Малая боевая группа спецназа ГРУ – пятерка крепких бойцов в тяжелых пустынных «ратниках»[2], обвешанных оружием и снаряжением, двое худых бородатых мужиков в джинсах, рваных рубашках и, почему-то, в галстуках, и девушка в шортиках а-ля Сабрина и топике цвета «вырви-глаз» – пестрая компания.
Мир сузился до четырех барханов: два по бокам, тот, через который мы только что перебрались, украшенный цепочкой следов, и следующий, нависающий над нами непреодолимой преградой – карой за то, что имели право надеяться на лучшее. Ноги вязнут в песке, каждый шаг мучение, но гражданские – молодцы, держатся. Особенно девчонка. Спотыкается, но упорно лезет за тренированными, повидавшими лихо крепкими спецназовцами. Ползет на четвереньках по осыпающемуся склону, несмотря на усталость, горячий песок и жару, будь она неладна.
Я иду последним – замок, как-никак[3]. Ёмко и конкретно, как всё в жизни бойца. Оглянулся. Странное место. К нему нельзя подготовиться, его можно только принять или родиться тут. Наверное, так и выглядит Марс. Мир уныл, но одновременно величественно красив. Желтый песок, красные скалы. Днем молим бога, чтобы солнце скорее зашло и прекратило испепелять поверхность, а ночью, когда температура едва ли не до плюс десяти, мечтаем о восходе. Да, плохо придется девчонке в ее «униформе», когда лишь улыбчивая Луна выберется на небосвод.
Расстояние скрадывается, глазу не за что зацепиться. Далеко в дымке за спиной скрылись красные столбы скал, где остался разгромленный лагерь. А впереди – другие скалы: черные, похожие на пирамиды. Где-то за ними кончается бесполетная зона, а это долгожданный вертолет, отдых на корабле, выполненное задание. А пока… пока до этого надо дойти, дожить, дотерпеть.
Горизонт расплывается в мареве. Горячее небо плавит песок при соприкосновении с ним, и только чуть ближе можно различить контуры порядком опостылевших барханов. Что-то мешает, как будто запылились противоосколочные очки. Протер их тыльной стороной перчатки – нет, не показалось. Пустынный пейзаж неожиданно дополнило облако пыли. Я вскинул в свой «Винторез»[4] – четырехкратное увеличение сильно не улучшило видимость и не прояснило ситуацию. Одно понятно – это погоня. Прижав гарнитуру переговорника, встроенного в кевларовый шлем, тихо произнес: «Командир, посмотри».
Шедший вторым за чуть выдвинувшимся вперед Монголом, Комок оглянулся на меня и, видя, что я указываю куда-то далеко, чуть ли не на Сицилию, кивнул и проворно вскарабкался ко мне на гребень бархана.
– Что тут?
– Похоже, погоня, – я все еще прижимал приклад оружия к щеке, разглядывая через оптику подозрительное облачко.
Комок достал из разгрузки дальномер.
– Почти пять километров. Скорее всего это там, где мы машину оставили. Они на своих джипах сюда не сунутся, пешком пойдут.
Пылевое облачко разделилось на два. Одно стало довольно быстро перемещаться с запада на восток, туда, где горная гряда практически уходила в море, а второе, повисев на месте, стало медленно приближаться к нам.
– Явно не пешком. Надо ускориться – они нас в клещи хотят взять. – Бойцы и гражданские расселись в низинке и томно щурились на солнышке, пока начальство обсуждало ситуёвину, а девушка жадно пила из фляжки Монгола.
– Подъем. Аллюр три креста! У нас гости, и нам надо первыми добежать до гряды. – Комок съехал вниз, поправляя амуницию. – Всё, барышня, нечего рассиживаться. Хотите побыстрее домой – поднимайте фигуру, и вперед.
Судя по данным на боевом планшете командира, до скального кряжа оставалось три с небольшим километра. Для подготовленного бегуна – десять минут. Мы были подготовлены, и еще как подготовлены. Но попробовали бы вы побегать в полной выкладке: «ратник», вооружение, амуниция – всего около двадцати килограммов, да по сыпучему песку, постоянно с горы на гору, да еще и таща на себе практически выдохшихся гражданских. «Фигура» стойко держалась на своих длинных ногах… первые пару сотен метров. А вот потом они не выдержали издевательств и то и дело норовили уронить все остальные прелести на горячий песок. В результате остаток пути девушка, вяло перебирая нижними конечностями, провела на плечах своих сопровождающих, которые передавали ее, как эстафетную палочку, не снижая при этом скорости передвижения.
Первые черно-красные каменные столбы выскочили из песка, как черти из ада. Барханы закончились, и бежать стало легче – песок плотным грунтом лежал под ногами, отзываясь, после шелеста барханов, гулким звуком на каждый шаг, как будто люди бежали не по нему, а по большому колоколу. Комок, вскарабкавшись на ближайший валун, похожий на свернувшегося клубком медведя, с интересом вглядывался в сторону уходящей вдаль цепочки наших следов. Потом достал дальномер, глянул и выплюнул зло:
– Верблюды, твою мать!
Взобравшись к нему, я вскинул «Винторез». Далеко в песках, постоянно ныряя в низины и выныривая на гребни, активно лупя пятками по бокам длинноногих кораблей пустыни, к нам скакала целая ватага наездников. Всадники с замотанными в синие платки-тагельмусты головами, закрывающими лица, оставляя только глаза, и в белых балахонах, перепоясанные пулеметными лентами, выглядели довольно грозно. Наши же родные «калаши» били прикладами по крупам неутомимых животных, а один огромный бербер-туарег даже тащил на себе снятый со станины здоровый, видавший виды, тяжеленный, «Утес»[5].
– Ты туда посмотри. – Командир постучал меня по плечу и указал на север.
Ствол ВСС послушно повернулся в указанном направлении. С севера, со стороны моря, поднимая тучи пыли, к нам неслась целая армия. Несколько внедорожников с установленными на кузовах крупнокалиберными пулеметами лавировали между черными столбами скал. И еще грузовичок, брат-близнец угнанного нами, тяжело переваливаясь, объезжал очередной валун. Судя по просадке, загружен он был на пределе своих возможностей.
Командир посмотрел на гражданских. Двое мужчин и девушка жались в узкой полоске тени, и вид у них был явно не товарный.
– Очень они нужны местному царьку… – он еще раз взглянул на приближающуюся маленькую армию. – Не уйдем мы с ними. Значит так, Леший, бери гражданских и уводи их через проход в скалах… доберись до зоны эвакуации. – Комок предупреждающе поднял ладонь, как бы заранее предотвращая мои возражения. – Я могу только тебе доверить. Если ты не доведешь – никто не доведет.
– А вы? – задал я вопрос, хотя ответ на него знал прекрасно.
– Сцепимся и утащим их на юг, в пустыню. Повезет – значит, выберемся. – Он снова прильнул к окулярам прибора и добавил, уже не отрываясь: – Уходите, у вас фора минут десять, не больше.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
