Протест скотоводов поддержали передовые мыслители систерий и попытались доказать, что общество еще не созрело до единомыслия, что прийти к нему ‑ если это достижимо вообще ‑ можно только путем приобретения собственного опыта, а не механического приятия знаний пусть даже выдающихся кселян. Высказывалось много других доводов, но их не поняли сразу, а потом было некогда понимать и перестраиваться, так как взбунтовались горняки и металлурги и правителям надо было предпринимать экстренные меры. Мир раскололся на два лагеря. И хотя в меньшинстве оказались кселензы ‑ так называлась правящая прослойка, ‑ они победили, обеспечив себе господство и многовековое бессмертие. Был установлен Новый Порядок, превративший инакомыслящих в рабов.
«Не желавший терять малое ‑ теряет все!» ‑ вспомнил Ворх афоризм и подумал, что всплыл он в памяти не случайно. Надо им что‑то предложить, чтобы выиграть время и уйти отсюда живым. Секреты Гильорта?… Но в условиях тотального контроля мыслей, которому подвергались даже Верховные кселензы, невозможно будет скрыть предательство. Неужели придется умереть после трехкратного спасения? И потерять вечность, не испытав ее?…
Непрекращающиеся шаги за дверью и голоса за стенкой напомнили Ворху времена юношества, когда он жил в такой же, как эта, комнатушке и мечтал поскорее стать полноправным кселензом. Этот день наступил после совершеннолетия, когда им ‑ одногодкам ‑ вживили бионик и привезли во дворец Гильорта для принятия присяги. Вспомнился пронизанный светом зал, стройные ряды подтянутых молодых офицеров с белыми повязками на голове и полнейшим сумбуром мыслей. Стенка раздвинулась, и, сопровождаемый группой офицеров, в зал вошел один из первых правителей нового Гильорта, прославленный военачальник Великой войны, экс‑Предводитель Верховных кселензов Баук‑Кубтарм. Он покоился на голове темнокожего скуда, нависал над его лбом массивным наростом, сверкающим множеством золотых ножек и усиков, погруженных в мозг раба. Сам раб был одет в мундир Кубтарма, густо обвешанный орденами и регалиями, но был увалист и неуклюж, глаза его светились тускло, взгляд был неосознанный, так что Ворх на какой‑то момент усомнился в силе бионика и, как оказалось, напрасно. Подавленная воля раба свидетельствовала о жизненной силе Баука. И экс‑Предводитель Баук‑Кубтарм продемонстрировал это, отбросив навсегда все сомнения Ворха в возможности бессмертия и вечного господства ‑ высшей привилегии касты победителей и господ.
«Юноши! ‑ обратился мысленно к молодым Баук‑Кубтарм. ‑ Сейчас вы примете присягу Гильорту и станете полноправными членами нашей великой касты. Это большое счастье ‑ быть ее представителем. И большая ответственность. Миллионы лет на Кселене не утихает борьба. Воевали роды и народы, страны и континенты, партии и классы. Добивались счастья, не понимая, что не может его быть без несчастий и зла; добивались свободы, не понимая, что не может ее быть без ограничений и стеснения, насилия и гнета; добивались равенства и братства, не понимая, что миром правит Закон иерархии, который утверждает: это вот светило, Зведон, сияющее над нами, может существовать и без нас, и без всей Кселены, но мы не можем прожить без него и мгновения. Точно так же и народ не может прожить без вождей, без их разумного правления. Но народ темен и не всегда постигает эти простые истины. Ослепленный верой в надуманные идеалы, он постоянно бунтует. Но мы заставили народ смириться, принудили работать. Мы победили! На Кселене утвердился Новый Порядок. Согласно Всекосмическому закону иерархии, правящая каста кселензов получает привилегированное положение и гарантированную тысячелетнюю жизнь. В ваших силах, юноши, продлить этот срок до ста тысяч, до миллиона лет!»
В рядах молодых офицеров раздались возгласы изумления. Баук‑Кубтарм рассмеялся:
«Все зависит от вас, юноши. Дерзайте! Мы свое сделали, теперь пришло ваше время. А награда стоит того, чтобы поработать одну жизнь. Я прожил триста лет, сменил десяток таких вот носителей и все еще не исчерпал желания наслаждаться. Если прибавите мне тысячу лет, буду вам благодарен!»
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Встреча с экс‑Предводителем Баук‑Кубтармом пробудила в Ворхе честолюбие. Как и все присутствующие на приеме офицеры, он жаждал поскорее приступить к активной деятельности, совершать подвиги во имя процветания Кселены и утверждения безраздельного господства касты. И не только это… Где‑то в тайниках мозга вспыхнула понятная только Ворху и никак не сформулированная мечта стать таким же прославленным, как Баук‑Кубтарм, и потом выступать перед молодыми офицерами в день принятия ими присяги Гильорту…
Воспоминания не помешали Ворху контролировать происходящее вокруг него. В здании сделалось тише. И шагов за дверью становилось заметно меньше. Кари не возвращалась. Охваченный тревогой, он опять подумал о конце. Что ж, пусть будет смерть, решил Ворх. Предательство невозможно…
4. То самое…
Известия поступали в Габар тревожные. Приезд Кари должен был, наконец, внести ясность, ее ждали на Сборе. Но произошло непонятное: с ней появился Верховный предводитель ведомства надзора за мыслями Ворх ‑ претендент на пост Предводителя самого Верховного Гильорта планеты вместо престарелого Линга, переселение «я» которого в Баук ожидалось со дня на день. Зачем Ворх прибыл сюда? Почему с Кари? Сотни подобных вопросов задавали себе избранники Сбора, ожидая прихода баянны.
‑ Его надо убить! Уничтожить! ‑ твердил Эйлев.
Невысокого роста, мускулистый и подвижный, обычно он вызывал вокруг улыбки и смех, но сейчас, после такой обескураживающей встречи с Кари, удивлял непривычной взвинченностью. Он ходил по диспетчерской с работающими экранами видео и словно бы не замечал ничего вокруг: с силой оттолкнул помешавший ему стул, и тот, отлетев к стенке, разбил экран, а Эйлев даже не заметил этого и продолжал шагать.
Комендант Габара Минтарл был настроен более миролюбиво.
· Сейчас важно узнать, зачем он приехал, ‑ говорил Минтарл, сидя за столиком. Кожистая складка на лбу, образовавшаяся от долгого ношения Баука, нависала над его глазами в виде козырька, и Минтарл задумчиво теребил ее пальцами единственной руки, подпиравшей голову. Взгляд его был устремлен на один из экранов, где транслировались учения фаронов, проводимые их Верховным предводителем Дабером. ‑ Во всяком случае не вступать с нами в тайное соглашение против него…‑Минтарл имел в виду Дабера.
· Надо схватить Ворха. И не медлить! ‑ сказал Эйлев и приостановился, дожидаясь ответа.
· Нельзя! У Ворха нет таких полков, ‑ кивнул Минтарл на экран, где Дабер посылал в атаку моторизованные части фаронов. ‑ Вероятно, он хочет как‑то использовать наст. Видимо, знает про готовящееся восстание.
· Тем более надо схватить! ‑ подступил к столику Эйлев и проверяющим беглым касанием прошелся по оружию, спрятанному под платьем. ‑ Он не должен уйти отсюда, чтобы не проговориться потом.
· Я хочу разобраться во всем, чтобы не сделать ошибки, ‑ терпеливо ответил Минтарл. Грузный и внешне медлительный, он обладал живым умом и прекрасной памятью. Но для принятия решения ему недоставало информации, и Минтарл медлил, пытаясь добыть ее с помощью логических построений. ‑ Ворх, без сомнения, претендент на пост Предводителя Гильорта. Его ведомство могущественнее, но не имеет реальной силы. Его сила ‑ в знании чужих секретов и в политической изворотливости. Наверняка он что‑то вызнал или хочет здесь вызнать, чтобы использовать это в борьбе.
· Он мог прослушать мысли Кари!
· Мог. У Верховных особое оснащение.
· Тогда… ‑ хищно напрягся Эйлев.
Минтарл поднялся с кресла. Высокий и когда‑то крепкий мужчина, он и сейчас еще был величественно могуч. Распрямившись, Минтарл со спокойной твердостью взглянул на Эйлева, красноречиво выговаривая взглядом, что никаких «тогда» быть не может.
Кари пришла, наконец. Смущенно улыбаясь, она скользнула мимо кинувшегося к ней Эйлева и, поприветствовав Минтарла, села в предложенное кресло.
