– Уговорил. Потерплю.
– Слушай, ты понаблюдай, попривыкай, а я займусь кое-чем, ага?
– Ага! – согласился Павел.
Диск Солнца вырастал неестественно быстро, заполняя своим телом всю переднюю полусферу. Гул и рокот стали четче и обширнее, но не усиливались, будто кто-то приглушил звук. Красочно выделялась структура пятен, из которых взвивались гигантские разноцветные протуберанцы. Поверхность Солнца была похожа на кипящее масло из-за взбухавших изнутри и лопавшихся глобул. Насколько Павел помнил, размеры глобул не уступали по площади Черному морю. Звезда завораживающе кипела и пузырилась, подогреваемая чудовищной внутренней печкой. И это всего лишь желтый карлик.
А энергатор уже падал в Солнце. Его стали остервенело лизать языки плазмы, но, очевидно, без всяких последствий для этого сооружения. Ярко вспыхнув, как кусочек магния в костре, сгорело тело в скафандре.
«Вот так, – подумал Павел: – совсем голый остался».
– Не страшно?
– Терпимо, – ответил Павел.
Цвет Солнца был не желтый, а от черно-красного, через все цвета радуги, к темно-фиолетовому и к черному.
«Черно-красное – это инфракрасное излучение, а темно-фиолетовое – ультрафиолет. Черный цвет – это рентген. Значит, я вижу во всех спектрах!» – сделал вывод Павел.
– Молодец. Сам разобрался, без этих…
– Без сопливых, – подсказал Павел.
– Ну и грубиян же ты! – хмыкнул голос.
– С кем поведешься…
– Тому и задолжаешь, – завершил Лил, усмехаясь.
В этот момент энергатор врезался в Солнце. Окружающий Павла жар резко увеличился. Рокот превратился в приглушенный рев. Кругом все полыхало и бурлило. Свет становился все голубее и чернее.
«Углубляемся, – понял Павел: – интересно, далеко он меня завезет? Ближе к центру один рентген и гамма-кванты. А что в центре? Посмотрим».
– Какие твои годы: все увидишь.
– Лил, как ты со мной разговариваешь без помех? Здесь фон во всех диапазонах чудовищный.
– Спроси что-нибудь полегче. Я в этих тонкостях ни черта не смыслю. Это ты уж сам как-нибудь, если время будет, – Лил опять усмехнулся.
– Ты знаешь, как устроена Вселенная? – будто между делом спросил Павел основное, проносясь верхом на энергаторе сквозь сплошные водопады черного света. У него возникло ощущение, что они влетают в какой-то громадный туннель.
– На кой черт мне это надо! Не нужно мне это! Нас информационное поле интересует и контакт с ним. А Вселенная – это по вашей части. Это вы механики-рационализаторы и прочая…
– Долго еще ехать?
– Да нет. Видишь впереди блестящую точку?
– Вижу.
– Энергатор уже в проскоке идет. Ваши фантасты называют его подпространством. А точка по курсу – выход к вычислителю. Давай, наблюдай, я отвлекусь на минутку. Что же это такое, ни секунды покоя…
Очень быстро сверкающая точка превратилась в яркий диск, который очень быстро увеличивался, отодвигая черный свет. Казалось, что они подлетели к выходу из трубы. Мгновение, и Павла выбросило в обширную светлую полость. А энергатор, не уменьшая скорости, бесшумно врезался в бесконечную зеленоватую плоскость, даже не колыхнув ее. Павел завис над этим безразмерным сооружением. Со всех сторон плоскость окружали яркие звезды, белые гиганты, так плотно прилегающие друг к другу, что казались слипшимися. Между ними не было зазоров.
«Вот это броня!» – восхитился Павел. Он понимал, что такого не может быть, что здесь нарушены основные законы природы. Звезды не деформировались от близкого соседства и даже касания друг друга. Но он успокаивал себя тем, что того, что он уже видел, тоже не может быть.
Его внимание привлекла бесконечная зеленая поверхность. Подлетев к ней, он напряг зрение, всматриваясь в ее структуру. Эта плоскость состояла из крошечных песчинок, имеющих форму трехгранных пирамидок, каждая плоскость пирамидки светилась своим цветом: от зеленого, до голубого.
Он сразу понял, что это такое.
«Вычислитель и дальнодействующий исполнитель. Количество элементов равно десятке в сорок третьей степени. Это потрясает: число с сорока тремя нулями!»
– Въезжаешь, значится, – услышал он голос Лила за спиной.
Быстро оглянувшись, увидел призрак или мираж невероятного переплетения миллионов лиловых цветов. Тут он заметил, что и сам приобрел ноги, руки и тело, но полупрозрачные, эфемерные.
– Это твое хозяйство? – поинтересовался Павел.
– Упаси бог! Ты что?! – Цветы зашатались на тонких ножках, а перед глазами Павла мелькнули пальцы, сложенные в щепоть, перекрестившие непонятно что.
– Ты в Бога веришь?
– Вопрос, конечно, интересный. Ты знаешь, Паш, у нас совсем иная структура жизни, совершенно не похожая на вашу, и Бог у нас не предусмотрен. Однако мы осведомлены об этом замечательном изобретении цивилизаций, состоящих из индивидов. У краков, например, эквивалентом вашего понятия Бог является сложная нитевидная структура, середина которой плавает в пространстве, один ее конец прорастает в вещество, другой теряется в энергетическом поле. Так что тебе придется отказаться от шаблонов. А хозяин всего этого сейчас ты! Принимай. Я пост сдал. Говори: пост принял. Забыл армейский идиотизм?
– А ну тебя.
– Вот-вот. И правильно. Гони меня в шею и поскорее. Я домой хочу. Ну, ладно. В общем, дело было так: нас три цивилизации в этом секторе Галактики. Считается, что все мы по-своему разумны. Мы, Лилы, самые старшие по возрасту, разумеется. Нам уже полмиллиарда лет. Хочу заметить, что наши интересы по части изучения вселенной не сходятся с вашими, а вот жизненные интересы – одни. Ты же слыхал, что около нашей Галактики крутится гравитационный циклон?
– Слышал. Треплются, кому не лень.
– Ну, не скажи! Сведения не совсем верные, но близки к истине. Не гравитационный, а кластерный циклон. Я не знаю, что это такое, но это хуже гравитационного. Он уничтожает сознание разумных индивидов цивилизаций и сознание самих цивилизаций. Вернее, не уничтожает, а пожирает. Очевидно, это одна из форм жизни во вселенной. Это не людоедство, а способ жизни. Едите же вы органику, из которой сами состоите, и никто не говорит, что вы сами себя пожираете. Сама жизнь удар этого циклона выдержит, а сознание и разум – исчезнут. И возникает очень большой вопрос: возродится ли из недр жизни новый разум? Уж очень он сложен, этот процесс – зарождения сознания в жизни и разума в сознании. – Доходит? Я не очень умничаю?
– Терпимо, – Павел кивнул головой. – Лил, ты же не человек, а все тонкости и нюансы людского языка чувствуешь: как это у тебя получается?
– Ну, знаешь!.. Поживи с мое, поймешь.
– Ты рассказываешь о серьезных вещах, а сам хохмишь, – усмехнулся Павел. – У тебя же крыша едет!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
