Девушка заливалась краской, когда вспоминала об упавшем к ногам полотенце и о том, как она поднялась на цыпочки, чтобы обнять аристократа за шею и прижаться крепче. Однако именно после того происшествия, когда целительница все-таки пополнила энергетический резерв мага, отношение Анделино стало ровным и подчеркнуто вежливым. Никаких оскорблений или презрительных гримас, насмешек или недовольства с его стороны. А теперь он самолично вывел ее из комнаты, затем по темной узкой винтовой лесенке провел в огороженный высокой стеной двор.
Этот небольшой квадратный участок представлял собой уголок сада, уединенный и милый. Стены увивал зеленый плющ, посередине журчал хрустальными струями фонтан, к которому примыкал полукруглый неглубокий бассейн, в углу находилась уютная беседка, увитая ароматными розами. Вокруг росли чудесные цветы и деревья. Уголок казался таким укромным, что даже ограждение вокруг не замечалось.
Да, впервые за эти месяцы Бэла испытала неподдельную радость. Маг же молча отступил с дорожки в тень и, не говоря ни слова, наблюдал за целительницей.
Это было дико, другого более подходящего слова он не сумел подобрать. Дико снова чувствовать радость, пусть и чужую, но чистую и искреннюю. Зор мог ощущать удовлетворение, если планы претворялись в жизнь, или же удовольствие от достигнутых успехов, а вот радость… – еще одно странное и забытое чувство наподобие навеянного, невероятного по силе желания женского тела.
Бэла в этот момент осматривала каждый уголок, склонялась к цветущим розам, подбегала к бассейну, выискивала под водой золотых рыбок. Блики солнца скользили по лицу, зажигали красные искры в рыжих волосах. Зор наблюдал, и ему не хотелось отворачиваться. Прислонившись к холодной стене, ректор прикрыл глаза. Мозг в этот момент активно работал, подобно хорошо отлаженному механизму, просчитывал варианты дальнейшего развития событий. Разум единственный еще не подвел его, а собственное тело и чувства оказались слишком ненадежными союзниками.
Анделино презирал виеров. Всегда. Он впитал это презрение с молоком кормилицы и считал такое отношение к плебеям единственно правильным. Он помнил тот период жизни, когда вспыхнула война за независимость, когда народ восстал и шел убивать аристократов. В поместье мальчишки-слуги сговорились и без предупреждения напали на его родителей, убили их практически у него на глазах, а няня зажимала рот своего маленького господина, притаившись в крохотной каморке за тонкой фанерной перегородкой. Именно благодаря ей неправедный суд не свершился над ребенком. А потом и няня погибла, с ней расправились те, от кого она защитила Зора. Сам он выжил лишь благодаря кстати объявившимся родственникам. Аристократы наконец пришли в себя и ответили на неожиданный удар, на помощь явились солдаты короля, они все вместе не дали древнейшему роду Анделино угаснуть на корню.
Зор открыл глаза, снова посмотрел на девушку, кажется, она напевала что-то себе под нос. Ни воспитания, ни стиля, ни умения вести себя и правильно строить разговор. Даже красота Бэлы не волновала его, разве мало он видел красавиц? По-настоящему притягательная женщина отличается изысканными манерами, врожденной утонченностью и тактом, а в Бэле не было ничего, только свойственные виерам порывистость, несдержанность и свободное выражение эмоций. Но вот именно эту девчонку Зор понимал и чувствовал лучше всех прочих людей. Чувства, чувства! Досадное недоразумение, пережиток человеческой природы, который никак не желал уступать место здравому смыслу. Если бы ощущения целительницы не распространялись на него, было бы намного проще.
Переведя взгляд на заходящее солнце, Зор подумал, что в его библиотеке помимо древнейших фолиантов, посвященных созданию магических эликсиров, есть еще и разнообразные книги по целительству. Подобных знаний этой девчонке ни в одной школе не дадут. Пожалуй, стоит принести ей парочку сборников и посмотреть на реакцию, возможно, тогда перестанет доводить его своей тоской.
Эди сидел как на иголках. Он изначально был против встречи в таверне, но осведомитель заявил, что это лучше, чем видеться в конторе и подводить все заведение. Тем более что нет ничего странного в двух пропускающих по стаканчику виерах, которые дружески болтают друг с другом в уголке старого трактира.
– Организуем побег на следующей неделе. Нужно тщательно спланировать время и детали. В дом вы войти не сможете, доступ только у живущих в нем, придется ждать снаружи.
Слуга Зора Анделино старательно изображал из себя смертельно пьяного прислужника, который заскочил в таверну, чтобы отметить ежемесячную выручку. При этом он очень внятно и четко излагал план действий.
– Нам поможет кухарка. К сожалению, заручиться поддержкой других слуг не удастся, они все у Зора на коротком поводке. К счастью, у дверей девушки нет охраны, а иногда она даже может спускаться в сад. Правда, всегда в сопровождении.
– Что, если Зор заподозрит неладное? Раскроет тебя или кухарку?
– Я слишком осторожен, а Дору никто не заподозрит. Говорил же вам, что фирма дает гарантии. У нашей кухарки отличный дар – вызывать доверие к себе. Поверьте, мы справимся, организуем все в лучшем виде.
Эди кивнул, откинулся на спинку стула, ожидая, пока собеседник закончит чертить что-то на клочке бумаги, и подумал, стоит ли ставить Амира в известность об этой вылазке, а потом решил: чем меньше людей знает о плане, тем лучше. На следующей неделе он сможет вернуть Бэлу домой.
Глава 4
Попытка
Зор перевернулся на спину, открыл глаза, уставился в темный потолок. Ветер завывал за стенами старого особняка, просачивался в древние щели, шевелил занавески в его комнате, шептал в ночной тишине. Маг сел на кровати, обхватил голову ладонями. Как тошно!
Поднялся, подошел к окну и прижался к холодному стеклу лбом. Не помогло.
За окном царила ночь, ветер гнул ветви деревьев, срывал листья и кружил их в воздухе. Холод прозрачного стекла не мог приглушить жар кожи.
Проклятая! Пальцы вцепились в волосы, но тяжелый стон не вырвался сквозь плотно сжатые губы.
Станет ли легче, если раскаяться и повиниться в том, что сделал? Нет. Не станет. И он не дошел до раскаяния, не увидел надобности просить прощения. Зор выкрал ее, чтобы девчонка оказала помощь в достижении великой цели, и она помогала. Насколько быстрее все получалось теперь, когда он перестал ощущать полное опустошение после своих опытов! Да, она помогала… но за каким проклятием его разрывало желание сейчас же сломать связавшие их узы и избавиться от рыжеволосой девки, отправить ее как можно дальше и никогда больше не видеть!
Он думал, что достигнет цели и вернет ее обратно, сотрет из памяти целительницы произошедшее в его доме, и все попросту забудется, а теперь… теперь каждый новый день походил на наказание. Возвращался домой и поднимался в ее комнату только затем, чтобы не бежать прочь, пытаясь избавиться от того, от чего избавиться был уже не в силах.
Маг резко развернулся, схватил с кресла халат, набросил на себя и, шагнув прочь из спальни, направился вдоль по темному коридору, в самый дальний конец. Дошел, замер, а потом протянул руку и отворил дверь.
Бэла никогда не задергивала занавески, и лунные лучи пробирались в комнату, освещая спящую на кровати девушку. Неслышно приблизившись к ней, Зор застыл на расстоянии вытянутой руки. Бэла разметалась во сне, распущенные волосы свесились с кровати. Он смотрел и смотрел на юную целительницу, и все яснее понимал, что в конце этого пути кроется погибель. Если не разорвать связь сейчас, потом будет слишком поздно.
Хотелось протянуть ладони, схватить тонкую шею, сдавить посильнее, чтобы не она, а он погубил ее. Зор простер руки к беззащитной фигурке, ладонь легла на тонкую шейку, пальцы дрогнули и, вместо того, чтобы сжаться, прошлись чувствительными кончиками по бархатистой коже. Девушка задышала чаще, слегка откинула голову, длинные волосы свесились до самого пола, коснулись его босой ноги, и маг отскочил назад.
Снова сжал голову руками, сдавил так сильно, как только мог. Не помня себя, опустился на колени, вновь протянул ладонь, не касаясь, только чувствуя ее тепло, провел рукой над нежной щекой, над белым оголившимся плечом, над тонкой рукой и округлым пленительным бедром. Аромат ее кожи кружил голову, сердце, привыкшее неторопливо биться, разрывало грудную клетку, колотилось бешеными толчками.
Зор уткнулся лицом в покрывало, заглушая способность чувствовать ее запах, закрыл уши ладонями, чтобы не слышать тихого дыхания, по рукам прошла дрожь, а потом и все тело задрожало от напряжения.
Ему нужно придумать способ избавиться от этого. Нужно вырвать из сердца влечение, исцелиться от губительной похоти, потому что сейчас он сгорал в удушающей чувственной тоске, задыхался от собственного желания.
