных, влачивших жалкое существование, но представлявших большую часть граждан Рима. Эти акции позволили и спустя два тысячелетия судить о Цезаре как о вожде демократии, и даже марксисты считали его своим человеком, который боролся с ненавистными богачами и аристократами. Впрочем, он и был своим для любителей различных революций, точно так же использовавших низменные инстинкты толпы, чтобы добиться власти. Пожалуй, Цезарь делал все это лишь более виртуозно; он неторопливо выращивал в обществе нужный слой людей, — который в определенное время пойдет за вождем куда угодно и против кого угодно; который ради Цезаря сметет прежнее государственное устройство и законы и будет думать, что поступает правильно.
Однако послушаем, как описывает Плутарх процесс создания Цезарем оппозиции древнему сенату.
Чтобы вновь укрепить и повести за собой марианцев, Цезарь, когда воспоминания о его щедрости в должности эдила были еще свежи, ночью принес на Капитолий и поставил сделанные втайне изображения Мария и богинь Победы, несущих трофеи. На следующее утро вид этих блестевших золотом и сделанных чрезвычайно искусно изображений, надписи на которых повествовали о победах над кимврами, вызвал у смотревших чувство изумления перед отвагой человека, воздвигнувшего их (имя его, конечно, не осталось неизвестным).
Слух об этом вскоре распространился, и римляне сбежались поглядеть на изображения. При этом одни кричали, что Цезарь замышляет тиранию, восстанавливая почести, погребенные законами и постановлениями сената, и что он испытывает народ, желая узнать, готов ли тот, подкупленный его щедростью, покорно терпеть его шутки и затеи. Марианцы же, напротив, сразу появившись во множестве, подбодряли друг друга и с рукоплесканиями заполнили Капитолий; у многих из них выступили слезы радости при виде изображения Мария, и они превозносили Цезаря величайшими похвалами, как единственного человека, который достоин родства с Марием.
По этому поводу было созвано заседание сената, и Лутаций Катулл, пользовавшийся тогда наибольшим влиянием у римлян, выступил с обвинением против Цезаря, бросив известную фразу:
— Итак, Цезарь покушается на государство уже не путем подкопа, но с осадными машинами.
Но Цезарь так умело выступил в свою защиту, что сенат остался удовлетворенным, и сторонники Цезаря еще более осмелели и призывали его ни перед чем не отступать в своих замыслах, ибо поддержка народа обеспечит ему первенство и победу над противниками.
В 63 году до н. э. умер великий понтифик (верховный жрец) Метел. Эта должность являлась пожизненной и самой высокой в религиозной иерархии Рима. Верховный понтифик осуществлял надзор за фламинами и весталками, обладал большими полномочиями в делах религиозных, и не только. Велико его влияние было и на светскую власть, учитывая то, что в Древнем Риме никто религию не отделял от государства. Не удивительно, что «два известнейших человека, пользовавшихся огромным влиянием в сенате, — Сервилий Исаврийский и Катулл — боролись друг с другом, добиваясь этой должности». Неожиданно конкуренцию им составил Цезарь, выставив свою кандидатуру в народном собрании.
О том, как проходила борьба за самый высокий религиозный пост, рассказывает Плутарх:
Казалось, что все соискатели пользуются равною поддержкой, но Катулл, из — за высокого положения, которое он занимал, более других опасался неясного исхода борьбы и потому начал переговоры с Цезарем, предлагая ему большую сумму денег, если он откажется от соперничества. Цезарь, однако, ответил, что будет продолжать борьбу, даже если для этого придется еще большую сумму взять в долг. В день выборов, прощаясь со своей матерью, которая прослезилась, провожая его до дверей, он сказал:
— Сегодня, мать, ты увидишь своего сына либо верховным жрецом, либо изгнанником.
Почему изгнанником? Потому что Цезарь взял такой кредит, что без денежной должности ему оставалось только спасаться бегством. Цезарь прекрасно умел жить в долг, но, видимо, терпение кредиторов истощилось.
Светоний подтверждает выводы о бедственном положении Цезаря:
Он стал домогаться сана великого понтифика с помощью самой расточительной щедрости. При этом он вошел в такие долги, что при мысли о них он якобы сказал матери, целуя ее утром перед тем, как отправиться на выборы:
— Или я вернусь понтификом, или совсем не вернусь.
И действительно, он настолько пересилил обоих своих опаснейших соперников, намного превосходивших его и возрастом, и положением, что даже в их собственных трибах он собрал больше голосов, чем оба они во всех вместе взятых.
Блистательная победа Цезаря весьма озадачила сенат и знать: они вполне справедливо опасались, что новый великий понтифик может увлечь народ на любую дерзость. Противостояние сената и Цезаря нарастало, борьба не на жизнь, а на смерть началась. Борьба за власть. В сражении за голоса и умы граждан поле боя осталось за Цезарем, однако его ресурсы истощались.
Заговор Катилины
Народной симпатии было явно недостаточно Цезарю, чтобы реализовать свою мечту — невероятную для обычного человека и обычную для честолюбцев, вроде Александра Великого или Наполеона, — в общем, для тех, кто не только мечтал, но обладал достаточной энергией и не желал мириться с положением обычного смертного. Цезарь искал союзников среди влиятельнейших римлян.
После смерти обожаемой Корнелии он вступил в брак с Помпеей, происходившей из рода Помпеев Руфов. Новая жена приходилась дальней родственницей Гнею Помпею Великому — военачальнику Суллы, герою недавней гражданской войны и самому популярному в то время политику. Повлиял ли новый брак на сближение обоих римских колоссов? Неизвестно, но довольно скоро Цезарь и Помпей превратятся в союзников.
В числе друзей Цезаря оказался и самый богатый человек Рима — Марк Лициний Красс. Он также был весьма честолюбив и не слишком разборчив в средствах на пути к богатству и власти. Первый совместный проект Цезаря и Красса поражает своим цинизмом настолько, что некоторые историки сомневаются в его реальности. Однако на пути к власти люди совершали и более ужасные дела.
Цезарь долго и весьма плодотворно использовал живших в его сердце льва и лисицу. Но всенародная любовь, ненависть сената, проблемы с финансированием легальных методов борьбы, а также желание сократить путь к власти толкнула его очень рискованное предприятие. Имя Гая Юлия упоминается в связи с заговором Катилины.
Луций Сергий Катилина происходил из древнего патрицианского рода. Во время гражданской войны, сражаясь на стороне Суллы, он лично участвовал в казнях видных марианцев и присваивал себе имущество казненных. Нажитая таким образом собственность довольно скоро ушла на оплату разгульной жизни Катилины. Он ненадолго поправил материальное положение во время наместничества в Африке, опять же не совсем законным способом. Патриций добивался избрания в консулы на 65 год, но не был допущен к соисканию этой должности. Причина была проста: население провинции Африка подало в суд на своего бывшего наместника, обвиняя его в вымогательстве.
Помпей Великий
Луций Катилина затаил на всех обиду, а он был не из тех, кто долго носит ее в себе. Пользуясь тем, что в Риме не было никакой военной силы, он составил заговор, имевший целью (ни много ни мало) перебить весь сенат. Судя по описанию этой личности древними авторами, такая затея была вполне в духе Катилины. Возможно, пороки Катилины несколько преувеличены, но вожди всех бунтов и революций вообще не отличались чистоплотностью.
Плутарх характеризует его, как человека отважного, предприимчивого и по характеру готового на все.
Помимо других многочисленных и важных преступлений, он некогда навлек на себя обвинение в сожительстве со своей дочерью и в убийстве брата. Опасаясь же суда над собою за это дело, он убедил Суллу вписать убитого как еще живого в число тех, кто должен был умереть. Избрав его своим главою, злоумышленники дали друг другу клятву верности, причем заклали над жертвенником человека и вкусили его мяса. Значительная часть городской молодежи была развращена Катилиной; каждого из них ублажал он постоянно всякими удовольствиями, попойками, даже доставлял им любовниц и, не скупясь, давал необходимые для всего этого средства.
