– Я не сомневаюсь, что ты была бы достойным противником. – Лар Элий не стремился, чтобы это прозвучало комплиментом, но Титания явно сочла его слова похвалой.
– Я не хочу быть твоим противником, я хочу быть союзником, почтенный Лар Элий. – Ее голос смягчился, потек горьким осенним медом. – И, чтобы мое желание сбылось, нужно, чтобы и ты захотел быть нашим союзником.
– Мы не враги, ты же знаешь, – смягчился ветеран.
– Мы соседи, а это совсем не то, что союзники, – возразила Титания.
– Ты говоришь со мной по поручению отца?
– Нет, я говорю с тобой от своего имени, но отец склонен прислушиваться к моему мнению.
– Как и ко мнению Клева Лонгина, если я верно понимаю, – напомнил Лар Элий.
Титания поморщилась, лунного света было достаточно, чтобы рассмотреть эту недовольную гримаску. На мгновение девушка перестала напоминать ожившую статую богини и стала похожа на драчливого котенка.
– Если мне будет нужно, Клев Лонгин подчинится, – уверенно, но с явным неудовольствием ответила Титания.
– Мне остается лишь верить тебе на слово, потому что ни один римлянин не склонится перед женщиной. – Лар Элий, несмотря на долгие годы, проведенные в Дакии, так и не смог привыкнуть к тому, какой свободой и независимостью пользуются женщины даков.
– Я – дочь вождя. – Титания вскинула голову. В словах ее звучала спокойная уверенность. – Он подчинится.
– Хорошо. – Спорить с ней Лару Элию не хотелось. – Но подчинится ли тебе отец?
– Он же сказал, что я говорю его голосом, римлянин. – Теперь в ее голосе звучало явное раздражение.
– Хорошо, я принимаю, что ты имеешь власть. Так чего же ты хочешь? – Лар Элий не обратил ни малейшего внимания на ее неудовольствие.
– Ты слышал уже. Но чего хочешь ты? – Титания сделала два коротких шага и оказалась совсем рядом. Ветерок пошевелил складки ее туники, и тонкая ткань коснулась колена Лара Элия. – Денег? Нет. Власти? Она у тебя есть. Покоя? Покойнее тебя может быть только могила. Рабов? Твои ветераны работают, как волы, от рассвета до заката. Удовольствий? – Она шевельнулась, придвинувшись еще чуть ближе. – Не похоже. Продолжения рода?
Лар Элий не сделал ни одного движения. Он не приблизился к ней, но и не отдалился. Просто стоял, скрестив руки на груди, и смотрел ей прямо в глаза.
Спустя бесконечно длинную минуту, наполненную лишь журчанием фонтана и шелестом листьев, он ответил:
– У меня есть все, что мне нужно.
Римляне уехали рано утром, Титания еще спала. Но перед отъездом Лар Элий Север пообещал прислать людей и материалы для строительства каструма, который он посоветовал возвести на прежнем месте.
Глава 3
– Эх, мой друг. – Луций Веллий смахнул пот со лба и отложил угломер в сторону. – Вот уж не думал, что мне когда–нибудь опять придется строить военный лагерь.
В легионе Луций дослужился лишь до центуриона, так что тяжелую работу он знал не понаслышке. Как, впрочем, и Лар Элий, ибо префектом лагеря может стать только прослуживший не менее пятнадцати лет легионер, начавший с самых низов.
– Молись богам, чтобы тебе не пришлось больше никогда сражаться. Строительство лагеря стоит того, что даки будут нашими добрыми соседями. – Лар Элий взобрался на помост, сооруженный в центре будущего каструма, Луций последовал за ним.
Лагерь уже был полностью размечен, так что теперь оставалось лишь копать, копать и копать. Три четверти работ по возведению каструма – землекопные, лишь оставшаяся четверть – задача плотников и каменщиков. На строительство Лар Элий привел не больше десятка человек, которые должны были возглавить команды даков, но самому все же пришлось поехать: только он знал все этапы работ от начала и до конца. Возведение каструма являлось прямой обязанностью префекта лагеря. Лар Элий уже и не помнил, сколько лагерей было разбито под его руководством и сколько он выкопал собственноручно.
Солнце жарило. Ни облачка над горами, ни намека на то, что придет дождь и принесет с собою долгожданную прохладу. Сейчас ее можно найти лишь в ущельях, где скалы заслоняют солнце, пленяя величественной и сумрачной красотой. Или у Красного озера, что спрятано в горах; рассказывают, что много лет назад в лесной ручей упала скала, запрудив ручей и превратив его в озеро. Часть леса оказалась затопленной. Деревья сгнили, но их корни продолжают возвышаться над гладью озера. Зрелище необычное и немного жуткое.
– Ты выглядишь на десяток лет моложе, – хмыкнул Луций, рассматривая друга. – Кажется, ты по этому скучал.
– Нисколько, – не задумываясь, ответил Лар Элий, но потом покачал головой. – Ты прав, мне, как это ни странно, не хватает… даже не знаю чего.
– Тебе не хватает работы, друг мой. Ответственности у тебя и сейчас в достатке, а вот настоящей работы… Ты стал тыловой крысой. – Сразу же пустился в объяснения Луций Веллий. Он вообще очень любил рассуждать о причинах и следствиях людских поступков.
– И ничуть не жалею. Или ты не навоевался еще, Рустик[11]?
– Навоевался, конечно. – Луций даже гордился своим прозвищем, которое полностью отражало его склонности и познания. Хотя ветвь семьи Веллиев, из которой он происходил, и жила уже несколько поколений в Городе[12], но многочисленные родичи по–прежнему оставались мелкими землевладельцами. Луций в детстве часто проводил время в деревне, где и поднабрался знаний, оказавшихся столь необходимыми после выхода в отставку.
Полезнее знать несколько мудрых правил, которые всегда могут служить тебе, чем выучиться многим вещам, для тебя бесполезным.
– Но ты прав, что–то я расслабился, подзасиделся. Иногда приятно тряхнуть стариной, – согласился с доводами друга Лар Элий.
– Ну, не такие уж мы и старые, – рассмеялся Луций. – Ты же слышал, сколько детишек народилось у нас в последнее время.
– Иногда мне думается, что я лет на десять старше тех, что одновременно со мной вышли в отставку, – вздохнул Лар Элий. Временами ему казалось, что он уже старик, что жизнь катится к закату, что осталось совсем немного до могилы.
– Ты всегда был старше своих ровесников лет на десять, – пожал плечами Луций. – Даже когда нам было всего по десять.
– Любишь ты все преувеличивать. – Лар Элий еще раз окинул строящийся каструм внимательным взглядом. – Как ты думаешь, не совершаем ли мы ошибки, отдавая крепость в руки дакам?
– А ты бы предпочел отдать Патависсу готам? – прищурился Луций. Нет, он не осуждал друга, Лар Элий просто размышлял над возможными вариантами, чтобы выбрать лучший с точки зрения римского поселения.
