Даже в «Крестах» Червонец держал марку. На очные ставки, допросы и процессы опознания он являлся в светлых костюмах (белый, кремовый, голубой), чарующе улыбался вчерашним жертвам, шутил, картинно покуривал за столом. Он доигрывал свой последний спектакль, где финал уже был написан. При очередном опознании, когда старушка отметила его красивые глаза и тонкие выразительные губы, Червонец томно опустил взгляд и заморгал ресницами. Он был в центре внимания и пользовался этим. Элегантный, отутюженный Мадуев не мог не запомниться. Руководитель следственной группы Генеральной прокуратуры СССР Леонид Прошкин, лично проводивший допросы, отметил: «Яркая личность. С ним не противно общаться, как со многими уголовниками. Не мразь».
Подследственный (а затем и подсудимый) не походил на того человека, который еще год назад шагал по трупам. Потерпевшие опознавали его сразу, ни секунды не колеблясь. Кто-то из них панически закрывал лицо рукой и указывал на убийцу жестом, другие рыдали и бросались на бандита, третьих приходилось выводить под руки. Все эти показания Мадуев встречал если не с улыбкой, то с заметным позерством. Он хотел остаться на видео- и фотопленке все таким же неординарным Червонцем, подлым и благородным, добрым и жестоким. Это ему удалось. Дерзкий, полуграмотный Сергей Александрович Мадуев вошел в историю советского бандитизма не только как последний бандит Советского Союза.
Объемное уголовное дело № 18/123552-93 близилось к завершению. Оставался лишь последний эпизод, в котором фигурировали два сообщника Мадуева — братья Мурзабек. С ними Червонец колесил по горному Кавказу. Так как братья содержались в Бутырской тюрьме, следствие приняло решение этапировать Червонца в Москву для последних допросов и очных ставок. Хотя добытых материалов хватило бы на десятерых Червонцев. В Бутырке для именитого узника, проходившего по особому рангу, освободили одиночную камеру в коридоре смертников. В начале мая за ним должен был прибыть конвой «Спецэтап», усиленный еще тремя натасканными бойцами.
Конвойная бригада в «Крестах» появилась 3 марта 1991 года. Контролер открыл дверь камеры и приказал: «Мадуев, на выход». Червонец, одетый в традиционный светлый костюм, заложил руки за спину и послушно вышел в коридор. Сличать личность узника с картой подследственного не стали: бандит успел стать знаменитым и здесь. Мадуева конвоировали в специальный участок тюрьмы, где проходила последняя сверка документов. Пять офицеров, восемь солдат и одна собака терпеливо ожидали, когда дежурный офицер закончит последние формальности. Внезапно Мадуев вытащил из-под пиджака револьвер и выстрелил в стену. Пистолет не был ни муляжом, ни даже пугачом: пуля раздробила кирпич, оставив пулевое отверстие. Пользуясь растерянностью конвоя, Мадуев бросился бежать по коридору.
В коридоре на его пути встал майор внутренней службы, спешивший на звук выстрела. Червонец без колебаний выстрелил в живот майору. Затем бросился к двери, выходящей на внутренний двор тюрьмы. По дороге он захватил в заложники дежурного помощника и, приставив револьвер к его шее, приказал охране открыть дверь. Позже Червонец признается, что хотел захватить начальника тюрьмы Степана Демчука, которому однажды лично заявил: «Полковник, я убегу. И убегу вместе с тобой». Но побег Червонца уже был обречен. С двух сторожевых вышек были спешно затребованы автоматы (внутри тюрьмы ношение и хранение оружия запрещено. Контролеры имеют право использовать лишь спецсредства).
Пока Мадуев с заложником пересекал двор, торопясь к очередному посту, двор перекрыли. Обложенный со всех сторон бандит прицелился в одного из офицеров и нажал на курок. Но револьвер сухо щелкнул. Мадуев нажал вторично, но и в этот раз случилась осечка. Третьей попытки уже не было. Бандита сбили с ног. Начальник конвоя остановил своих головорезов лишь через несколько минут. Прежнего обаятельного Мадуева уже не было. В небо смотрела кровавая маска с узкими прорезями для глаз. Беглецу сломали два ребра и повредили легкое. В тот момент предотвратить расправу не смогло бы и целое оцепление, взявшее бандита в кольцо. Майор Егоров, едва не оставивший все кишки в тюремном коридоре, был красноречивым поводом, чтобы размяться на Червонце. После битвы в тюремном дворе Мадуев до конца дней своих выглядел помятым и осунувшимся. Улыбаться и шутить он стал намного реже.
IVНа операционном столе из живота офицера извлекли пулю калибра 7,62 мм и передали экспертам. Туда же отправился и револьвер, с которым Червонец носился по тюремным коридорам и дворам. Номер на оружии был добросовестно спилен. Однако Червонец не подозревал, что регистрационный номер выбивается в двух местах. Заключение криминалиста вызвало оторопь:
«…пистолет системы „наган“, заводской номер 31943, образца 1895 г., архив 93874-90, Ташкентский УВД. Изъят 7 января 1990 года у Мадуева Сергея Александровича (клички Червонец, Львов), 1956 года рождения…»
В руки бандита попал револьвер, который как главная следственная улика хранился в сейфе Генеральной прокуратуры СССР. Доступ к сейфу вещественных доказательств имели только следователи. В подозреваемых оказалась группа Леонида Прошкина. Сам руководитель группы, следователь по особо важным делам, за считанные дни поседел. Расследованием побега Мадуева занялся КГБ СССР. Опухший и посиневший Червонец, едва ворочая языком, молол чепуху о подкупе начальника тюрьмы и заводском недоразумении. В таком состоянии Мадуев был скверный собеседник. Вскоре он пришел в себя и вновь предстал перед следователем, но уже чекистом. От прежнего оживления и позерства не осталось и следа. Червонец начал валить все на одного следователя, потом переключился на другого, после этого указал на третьего. Он путался, нервно курил и под конец замкнулся.
Офицер КГБ вылетел в Казахстан и нашел сестру Мадуева, которую допрашивали еще в марте 1989 года. Перед объективом видеокамеры сестра вспомнила, как два месяца назад ей звонила из Ленинграда незнакомая женщина и просила достать для брата пистолет. Судя по всему, сестра отказалась. В следственной группе по делу Мадуева числилась только одна женщина — Надежда Воронова, прослужившая в прокуратуре почти одиннадцать лет.
Услышав показания сестры, Червонец не стал упорствовать и сразу же заявил следователю КГБ Карабанову: «В своей жизни я никогда не встречал женщин, которые ради меня могли бы пожертвовать своим долгом, положением, одним словом — всем. Поэтому я, похоже, стал испытывать к Вороновой возвышенное чувство. Я люблю эту женщину». С каждым днем благородство и возвышенность Мадуева улетучивались. Спасая свою шкуру и, видимо, еще на что-то надеясь (если до побега у бандита еще оставался призрачный шанс уцелеть, то после ранения майора Егорова расстрел почти читался на лбу подследственного), Червонец разразился новыми разоблачениями. Он вновь был готов к сотрудничеству и очередному спектаклю.
Прежде всего Мадуев пожелал встретиться с Вороновой и снять эту встречу скрытой камерой: «Вы сами все поймете. Я попробую уговорить ее признаться, но за успех не ручаюсь». Надежде Леонидовне предложили допросить Мадуева. Дескать, бандит желает дать показания именно ей. Воронова, которая даже не подозревала о подвохе, согласилась.
Рисуясь перед скрытым объективом, Червонец трогательно льнул к следователю, что-то шептал ей на ухо, гладил и целовал руку. Но уговорить Воронову не смог. И лишь когда подозреваемой прокрутили видеопленку, где Мадуев открыто сдавал ее на допросе, женщина дрогнула и сразу же призналась. Пресса первой заговорила о тюремном романе, отметая все иные версии. Сергей Соловьев увековечил эту трогательную историю в своем фильме «Тюремный роман», где главная роль отводилась Александру Абдулову (кстати, внешне походившему на Червонца) и Марине Нееловой. Журналисты безжалостно рисовали образ одинокой разведенной женщины, которая жила в тесной коммуналке и брала в домашнюю стирку брюки Мадуева. Надежда Воронова отказалась обсуждать свои чувства с кем бы то ни было.
— Мною двигало лишь чувство жалости и справедливости, — сказала она. — Мне казалось, что на этого человека вешали лишнее. Я прошу прощения у тех, кому причинила зло. Особенно у своих родителей и у того потерпевшего, который проходит по уголовному делу. И еще. Я прошу прессу оставить меня в покое.
Дальнейшая судьба Надежды Леонидовны ушла из-под прицела журналистов. По некоторым данным, она отбывала наказание в ИТК общего режима в Саблино, хотя подобный контингент обычно этапируют в так называемую «ментовскую зону» под Нижним Тагилом. Там существует специальный женский отряд.
Свою неформальную связь со следователем Червонец пустился обсуждать с явным цинизмом. На допросах, как особо опасный «фрукт», он сидел в наручниках, которые снимались лишь в его камере. Бандит хоронил свой последний шанс выжить. Судейскую душу (а председателем суда, по удивительному капризу судьбы, окажется опять-таки женщина) еще могла растопить трогательная история любви смертника и следователя. Однако Мадуев старательно втоптал свое прежнее лицо в грязь. Он лишился последних симпатий. Возможно, он устал от прежней роли и стал таким, каким и был на самом деле — волком-одиночкой, злобным и отвергнутым стаей.
