— Я из бедной семьи. У меня не было выбора.
— Вы могли выйти замуж.
— Я ни разу не встречала человека, за которого захотела бы замуж.
— А лорд Уэстклифф?
— Лорд Уэстклифф? — удивленно переспросила она. — При чем тут он?
— Он богат, знатен, и вы живете в его доме почти два года, — сардоническим тоном пояснил Сидней. — Так почему бы и нет?
Лотти задумчиво нахмурилась. Не то чтобы она находила графа непривлекательным — совсем напротив. Уэстклифф вызывал уважение тем, что взвалил на себя множество обязанностей и считал недостойным мужчины роптать на судьбу. Он не только придерживался высоких нравственных принципов, но и обладал чувством юмора, не был чужд сострадания и, как заметила Лотти, владел светскими манерами искусно, как оружием. Женщины тянулись к нему, но Лотти не входила в их число. Она чувствовала, что не сумеет подобрать к нему ключик, и никогда даже не пыталась доверить ему свои сокровенные тайны.
— Естественно, мужчине, занимающему такое положение, и в голову не придет проявить подобный интерес к компаньонке, — наконец ответила Лотти. — Но даже будь мы равными, я убеждена, что наши с графом отношения остались бы исключительно дружескими. Им недостает… — она помедлила, подыскивая подходящее слово, — магии.
Это слово повисло в воздухе и улетучилось только при звуках голоса Сиднея.
— Но любая магия бледнеет в сравнении с защитой, которую мог бы обеспечить вам граф.
Защита. Та самая защита, о которой напрасно мечтала Лотти. Она остановилась и уставилась в смуглое лицо собеседника:
— Почему вы решили, что я нуждаюсь в защите?
— Вы одиноки. Каждой женщине необходим защитник и покровитель.
— О, покровительство мне ни к чему. Мне прекрасно живется в Стоуни-Кросс-Парке. Леди Уэстклифф добра ко мне, и больше мне ничего не надо.
— Леди Уэстклифф не вечна, — напомнил Сидней. Он выразился напрямик, но почему-то Лотти показалось, что он сочувствует ей. — Что же будет с вами, когда она умрет?
Вопрос застал Лотти врасплох. Никто прежде не обсуждал с ней подобные вещи. Встревожившись, она долго обдумывала ответ.
— Не знаю, — наконец честно призналась она. — Наверное, я просто никогда не позволяла себе задумываться о будущем.
Сидней не спускал с нее глаз, которые приобрели почти неестественный оттенок синего цвета.
— И я тоже.
Лотти окончательно запуталась. Поначалу она приняла лорда Сиднея за пресыщенного молодого аристократа, скучающего красавца в безупречно сшитых костюмах. Но при более близком рассмотрении оказалось, что она ошиблась. Круги под глазами Сиднея свидетельствовали о бесчисленных ночах, проведенных им без сна. Морщинки в углах рта придавали ему циничное выражение, неожиданное для такого молодого человека. А иногда Лотти видела по его глазам, что о душевных муках он знает не понаслышке.
Но выражения его лица менялись в мгновение ока. Не успела Лотти опомниться, как перед ней вновь появился томный повеса с насмешливыми глазами.
— Будущее — слишком скучный предмет для размышлений, — легкомысленно заявил он. — Предлагаю продолжить прогулку, мисс Миллер.
Настороженная внезапной сменой настроений спутника, Лотти вывела его из леса в низину. Солнце быстро поднималось, согревая луга и прогоняя с неба предутреннюю синеву. Низина, которой они шли, заросла вереском и изумрудным сфагнумом, среди которого пестрели крохотные красноватые розетки росянки.
— Ничего подобного в Лондоне не увидишь, верно? — заметила Лотти.
— Да, — согласился лорд Сидней, хотя прелесть окружающей природы явно не трогала его.
— Похоже, вы предпочитаете жить в городе, — улыбнулась Лотти. — Среди многоэтажных домов, булыжных мостовых, фабрик, смога и шума. Не понимаю, что во всем этом хорошего.
Солнечный луч упал на его каштановую шевелюру, высветив в ней пряди оттенков красного дерева и темного золота.
— Мисс Миллер, каждому свое: вам — болота и жуки, мне — Лондон.
— Сейчас я покажу вам то, чего не найти в Лондоне. — Лотти торжествующе свернула с тропы к небольшому, но глубокому водоему, куда с крутого берега стекала вода.
— Что это? — спросил лорд Сидней, с сомнением глядя на мутную воду.
— Колодец желаний. Сюда ходит вся деревня. — Лотти деловито пошарила в карманах юбки. — Черт, ни одной булавки!
— Зачем вам понадобились булавки?
— Чтобы бросить в колодец. — Она снисходительно усмехнулась. — А я думала, всем известно, что без булавки нельзя загадывать желание.
— Что же вы хотели пожелать? — полюбопытствовал лорд Сидней.
— Не для себя — я уже загадала здесь десяток желаний. Мне хотелось, чтобы вы тоже бросили булавку в колодец. — Прекратив поиски, Лотти повернулась к собеседнику.
На лице лорда Сиднея застыло странное выражение почти болезненного изумления, как от неожиданного удара в живот. Он не шевелился, не моргал — только смотрел на нее, будто никак не мог понять смысл ее слов. Молчание стало натянутым, Лотти беспомощно ждала, когда лорд Сидней нарушит его. С трудом отведя взгляд, он засмотрелся вдаль, на заросли вереска, словно ему требовалось отвлечься от пугающих мыслей.
— Загадайте желание! — порывисто предложила Лотти. — А я брошу булавку за вас, когда в следующий раз приду сюда.
Лорд Сидней покачал головой. Его голос прозвучал хрипло и сдавленно:
— Я не знаю, какое желание загадать.
В молчании они прошли по утоптанной тропе, свернули на другую и вскоре очутились возле узкого мостика через речушку. На другом ее берегу простирался луг, поросший кустами таволги высотой до пояса, осыпанными желтыми цветами.
— Сюда, — указала Лотти, поднимая юбки до колен и смело шагая по траве и вереску к живой изгороди. — За этой изгородью начинается тропа, ведущая через лес к Стоуни-Кросс-Парку. — И она указала на высокую арку калитки, такой узкой, что пройти в нее можно было лишь поодиночке. Мельком взглянув на спутника, Лотти с облегчением убедилась, что он уже взял себя в руки. — Единственный путь к ней — через эти Ворота поцелуев.
— Почему их так называют?
— Не знаю. — Лотти задумчиво посмотрела на калитку. — Наверное, потому, что поцелуй неизбежен, если двое попытаются протиснуться в эту калитку одновременно.
— Любопытная теория. — Сидней шагнул в калитку и остановился, прислонившись к одному ее столбику и многозначительно улыбаясь: он прекрасно понимал, что Лотти придется прижаться к нему, чтобы войти в калитку.
Лотти вскинула брови:
— Вы, случайно, не собираетесь проверять ее на мне?
Лорд Сидней небрежно пожал плечами, излучая почти непреодолимое обаяние.
— Если вы так настаиваете, я не стану вам препятствовать.
Судя по всему, он не ожидал, что она примет вызов. Лотти знала: стоит ей укоризненно закатить глаза и покачать головой, и лорд Сидней отступит в сторону. Но, думая об этом, она вдруг ощутила мучительную пустоту внутри. Целых два года она была одинока: без порывистых девичьих объятий с подругами из Мейдстоуна, без материнских ласк, без милых детских поцелуев младших сестер. Лотти не понимала, почему именно этот человек заставил ее затосковать о прошлом. Ей захотелось доверить ему свои сокровенные тайны — но, конечно, это было немыслимо. Невозможно. Когда на карту поставлена собственная жизнь, доверять нельзя никому.
Она вдруг заметила, что с лица лорда Сиднея исчезла улыбка, а сама она стоит совсем близко к нему, на расстоянии вытянутой руки. Лотти перевела взгляд на его губы — такие полные, чувственные, мужские. Сердце забилось в неистовом ритме, искушение оказалось сильнее страха.
— Стойте смирно, — услышала она собственный голос и опасливо положила руку ему на грудь.
В тот же миг его грудь поднялась в резком вдохе.
Биение его сердца под ладонью наполнило Лотти любопытством и нежностью. Казалось, он замер, боясь любым движением вспугнуть ее. Лотти осторожно коснулась его нижней губы кончиками пальцев, и их овеяло горячее дыхание. Бабочка вспорхнула с калитки и улетела дрожащим пестрым пятнышком.
