— Да, но мне нужно…
— К сожалению, я спешу. Надеюсь, успех операции принесет вам лейтенантские нашивки. Действуйте.
Я вернулся к машине. Лила сидела на водительском месте, сжимая руль обеими руками.
— Хватит с вас, — сказал я. — Теперь поведу я.
Она передвинулась, и я сел на ее место. Прошло полминуты.
— Куда мы поедем? — спросила она.
— На стадион. К Биллу.
— Чего же мы стоим?
— Я позвонил в полицию. Если бандиты прибудут раньше полицейских, я должен их разглядеть.
— Поехали. Я хочу видеть Билла.
— Успокойтесь. Увидите.
Ждать нам пришлось недолго. Меньше чем через пять минут две полицейские машины вылетели из-за угла и подъехали к аптеке. Взглянув на Лилу и заметив, что ее глаза были закрыты, я нажал на стартер.
7
Было только половина двенадцатого ночи, когда я остановил «кертис» у главного входа на стадион. Толпа зевак уже распалась на отдельные кучки. Двое полицейских стояли у ворот, третий прогуливался вдоль ограды. Я отдал Лиле ключ от машины, и мы направились к воротам. Вдруг Лила схватила меня за руку, вскрикнула и рванулась вперед. Я сделал еще шаг и замер. В воротах появился Билл Мойз, сопровождаемый тремя сыщиками. Лила бросилась к нему. Изумленные сыщики попытались остановить ее. К нам заспешили полицейские.
Я собирался доставить Лилу к Вульфу или, на худой конец, к Хеннесси, но мне не хотелось отрывать ее от Билла. Пускаться в пространные объяснения с полицейскими у меня не было ни малейшего желания, поэтому я пошел в клуб.
Услышав в вестибюле голоса, в том числе голос Хеннесси, я спрятался за колонну. Стеббинс, конечно, уже успел сообщить ему о моем звонке, и Хеннесси наверняка обрушил бы на меня град вопросов. Я не стал выглядывать из-за колонны, но, судя по звуку шагов, с ним было еще человека три-четыре. Как только голоса стихли, я двинулся дальше. Я не знал, как развивались события в те два часа, пока меня не было. Вульф мог уехать домой. Действующие лица могли разойтись.
Но никто, как выяснилось, не разошелся. Вульф по-прежнему сидел на кожаном диване. Чизхольм стоял рядом. Когда я вошел, они повернулись ко мне.
— Тебя разыскивает полиция, — холодно сказал Вульф.
— Угу. — Мне было все равно. — Только что я едва избежал встречи с Хеннесси.
— Зачем ты поехал в аптеку?
Я удивленно поднял брови.
— О, вы уже в курсе?
— Да. Мистер Хеннесси был столь любезен, что сообщил мне о твоих похождениях. — В его голосе звучала обида. — С каких это пор я должен узнавать о твоих действиях из уст полиции?
— У меня не было возможности позвонить. — Я взглянул на Чизхольма. — Извините, но мне хотелось бы поговорить с мистером Вульфом наедине.
— Бросьте ломать комедию, черт возьми! — зарычал Чизхольм. Галстук его был измят, глаза налились кровью.
— Нет, — сказал Вульф. — Пусть говорит. Но покороче.
Я повиновался. Я мог бы передать все разговоры почти дословно, но, поскольку мне велели не растекаться, упомянул лишь о наиболее важном. Когда я кончил, заговорил Вульф:
— Однако остается неизвестным, замешан здесь Гейл или нет. Ведь, потерпев неудачу с Мойзом, он мог отказаться от своих планов.
— Сомневаюсь.
— Ты имел возможность выяснить наверняка. Ты же держал его за горло! Или, на худой конец, мог бы привезти его сюда.
Я воздержался от комментариев, ибо разговор шел при постороннем.
— Вероятно, я не достаточно ясно выразился, — признал я. — Я был готов ставить десять против одного, что Гейл вызвал подмогу, которая могла появиться в любую секунду. Тогда никаких сомнений уж точно бы не осталось. Нет, я не испугался, я был для этого слишком занят, но мне все же хотелось повидать вас еще раз.
— Чепуха, — сказал Вульф, поднимаясь с кушетки. — Ладно, я постараюсь разобраться.
Он пошел к двери.
— Но инспектор Хеннесси просил известить его, когда появится Гудвин, — вмешался Чизхольм.
Вульф резко обернулся.
— Известить мистера Хеннесси? Ха! — буркнув это, он направился к двери, ведущей в контору Арта Кинни.
— Цирк, настоящий цирк, — пробормотал Чизхольм и пошел за ним. Я двинулся следом.
В кабинете Кинни собрались все. Лью Бейкер и Кон Прентисс сидели у стола, Джон Истон и Нат Нил — в креслах. Было заметно, что наркотик не прекратил своего действия даже через десять часов после ужасного матча.
Арт Кинни стоял у окна. Доктор Соффер устроился за столом Арта, закрыв лицо руками. Бики Дюркин сидел обмякший, с затуманенным взглядом. Я поставил кресло для Вульфа так, чтобы он мог видеть всех, не поворачивая головы. Сам я опустился на свободный стул у радиоприемника. Чизхольм занял место справа от меня. Вульф обвел всех взглядом.
— Надеюсь, — сказал он, — вы не ждете от меня слишком многого.
— Я уже ничего не жду, — пробормотал Кинни.
— Понимаю ваши чувства, — кивнул Вульф. — Вы устали и в плохом настроении. Вас унизили как человека и как профессионала. Вас очень долго допрашивали. Сожалею, что все так затянулось, но мне пришлось ждать ухода полиции. Стражи порядка ничего не добились. Они не арестовали никого, за исключением аптекаря, да и того им передал с рук на руки мистер Гудвин.
— Они взяли Билла Мойза, — вмешался Кон Прентисс.
— Да, но лишь как подозреваемого, без всяких улик. Увы, должен признаться, я и сам в подобной ситуации. У меня тоже одни предположения, правда, они лучше обоснованы. Я подозреваю одного из восьми, присутствующих здесь, в том, что он подмешал в питье наркотик и убил Ника Ферроне. Но…
Его слова заглушил общий шум. Вульф поднял ладонь.
— Успокойтесь, джентльмены. Сперва нам нужно обсудить один вопрос. Да, я подозреваю одного из вас, но у меня нет доказательств. Именно поэтому я попросил мистера Чизхольма задержать вас здесь до ухода полиции. Я хочу знать, готовы ли вы помочь мне? Я изложу вам причины своих подозрений и попрошу найти улики, их подтверждающие. Думаю, вам это удастся. Было бы желание. Итак?
— Выкладывайте же, черт возьми! — рявкнул Кинни.
— Но без вашей помощи я ничего не достигну.
— Мы сделаем, что в наших силах. Говорите, Вульф.
— Хорошо. Сначала о главном. Отравление наркотиком и убийство — связаны ли эти два события между собой? Логично ответить да, ведь одно не противоречит другому. Но если они связаны, то как? Может, Ферроне подмешал в «Бибрайт» наркотик, а кто-то из команды узнал об этом и, придя в ярость, ударил его битой? Маловероятно.
Вульф повернулся к Бики Дюркину.
— Мистер Дюркин, все, что вы говорили, подтверждено остальными, но вы знали Ферроне лучше других. Вы открыли его как бейсболиста и привезли сюда. Вы были его другом и советчиком. Вы говорили, что в случае победы он должен был получить за сегодняшний матч две тысячи долларов. Значит, Ферроне не мог подмешать снотворное. Верно?
— Конечно, — хрипло ответил Дюркин. — Ник был отличным парнем. — Он огляделся по сторонам, как бы ожидая возражений, но все молчали.
— Я рад сообщить, что и полиция не подозревала его, — продолжал Вульф. — Но, может, кто-нибудь из присутствующих считает иначе?
Никто не проронил ни слова.
— К тому же против Ферроне нет ни единой улики, и утверждать, что преступление совершил он, было бы по меньшей мере нелепо. Значит, если оба происшествия связаны между собой, остается второй вариант: некто подмешал наркотик в напиток, Ферроне его увидел или заподозрил, решил вывести негодяя на чистую воду и был убит. Лично мне кажется, дело обстояло именно так. Скажем, некто Икс…
— Никаких «Икс»! — перебил Чизхольм. — Назовите имя!
— Прошу еще минуту терпения. По всей вероятности, некто Икс подмешал наркотик в бутылки сегодня утром. О том, что именно заставило Ферроне его заподозрить, можно только гадать. Очевидно, окончательной уверенности у него не было, но для преступника любое подозрение могло сыграть роковую роль. Когда Ферроне с ним заговорил, ему пришлось действовать. Они находились в комнате вдвоем, остальные игроки к тому времени уже вышли на поле. Икс стал жертвой собственной жадности. Жажда денег сперва толкнула его на подлость, а потом вынудила совершить убийство.
— Хватит философствовать! Назовите его, — потребовал Чизхольм.
Вульф кивнул.
— Назвать его нетрудно. Но это ни к чему не приведет. Как я сказал, у меня нет доказательств. У меня есть лишь один факт, впрочем, известный и вам, и полиции. Мне кажется, он свидетельствует о вине этого человека, но как и любой факт, его можно истолковать по-разному. Тут вам будет судить легче, чем мне, поэтому я хочу представить его на ваше рассмотрение. Вот только как это лучше сделать?
Он взглянул на Бейкера и Прентисса, потом на Соффера и, наконец, на Бики Дюркина.
— Я проиллюстрирую свою мысль. Возьмем вас, мистер Дюркин. Вы сказали, что вышли из помещения клуба вскоре после остальных и заняли место на трибуне.
