Некстати вспомнилась семья, в памяти всплыл образ сына. Мальчонка и впрямь любил скакать по лестничным ступеням. На радость бабулям-соседкам. Здесь бы, пожалуй, наскакался вволюшку. Только вот кто скажет, сколько меж ними теперь всего? Меж папашей и сыном... И километров ли? Георгий взгрустнул. Стало жалко себя, стало жалко их -- оставшихся одних, ничего о нем не знающих. И никто ведь не придет, не объяснит, куда он подевался. Потому как -- что тут объяснишь? Был папка и исчез. То ли инопланетяне похитили, то ли провалился в иномир? Какой-то, братцы Герберт Уэллс сп
лошной! С гоголем-моголем и макаронами по-флотски...
Георгий остановился, уловив смутное шевеление за окном. Перебросив автомат со спины на грудь, пригнулся и одним звериным прыжком подскочил к подоконнику. Так и есть! Фокусы продолжались -- и какие! Прямо на его глазах соседний небоскреб растворялся в воздухе, проворачивался на месте, менял высоту и форму. Еще несколько секунд, и каменный рукав протянулся к зданию, в котором находился Георгий, чуть подрос, словно шляпой прикрылся треуголкой-крышей. Треуголку, впрочем, тут же сменил на китайский с загнутыми полями картуз, но, передумав, вновь вернулся к треуг
олке. Прутики антенн и вентиляционных труб, травинками и грибами проросли вдоль всего рукава, чуть колеблясь и не сразу утверждаясь на месте. Пятнами тут и там медленно проступали карнизы и окна -- словно отснятые фрагменты на опущенной в проявитель фотобумаге. Георгий боялся моргнуть, ошеломленно взирая на новоявленное строение, не зная, что и подумать.
Когда за спиной его скрипнули половицы, он обернулся с какой-то пугающей заторможенностью, словно наперед знал, что начался очередной этап испытаний и увидеть предстоит нечто весьма неприглядное. И он не ошибся. ОНИ выплывали из стен справа и слева -- молочные призраки, явившиеся неизвестно откуда, может быть, из того изменившегося небоскреба. Один из призраков, с когтистыми лапами льва и длинным змеиным хвостом, выдирался прямо из потолка, другие выходили из стен. Георгий громко зарычал и, поведя стволом, резанул автоматной очередью -по когтистому, по те
м, что уже двигались к нему, подняв мускулистые конечности...
* * *
Они топали за ним вереницей, значительно уступая в скорости и все же не слишком отставая. Все объяснялось просто. Георгий был обычным человеком из плоти и крови, а эти мраморные страшилища усталости, похоже, не ведали вовсе. Тяжелые их ступни сотрясали половицы, создавая впечатление, перемещающихся роботоподобных механизмов. Чудища шагали с размеренностью метрономов. Он слышал их издалека -- даже тогда, когда ему удавалось значительно от них оторваться. Главная опасность заключалась в таинственной природе внезапного противника. Где бы Георгий ни задерж
ался -- даже на самую малую временную кроху, стены комнат моментально начинало вспучивать, и словно из лопающихся яиц сквозь каменное крошево и рвущуюся арматуру из них проглядывали оскаленные морды все тех же чудовищ. Здание превратилось в подобие гигантского инкубатора, призраки вылезали в самых неожиданных местах, заставляя Георгия менять маршрут, торопливо поворачивать в сторону. Вид у чудищ был самый пугающий -- какая-то жуткая помесь наиболее грозных животных: кентавры с тигриными головами, кролики с туловищем кенгуру, медведи с мордами носорогов
или гиен. Насчет цвета он тоже никак не мог разобраться. Молочно-белые, местами, даже как ему казалось, прозрачные, они сливались временами с побеленными стенами и в такие секунды действительно напоминали призраков. Теперь их плелось за Георгием не менее полудюжины. Автомат был бессилен остановить их. Пули отскакивали от чудищ, как камушки от чугунного постамента. И он бежал через комнаты, распахивая двери, сворачивая в какие-то коридоры, попадая в пустые залы, иногда оказываясь в тупиках и из этих тупиков спешно выбираясь. Город затеял с ним очередную игр
у. Улиц отныне не существовало, не существовало неба над головой, а был единый бесконечный лабиринт, сотканный из коридоров и комнат, из лестниц и обширных залов. Дом тянулся и тянулся, достраиваясь по мере продвижения человека, и щипать себя было совершенно бессмысленно. Еще раза два он пытался стрелять в мраморных чудовищ, целя в конечности и по глазам, но пули не причиняли им ни малейшего вреда. И в отличие от лохматых уличных горилл, эти не взвизгивали и не рычали -- шли молча, иногда почти наступая на пятки, срезая углы самым обыкновенным образом -- телом
и когтистыми лапами вонзаясь в стены, снося все на своем пути.
В одном из тупиков Георгию пришлось совсем худо. То ли здание решило передохнуть, то ли захотелось незримому божеству малость подшутить, но так или иначе в нужный момент "строительство" прекратилось, лабиринт оборвался, завершившись безжалостным тупиком. Хрипло ругаясь, Георгий прыгал от окна к окну, но тщетно. Всюду была пустота. Вот и выбирай, сердешный! Либо сигай вниз головой, либо принимай бой с тем, что есть.
Монстр с полуметровым рогом на вытянутой морде шагнул в комнату, когда Георгий в отчаянии обстукивал ближайшую стену в поисках лаза, тайника, чего угодно, что могло бы выручить его. Стена оказалась прочной, без сюрпризов. Он обернулся. Носорог, чуть приподняв передние конечности, приближался к нему. Паркет потрескивал под ним, рог временами касался потолка, прочерчивая в известковом покрытии неровные борозды.
-- Скотина! -- Георгий вскинул автомат. Пули ударили в массивную грудь, искрами рассыпались по комнате. Грохот смолк, затвор бессильно клацнул, выплюнув последнюю гильзу. Тянуться за новым рожком не имело смысла. Георгий оглянулся на окно. Оставалось рисковать -- и рисковать по-настоящему, поскольку скалолазом он никогда себя не считал. Но лучше уж и впрямь сверзиться вниз, чем попасть в эти неласковые коготки...
Стремительно он отстегнул от приклада ремень, автомат завел под растворенную раму. На создание более хитрого крепежа у него не было попросту времени. Да и какое там время, если шаги раздавались уже совсем рядом! Ремень Георгий выбросил из окна. Теперь все зависело от собственной хватки. Цепляясь за подоконник, он свесился наружу, ногами уперся в шероховатый бетон. Скрипнула, закрываясь, оконная рама, -- это руки осторожно перехватили ремень. Вниз Георгий старался не смотреть, он и без того знал, что до нижнего окна оставался самый чуток. Как-то бы дотянуться
и... Он не довел мысль до конца. Хрустнуло сокрушаемое дерево, ремень в руках дрогнул. Георгий поднял голову. Так и есть! Над ним показалась уродливая морда носорога. Лишенные зрачков глаза, такие же белые как клыки, смотрели на висящего внизу человека -- смотрели без всякого выражения. В какой-то из моментов Георгий подумал, что не выдержит этого ужаса и разожмет пальцы. Чудище протянуло когтистую лапу, и Георгий охнул. Ремешок был недлинный, но, навалившись на раму, страшилище даровало человеку еще с десяток сантиметров. Правда, положения это не спасло. Нога
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
