Девушка, полностью погрузившись в воспоминания, глядела куда-то сквозь Николая, сидящего перед ней. Чем больше она рассказывала, тем сильнее он шокировался. Смотреть на неё было невыносимо больно.
— А вчера меня захлестнула паника. Мне так страшно стало, что всё повториться. И в этот самый миг я снова нырнула в эту яму с головой, чёрт побери! — она ударила рукой по постели, от чего Николай немного дёрнулся.
Они молчали. Одна от того, что не в силах была снова осознавать весь этот ужас, другой просто не знал, что говорить. Николай посмотрел в красные глаза Лени, которые она только что подняла. Он увидел в них кучу боли, разочарования и страха, которые никак не хотели сбегать оттуда. Мужчина растерялся, не знал, что делать, что говорить, поэтому просто придвинулся к ней, смущенно поднимая руки для объятий, в которые девушка нырнула как только поняла, что он делает. Николай прижимал её к своему большому телу, которое источало тепло, а одежда на нём пахла дорогим парфюмом.
Какое-то время они сидели так, один успокаивал другого. Николай поглаживал по спине и плечам девушку, всё ещё тихо всхлипывающую. В какой-то момент она оторвалась от него, посмотрела в его лицо, такое взволнованное, пробежалась взглядом по его бровям, скулам, носу, подбородку, губам. Такой серьёзный и грозный, но в то же время чувственный. Он заметил её изучающий взгляд и тоже на немного отстранился, чтобы лучше видеть лицо Лени. Её щеки были покрыты румянцем, а в голубых глазах застыли слёзы. Прошёл миг, вечность по ощущениям, и горячие губы мужчины впились в её. Он целовал девушку так, будто это было их последние мгновение вместе.
Им с трудом удалось оторваться друг от друга, губы пылали. Появилось какое-то напряжение между ними. Они смотрели друг другу в глаза, стыдясь произошедшего.
— Я… Прости меня, — запнулся Николай, — Я не подумал как ты можешь это воспринять. Прости.
Девушка странно посмотрела на него, немного приподнялась на локтях, а потом упала к его груди, стараясь сильнее прижаться. Он был ошарашен такой реакцией, не знал куда деть руки, но после решил положить их ей на спину, легко по ней поглаживая.
— Не извиняйся, ладно? — проговорила Лени в его плечо, — Ты стал мне очень дорог. Я хотела этого, но испугалась тогда. Мне страшно, что всё, что я когда-то пережила, вновь повторится, — девушка отстранилась от Николая и посмотрела в глаза, — Теперь я понимаю, что ты не способен на это. Я доверяю тебе.
Николай снова поцеловал её, нежно и чувственно. Он был готов на всё ради этой девушки.
— О чем ты мечтаешь?
— Быть счастливой и полезной. Больше мне ничего не надо, — она вопросительно на него посмотрела, — А что?
— Просто интересно стало узнать о твоих желаниях и подумать, что я могу для этого сделать, — мужчина ей мягко, даже наивно, улыбнулся, — Кстати говоря, моё предложение о переезде ещё в силе. Я не заставлю тебя здесь жить, если ты не…
— Хочу, — сказала девушка, не дав ему договорить, — Очень хочу. Только позволь мне вернуться за некоторыми вещами, ладно?
— Конечно, скажешь, когда будешь готова, мы с тобой съездим.
Лицо Лени озарилось ласковой улыбкой. Она с восхищением и нежностью смотрела на этого мужчину.
В этот момент я поняла, что, в целом, мне больше никто и не нужен. Лишь бы он вот так вот смотрел на меня. Я замечала его взгляд обращённый к другим: грубый, глубокий, иногда чувственный, соболезнующий, но такой нежный — никогда. Так приятно это было осознавать. Может, не всё потеряно и я действительно стану счастливой, как когда-то и хотела.
Через несколько дней после того, как меня выписали, мы съездили в квартиру, чтобы забрать некоторые мои вещи. Но после этого я больше не хотела там оставаться. Коля заставил во мне что-то перемкнуть. Осознание того, как я хочу жить пришло ещё раньше, в тот день, когда меня схватили люди Шефа. Но даже тогда у меня не появилось большого желания что-то менять. В отличие от того, что есть сейчас. И с того самого дня я жила у него.
— Помоги мне, пожалуйста, собрать фотографии и книги, они в зале, а я пока одежду соберу, тогда справимся быстрее!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Без проблем, — мужчина улыбнулся.
Он ушёл в зал, а Лени стала собирать свою одежду. Нужно было ещё разобрать её, на то, что стоит выкинуть, и на то, что хотелось бы оставить. Пока она возилась с одним шкафом, Николай уже всё сделал и стоял в дверном проёме, облокотившись на косяк и наблюдая за этой всей картиной. Ему было забавно наблюдать за девушкой, которая пыталась выбрать из двух старых платьев, смотревшиеся на ней не самым лучшим образом. Николай усмехнулся, что услышала Лени.
— Вместо того, чтобы смеяться, лучше бы помог! — возмутилась она.
— Хочешь я решу твою проблему в два счёта? — он продолжил в ответ на вопросительный взгляд девушки, — Выкидывай оба.
— Что?!
— А что? Поехали, купим тебе новое. Отказы не принимаются!
Посмеиваясь, он закрыл чемодан девушки, взял его в руки и пошёл к выходу, не забыв захватить коробку с остальными вещами. Она гневно смотрела на него, но возражать не стала, в конце концов, от новой одежды ей отказываться не хотелось.
— Стой! — спохватилась она, выходя из квартиры, — Ты взял тёмно-коричневую записную книжечку? У неё еще обложка бархатная.
— Не помню, а что?
— Я сейчас!
Лени вернулась и достала его в одной из полок в шкафу, который стоял в зале. Он был в самом дальнем углу под кучей бумаг.
— Вот, теперь пошли, — сказала она, положив дневник в коробку.
— А что это?
— Что-то вроде личного дневника… Там ничего интересного, как-нибудь дам посмотреть, если хочешь, — равнодушно сказала девушка, хотя внутри всё прямо-таки металось и рвалось в разные стороны.
Это были её записи для своей книги. Там содержалась куча личных переживаний, которые оставили в душе глубокий след. Небольшие наброски были слишком не состыкованы. Но желание написать книгу никак не покидало девушку.
Вообще, в этой книжонке было больше дневниковых записей, нежели самой истории. Девушка не имела писательского навыка, это был её первый опыт, который должен был оправдаться. Во всяком случае, она так думала.
А потом мы поехали в его апартаменты. Я жила там уже несколько дней, но даже ни на каплю не привыкла к тому богатству, которое видела в этой квартире. Убиралась там, естественно, домработница, которая также готовила. Было несколько спален, в каждой из которых стояли дорогие кровати с кучей подушек, а также много декора, на вид уникального и коллекционного. Кухня была соединена с залом, что визуально делало комнату ещё просторней, и, конечно, не обошлось без собственного бара.
У Николая был свой рабочий кабинет, я туда ни разу не заходила, когда он работает, но как-то раз сквозь открытую дверь видела огромный стол, как мне показалось из массивного дуба, около которого стояли четыре стула, а во главе было чёрное офисное кресло в мягкой обивке. Также здесь был кожаный диван шоколадного цвета, стоящий у стены, и две тумбочки по бокам от него, а напротив стоял огромный шкаф, полностью забитый книгами.
Во всей квартире был сделан дорогой ремонт. На моё удивление, эти два брата не были ни капли избалованны, хоть и жили дорого, но лишнего ничего не было. Артур так вообще не похож на владельца огромной компанией.
***
Прошло пару месяцев с тех самых пор. Девушка по прежнему оставалась в доме Николая, с которым они жили душа в душу. Мужчина смог уговорить Лени записаться к психологу, посещение которого происходило несколько раз в неделю. Сначала ей была отвратна эта идея, ведь приняв это предложение, она сама себя окончательно признает больной, однако потом посчитала, что пусть лучше будет так, чем повторение прошлых срывов. Тем более, что с психологом девушка нашла общий язык не только как клиент со специалистом, но и как подруги. Они частенько помогали друг другу, и помощь эта не была односторонней.
У мужчины же за это время в глубине расцветали самые нежные чувства к Лени. После тяжелого рабочего дня, когда видеть никого не хотелось, он поднимался к себе и встречал этот радостный взгляд, наполненный самым светлым, и мир сразу наполнялся красками. Тепло, которое дарила эта девушка, не могло сравниться ни с чем и никем другим. Только она понимала его состояние души без единого слова, будто видела всего насквозь.
