И на следующее утро океан швырнул на сушу крупного финвала, прямо под Кета-скалы, и так спасены были многие от жестокого рока.
Еще один скалистый Замок Грима находится далее, на горе на западной стороне долины Лаксардаль, а точнее, — на земле которая, называется Хавра-гиль. Камни там густо покрыты невысоким кустарником, необходимым для растопки и прочих домашних нужд 35. Но люди тех мест никогда не сломают ни веточки на эльфийской скале, ибо верят, что все там принадлежит Сокрытому Народу. И если какой-нибудь дерзкий сорви-голова осмелится поживиться за счет эльфов хотя бы упавшей сухой веткой — постигнет его за кражу возмездие: падеж или исчезновение домашнего скота, пожар или что-нибудь в этом же роде.
Краткое примечание
Этот рассказ дает нам еще один пример того, как эльфы бескорыстно помогают людям. Тут надобно заметить, что издревле в Скандинавии, а затем и в Исландии существовал обычай призывать эльфов на помощь — это, вероятно, и называлось alfa-blot. В тех местах, где, по мнению людей, жили эльфы, приносились в случае нужды дары.
В Исландии на Рождественскую ночь или под Новый год, прежде чем уйти на всю ночь в церковь, хорошенько прибирают дома, выставляют еду на столы, зажигают все светильники, раскрывают двери и хозяйка обходит со светом вокруг хутора, говоря следующую традиционную формулу (для приглашения эльфов): «Входите смело те, которые того желают и приходите отовсюду те, кто вознамерился придти, но не причиняйте вреда ни мне, ни тому, что у меня».
Другим действенным способом заручиться их поддержкой было сочинить хвалебную магическую песнь по старым строгим правилам стихосложения и произнести ее так, чтобы эльфы ее услышали. За этим обычно следовала их благодарность 36.
Точно такой же способ применялся, впрочем, и для приглашения других сил. (Здесь можно говорить о прямой аналогии этого свидетельства к эпизоду о Торхалле Охотнике из «Саги об Эйрике Рыжем», где Торхалль сложил магическую песнь в честь своего друга бога Тора, и тот в награду послал Торхаллю и его спутникам, которые также сильно страдали от голода, крупного кита на пропитание.)
В германском мире песне (рифмованной поэзии вообще) придавалось особое значение, стихи были одним из основных инструментов как белого чародейства, так и зло-колдования (т. е. ljoth, galdr, varth-lokkur и т.д. - сравн. колыбельную «Сонные чары льювлинга» далее). И у Толкина, к примеру, магические galdor поют Мелиан, Арагорн и пр.
Еще один странный случай с невидимыми эльфами, посещающими обедню в церкви, упоминается как у Й. Арнасона («Prests-dottir gipt huldu-manni»), так и в книге К. Маурера (см. библиографию).
СОННЫЕ ЧАРЫ ЛЬЮВЛИНГА
37
Случилось как-то раз в былые времена, что у дочери исландского бонда родился ребенок, и утверждала новоявленная мать, что отцом ребенка был некто из Сокрытого Народа. Но никто из домашних не поверил этому рассказу, и родители ее не знали, куда деваться от стыда и горя из-за этого позорного происшествия; разгневались они потому чрезвычайно и стали презирать и чураться собственной дочери.
Но вот однажды вечером так сильно расплакался этот ребенок, что не могла мать ничем его успокоить. Раздраженные непрерывным шумом, все домашние, что были там, тотчас обрушили на нее град упреков, и у каждого из них нашлось, что сказать унизительного и про несчастную мать, и про ее никудышного сыночка. Так что, в конце концов, и она сама разрыдалась.
Тогда раздалось из-за окна прямо над заплаканной матерью и покрасневшим от слез ребенком чудное пение, которое назвали впоследствии "Сонными чарами льювлинга"; ребенок тут же затих, а позже сбылись те добрые слова, которые в этой магической колыбельной прозвучали. Мальчик подрос и стал образцом совершенства и красоты, почти идеалом для всех исландцев того времени. Легенда гласит, что, когда начал он взрослеть, и он, и его мать исчезли из Мира Людей, и что действительно его отцом был тот самый эльф, спевший знаменитую колыбельную под окном.
Краткое примечание
Ljuflings-mal — «Сонные чары льювлинга» — это очень известная исландская поэма XVI века, «магическая колыбельная». «Технически» она написана в стиле стихосложения древних эддических и героических песен, то есть практически ее появление возродило к концу Средневековья манеру стихосложения этих древних песен в Исландии. Все последующие песни и баллады сочиненные там в этом ее размере получили название Ljuflings-lag (т. е. «поэтический размер песни льювлинга»).
Перевод, приведенный ниже, выполнен по изданию: Jon Thorkelsson. Omdigtningen pa Island (с. 199—200), где эта поэма называется «Песнь льювлинга» (Ljuflings-ljoth) и является вариантом, отличным от «Речи льювлинга», переведенной на англ. А. Баугером. А. Баугер пользовался исландским оригиналом AM. 154. 8V0, опубликованном в издании Сигурда Нордаля.
Речь льювлинга
Спи ты с честьюСчастливый (saell) под одеялом из гагачьего пухаКак виноградная лоза на вино-древе,Ветер в облаках,Лебедь на волнах,Чайка на острове,Треска в пучине,Телка в коровнике,Теленок у кормушки,Олень на озерах,А в океане рыбы,Мышь под камнем,Малый червь в земле,Змей 38 меж валунов,Лошадь на лугу,Мальки на мелководье,А форель у мыса,Медведь на пустошиС могучими лапами,Варг 39 во чащобе,Вода в источнике,Угорь на углях,А грязь вместе с глиной,Котики на катящихся волнахИ крикливые птицы,Соколы в скалах,Сумасброды в лесу,Львы в логовах,В лощинах ягнята,Лист на липе,А свет на севере неба,Спи ты счастливый (saell)И славой наделенный (sigur-gefinn).
Часть II. Многознающие и мастера (о магии)
«колдуны обладают силой затемнять лунный свет, вызывать штормы, выкорчевывать деревья и растения, ослаблять скот и вьючных животных»
…о морских чудовищах не пишу я здесь потому, что я не успел собрать о них много сведений, хоть и видел многих, прежде чем они исчезли в Жесточайшую Зиму Великого Голода, которая приключилась Anno Domini 1602…Из рукописи Йоуна Гвюдмундссона Ученого «О различных явлениях природы в Исландии» (XVII век)
О МАСТЕРЕ ПЕРУСЕ И ЕГО ПРОДЕЛКАХ История первая
Где-то в чужедальних краях жили двое братьев, унаследовавших герцогство после смерти их отца. Одного из них звали Вильхьяльм, другого Эйрик. Была у них сестра по имени Ингибьёрг, девица весьма ладная и прекрасная. Всеми делами их заведовал советник Перусь. Однажды он просил руки Ингибьёрг, но братья не захотели выдать за него сестру, потому как был он без титула и отнюдь не богат. Зато изо всех людей был Перусь наиученейшим. Не сказано, чтобы братья эти были очень умны.
Обычно Ингибьёрг проводила свое время в одной пристройке, где пила всегда со своими служанками. Мастер же Перусь условился с герцогами и со всем тамошним людом, что с тех пор, как садится он за стол вечером, и до тех пор, пока не закончит он свой завтрак-питье по утру, никто не должен потревожить его никаким делом, а герцоги не должны звать его на совет, — ибо желал он в это время быть свободным ото всех дел.
В той же земле жили другие двое братьев, и завидовали они Перусю — той высокой чести, которой удостаивали его герцоги; и чтоб уменьшить их уважение к нему, желали они добыть что-нибудь против него.
И так случилось однажды, что эти братья бродили бесцельно меж домов, когда все остальные отправились на вечернее питие, и подошли они вплотную к частоколу вокруг терема Ингибьёрг. И вот услышали они доносящиеся изнутри звуки великого веселья; тогда же решили они пересечь сад и узнать, в чем дело. Удалось им это, заглянули братья в окно, и видят, что сидит там госпожа Ингибьёрг, а подле нее — мастер Перусь, и забавляются они весьма нежно поцелуями и объятьями. Несказанно обрадовались братья, что узнали предостаточно для того, чтобы опозорить мастера Перуся. Поспешили они в залу, но когда вошли, то увидели, что мастер Перусь как обычно сидит в своем кресле, а рядом с ним — двое слуг, что прислуживают ему каждый день. Ничего не поняли братья, и не отважились, на сей раз, рассказать о том, что видели, но меж собой решили, что не отступятся от этого дела, пока не вызнают правды. Покуда же отправились они к себе.
На следующий вечер снова пришли братья к частоколу и вновь услышали из-за него звуки шумного веселья и забав. Заглянули они в терем, и видят, что мастер Перусь и девица ласкаются, как и в прошлый раз. Тотчас поспешили они в залу и опять застали мастера Перуся сидящим в своем кресле. Выпивает он каждую чашу, что наполняют для него слуги. Тогда, набравшись духу, решили-таки братья узнать наверняка, что же происходит, ибо думают — не может Перусь быть в двух местах одновременно. Направились они к тому месту, где сидел мастер, и обратились к нему, да только он ничего не им ответил 40. Еще больше выросло их подозрение. Подошли они и попытались дотронуться до него, и так узнали, что кресло, на самом-то деле, пусто и никого на нем нет. Призвали братья к себе других людей, и все удостоверились в том, что они говорят правду. Тотчас донесли обо всем герцогам. Немедленно собрали те людей, поспешили к терему, взломали двери и ворвались внутрь.
