- Уже уходишь? - зеваю, прикрывая рот ладонью. - Хотя, так будет даже лучше. - довольно резко бросаю, наблюдая, как девушка пытается застегнуть молнию на платье. - Это было ошибкой, но трахаешься ты отменно. - грубо, но действенно.
Надраться вчера тоже было большой ошибкой. Теперь придётся расхлебывать последствия этой ночи. Надеюсь, Анна разумная девушка и не будет устраивать спектакль одного актёра в офисе.
Я поднимаюсь с кровати и подхожу со спины к стройной сотруднице. Убрав её руки от платья, быстро помогаю с застежкой.
- Не трогайте меня. - вместо благодарности произносит голосом, похожим больше на писк животного.
Она пулей выбегает из спальни, прикрывая за собой дверь. Красивая, чистая. Этой ночью мне показалось, что она совсем не искушена постельными делами, такая робкая, послушная.
Последовав за Анной, замечаю её около стенда с фотографиями в коридоре, ведущем в прихожую.
- Вероника... - шокированно произносит, протягивая дрожащую руку к одной из фотографий.
- Вы знакомы? - скрещиваю руки на груди и подхожу ближе.
Она точно знает её. Её имя.
Она знает Нику.
Аня отскакивает от меня практически на метр и отворачивается, направляясь к входной двери.
- Нет, извините.
Девчонка поднимает с пола свою сумку, быстро обувается и скрывается за дверью. Оставшись наедине со своими мыслями, я беру в руки ту самую рамку, к которой тянулась Аня и направляюсь в кабинет.
Странная она. Она знает Нику, в этом я и не сомневаюсь. Но что именно она знает и как они встретились? И где?
Весь день я провел дома, копаясь в документах, которые несколько дней назад прислал Серый. Моя голова забита Некрасовым, пропажей Ники и новым юристом. Или, теперь уже уволенным юристом. Еще не решил.
Откинувшись на спинку офисного кресла, начинаю постукивать костяшками пальцев, отбивая ритм. От этого последовательного стука по столу всегда бесилась Ника. Грозилась привязать мои ладони к туловищу или начать отбивать этот ритм, стуча сковородой по моей голове.
Моя голова похожа на сборник фактов и воспоминаний об этом жизнерадостном человеке. Каждый раз, я словно окунаюсь в бездонную яму памяти, ища выход, но теряюсь в самом начале пути.
Поздно вечером раздается звонок в дверь и на пороге оказывается Самойлов, держащий в руке все ту же черную папку.
- Все, к чему у меня был доступ, я показал вчера. - сразу переходит к делу друг и направляется на кухню, прихрамывая на левую ногу. Последствия многочисленных травм. - Кроме этого.
На обеденном столе он раскладывает документы, сортируя их по порядку, известному только ему.
Распечатки звонков, выписки, справки... От всего этого начинает гудеть голова. Закончив с документами, друг протягивает мне несколько листов бумаги.
- Переверни. - последовав указу, переворачиваю листы и застываю.
Снимки трупа.
Я знаком с мокрухой не по наслышке, но это полный пиздец. Совсем молоденькая девчонка лежит в каком-то подвале: руки связаны веревкой и закреплены над головой. Грязная, и местами рваная одежда. Множественные порезы, синяки, ссадины.
И море крови.
Но, как ни странно, на лице нет ни единой отметины. Идеально уложенные волосы длиной до плеч, чистое лицо, без грамма косметики.
- Сука... Это одна из жертв? - не отрывая взгляд от мертвой девушки.
Ей, на первый взгляд, лет пятнадцать. И она уже мертва.
Глава 9
Анна
Это было ошибкой.
Он прав, эта ночь была ошибкой. Еще одной ошибкой в моей жизни. Такое ощущение, что мне дали пощечину, от которой я теряю равновесие и падаю в пропасть. Когда же я научусь принимать решения, от которых не будет так больно?
Сердце рвется на куски от злости на себя за слабость. Я позволяю с собой так обращаться. Я в этом виновата. Он был пьян, а я? Чем ты думала, Аня, когда согласилась поехать к нему?
Я - всего лишь очередная подстилка.
Вытерев тыльной стороной ладони непрошенные слезы, сажусь в такси, которое я вызвала еще в лифте и крепко зажмуриваюсь. Повезло, что водитель заканчивал поездку в этом районе.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Все пройдет, все забудется, да?
Почему именно он? Прошло столько лет...
Восемь лет назад,
Двадцать пятое мая.
- Ань, ну хватит уже! - громко восклицает Ника и отбирает у меня аттестат. - Это всего лишь четвёрка, а не конец света, честное слово!
- Ты не понимаешь... - качаю головой и вытираю слёзы ладонями.
Я до последнего старалась не думать о том, что меня ждёт дома. Но, сегодня, после вручения аттестатов, родители не сочли нужным подойти ко мне и похвалить за старания в учебе. Они развернулись и ушли, оставив меня одну.
Я действительно старалась! Всю свою сознательную жизнь я зубрила ночами уроки, участвовала во всех возможных олимпиадах, чтобы привлечь внимание папы, но не получала в ответ даже элементарной похвалы.
Все, чего хотели мои родители: аттестат с отличием и подчиняющуюся каждому приказу дочь. Так и было, на протяжении девяти лет, пока я не сделала несколько ошибок в итоговых контрольных работах. В результате, напротив дисциплины "Химия" у меня красуется отметка "Хорошо". Химия, это тот предмет, который приходилось просто заучивать наизусть. Мне было трудно понять, что хотят от меня эти задачки, формулы... л
Легче выучить, не вникать. Это и сыграло со мной злую шутку.
- Ты права, не понимаю! - подруга отбрасывает залитый слезами документ на противоположную половину скамьи и взмахивает руками. - Как можно настолько сильно убиваться из-за ОДНОЙ ЧЕТВЁРКИ? - выделяет последние слова девушка и заключает меня в крепкие объятия.
- Ник, они убьют меня, я не хочу возвращаться туда.. - я никогда не рассказывала о том, чем заканчивается любое противоречие с моей стороны.
- О чем ты?
- Как думаешь, почему я ношу закрытую одежду? - отстраняюсь и смотрю в глаза подруге, наблюдая как непонимание сменяется шоком, а потом и страхом.
- Ты серьёзно, Аня? - с недоверием в голосе спрашивает, а потом махает руками перед собой. - В смысле, это же полный пиздец.
Да, Вероника резка на высказывания. Мы с ней вообще полные противоположности. Она: брюнетка с взрывным характером, но это большой плюс, как мне кажется. Ника не боится принимать тяжелые решения, всегда в курсе всех событий и при этом, она очень отзывчивая. А я... Я стараюсь молчать и не заниматься тем, что может не понравится моей семье. Другими словами: только учусь.
Мы познакомились несколько лет назад на курсах французского языка, она была старше меня на два года. Ника приехала на каникулы к родственникам и, увидев рекламу языковой школы, решила совместить приятное с полезным. А меня, как ни странно, записала на эти курсы мать. По её словам, иностранные языки - это пропуск в светлое будущее.
Как же я ненавижу свою жизнь! Ненавижу себя за эту слабость, за страх противостоять им.
- Я ведь стараюсь! И всегда старалась! А мама даже не посмотрела в мою сторону! - у меня начинается истерика, впрочем, это неудивительно. Эмоции, которые я сдерживала, берут вверх и сносят плотину из внутренних барьеров. - Мне так это надоело...
То, что происходило дальше, я помню очень плохо. Только отрывки, вызывающие дрожь и страх.
Ника привела меня в какой-то клуб или что-то похожее на клуб. Очень шумно, много людей. Все они веселятся, смеются, танцуют. А мне было страшно. Настолько, что я боялась подняться с дивана и покинуть это место. Ника несколько раз оставляла меня одну, убегая к барной стойке за напитками. Она настолько быстро находила общий язык с людьми, что пропуск меня без паспорта в это заведение стал пустой формальностью. А ведь мне до совершеннолетия еще два года!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Очнулась я от настойчивых толчков в бок и, открыв глаза, увидела зареванную девушку с кровоподтеком на правой щеке.
