— Что означает руна «зет»? — спросил Игорь, глядя на основание клинка.
Его на самом деле не столько интересовал ответ на этот вопрос, сколько хотелось нарушить тягостное молчание старика.
— Этого тебе лучше не знать! — Олег взял внука за левое запястье.
Сухие и твердые стариковские пальцы неприятно впились между сухожилий.
И тут Влас действительно запел.
Это не была песня в обычном понимании слова. Несомненно, в ней присутствовала и музыка, и какой-то текст, но Игорь не мог различить, где кончается одно и начинается иное.
Таинственные трескучие слова бились друг об друга, ломаясь и крошась на отдельные слоги. Слоги незаметно выстраивались в простой ритм.
Ритм расширялся, усложнялся, умножаясь отражением самого в себе.
Сквозь него постепенно проступила едва заметная мелодия, которую тут же подхватил оживший лес. Она растворяла ритм в плавных переливах, размывала его на отдельные гремящие аккорды и, казалось, сейчас от него вообще ничего не останется. Но вдруг ритм ожил в плеске волн, шипение которых сливалось с его шепотом, превращаясь в удивительный, гипнотизирующий речитатив, который звучал все громче, все грознее, вовлекая в неудержимый, громыхающий перекат окружающее пространство.
Игорю представлялось, еще немного, он сможет понять смысл этой песни. Ему чудилось, что уже начал различать отдельные слова, и всего лишь незначительное усилие воли отделяет его от полного понимания. Однако, голос Олега вернул внука к действительности.
— Осталось очень мало времени, Ингвар.
То, что ты держишь в руках — оружие Нави. Там, у себя, это — копье, в мире Прави — лук, у нас — это клинок. Много воды утекло с тех пор, как Арий отрубил Гаргоне голову, а двадцать веков назад вождь ругов этим же мечом отразил готонов и спас Аркону. Но владелец оружия, сам того не желая, темным служит богам, и короток его век.
Эти слова не слишком насторожили Игоря.
Он полагал, что миссия спасителя древностей долго не продлится, и поэтому Навь его коснуться не успеет. Гораздо большее впечатление произвело то, что дед говорил, как и Влас, с закрытым ртом.
Олег продолжал:
— Немногое устоит перед сталью Власа, сам клинок разрушению не подвластен. Когда ты колешь им, он длинен, когда вытаскиваешь — короток, когда поднимаешь — легок, когда рубишь — тяжел. При этом меч войдет в любые ножны, однако и разрубит их изнутри без труда, если возникнет такая надобность. Он обоюдоостр, однако, если ты посмотришь на него сбоку, ты увидишь прямое лезвие, если глянешь вдоль — изогнутое. Это позволяет без труда обойти любую фехтовальную защиту.
Только тогда Игорь заметил, что с каждым словом деда волна какого-то неясного ощущения прокатывается по его руке, начиная от запястья, которое старик так неудобно защемил пальцами. Но прервать Олега или освободить руку он не посмел. К тому же и ощущение нельзя было назвать неприятным.
— Самое главное! Тень меча, отброшенная в свете Солнца, или живого Огня, еще более смертоносна, чем сам кладенец. Все, до чего она дотронется, лишается жизни! И нет от этого другой защиты, кроме как держать рукоять самого оружия — за что и приходится платить высокой возможностью смерти от всех остальных причин. Помни об том всегда! Вот почему обладатель меча долго не живет. Тень можно отделить от клинка, и сражаться ей точно вторым мечом…
При этих словах Влас взмахнул руками, и его песня, на мгновение полностью затопив сознание Игоря, резко оборвалась. Парень даже присел от неожиданности, попытавшись опереться на меч. Сталь пошла в землю, словно в пустоту. Игорь поспешно выпрямился, озираясь по сторонам.
Звуки полностью вернулись на поляну. Лес тихонько бормотал на сотни различных голосов. Под легким ветерком покорно гнулась и шелестела трава. Только на опушке появилось несколько лишних валежин, да волны на озере никак не могли успокоиться.
«Озеро ли это? Уж больно велико!» — испугался Игорь, всматриваясь в темноту, повисшую над ширью вод.
Но, то была река, не отмеченная ни на одной карте, то был Океан по имени Незнаемое. От тяжелых валов, с шумом набегавших на песчаный берег, пахло солью и бескрайним морским простором. Игорь тщетно вглядывался в сумерки, пытаясь угадать противоположный берег на том конце лунной дорожки. Вместо берега он разглядел лишь киль ладьи, стремительно вынырнувшей из мрака. Вечные Волосожары безразлично взирали на смертного с неизмеримых высот.
Ладья неумолимо приближалась к берегу.
Парус на ней был спущен, но лодка шла быстро и ровно, надменно разрезая разбегающиеся волны. Было в этом что-то неизбежное, как в течении Времени.
— Не Садка ли лодья?
— Скорей Харона, чем Садка! — буркнул Олег. — Это все! Будем прощаться!
Дед обнял внука. Но куда исчезла его силушка? Старик менялся на глазах. Он сгорбился, осунулся, высох. «Не дождется, дед,» — пронеслось в голове у Игоря:
— Прощай! Век науку твою помнить буду!
Не посрамлю предков моих славных!
— Верю, Ингвар! И имя твое древнее свидетель тому. Били русы римлян с греками, и сарматов били. Мы аварское иго сбросили, да хазар с печенегами перемололи. Пережила Русь монголов. Победили мы и франков, и немцев, и с японцами сладили.
То ли еще станется… Руги языка словенского. Ты поймешь — непонятым не останешься… И еще! Ради меня, ради нас всех! Ради жертвы моей!
Не пытайся спасти Аркону! — выдохнул Олег, и его пальцы на запястье Игоря разжались.
Одновременно к ним повернулся Влас:
— Вот и Перекресток. Мешкать нельзя!
Иначе все станет по-старому! Усаживайся, добрый молодец, в мою лодью.
Она вывезет, куда следует. Богумиров это челн, что Ману звался в Индии, Девкалионом в Греции, Бергельимиром* у мурманнов. Ступай смело! Под лавкою найдешь одежды чистые, не басурманские, не иноземные, а словенские. Чуть добудешь письмена заветные — закинь кладенец в море синее, лодья за тобой мигом явится.
— Где ж искать мне священные книги? — спросил Игорь.
— Лодка пронзит Пространство и Время.
Чуть забрезжит рассвет, ты ступишь на берег Буяна. Жрец Световидова Храма узнает посланца, и меч мой — порука тому. Зрав будь и удачлив!
Мы, Игорь, еще встретимся, так или иначе… — окончил наставления Влас.
— Не поминайте лихом!
Игорь пошел было опять к деду, но тот неловко отшатнулся, чуть приподняв веки, из-под которых глянула на Игоря безбрежная тьма. Олег уже боле не принадлежал этому миру.
Парень ступил в воду. До борта рукой подать, всего несколько шагов, но пока Игорь брел по дну, преодолевая сопротивление набегающих волн, миллионы мыслей и образов пронеслись у него в голове.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
