Сыроед усмехнулся. Не вопрос, Ржаной виртуозно работает отмычками, но все-таки это не самый лучший вариант. «Мальчики» – это хорошо, но лучше работать через девочек. Да и сам Пижон это понимает. Просто у него, похоже, напряги с Цыпой.
– Ты воду не мути, не надо. Ты лучше скажи, чем Цыпу обидел?
– Может, и обидел… Это мои дела, – буркнул Пижон.
– Да нет, не твои. Цыпа у нас золотая, без нее нам край. И ты девку найдешь, понял?
– Что-нибудь придумаю… Слышь, Чалка, где твой молоток? – вдруг спросил Пижон.
– Какой молоток? – вскинулась та.
– А которым ты терпилу сделала?
– Э-э… Не знаю…
– Как это не знаешь? Он у тебя в руке был.
– Так это, пока вы схрон искали… – жалко пролепетала Чалка.
– Что – пока мы схрон искали?
– Ну, затаскала где-то…
– Сама, мля, затаскана и молоток затаскала… Телепень, давай обратно!
– Куда обратно? – осадил Пижона Сыроед. – Возвращаться – плохая примета.
– И замок на хате английский, – вспомнил Ржаной. – Закрыл дверь – и привет. Ключи у кого есть?
Ключей ни у кого не было.
– То-то!
– Прокололась ты, Чалка. На молотке твои пальчики, – сочувствующе глянул на девчонку Сыроед. – Менты тебя теперь искать будут…
– Ну и что, если пальчики? Я же срок не мотала. У ментов моих пальчиков нет, – с истеричным надрывом сказала Чалка.
– Зато ты у «Интуриста» шалавилась, – напомнил ей Пижон.
– Когда это было!
– Но ведь было! И менты тебя на учете держали. А там, где учет, там и пальчики… Спалилась ты, Чалка… Телепень, давай прямо, никуда не сворачивай!
Сыроеду не нравилось, что Пижон вдруг раскомандовался, но и останавливать его не стал. Он хоть не жалует мокруху, но сейчас иного выхода нет. По прямой «Волга» выедет из города, там свернет в лес, где и сотворится темное дело.
– Куда прямо? – запаниковала Чалка. – Не надо прямо! Домой хочу!
Пижон схватил ее за шею, сунул голову себе под мышку.
– Домой тебя отвезем. Домой.
Чалка захрипела, пытаясь вырваться, но Пижон не ослаблял хватку. И вскоре она, вытянув ноги, затихла. Жаль бабу, но другого выхода не было. И все-таки Сыроед с осуждением глянул на Пижона.
– Теперь нам без Цыпы никак. И ты ее найдешь! – распорядился он.
Пижон кивнул, подчиняясь его воле. А Сыроед продолжал:
– Мне Цыпу отдашь, если она тебе не нужна.
– Да не вопрос. Если удержишь, бери ее, сколько хочешь, и по самое, куда сможешь.
– Ты за меня не переживай. Я ее не обижу.
– Ну, ну…
Честно говоря, Сыроед и сам сомневался, что сможет удержать Цыпу. Уж больно норовистая она баба. Но попытка не пытка. А вдруг она станет его марухой? Если это случится, то жизнь точно удалась…
* * *
Закатное солнце слепило глаза. Фома приложил ко лбу ладонь, из-под этого козырька разглядывая машины, что мчались к нему с запада. Две иномарки и три «девятки» тонули в клубах пыли, подкрашенной солнцем в багровый цвет.
Десятка два бойцов у Касатона, а у Фомы чуть больше дюжины. И сам Касатон мчится как на пожар, торопится порвать и утопить в крови своего соперника. Но Фоме не страшно. Закатное солнце светило врагу в спину. Это знак свыше. Это солнце означало закат для самого Касатона.
Машины четко встали по всей ширине поля, бамперы на одной ровной линии. Бойцы с помповыми ружьями выходят быстро, слаженно сбиваются в одну толпу. Касатон во главе, к Фоме он идет широким шагом, борзо, нахраписто. Но все это понты, и Фома это понимал.
– Какие проблемы, брат? – спросил он, сдерживая пренебрежительную насмешку.
– Какой ты мне брат? – скривился Касатон.
– Даже так? – недоуменно повел бровью Фома.
– Ты зачем Шрама завалил?
– Не, ну вы слышали? – засмеялся Фома. – Лимон, ты это слышал? Сермяга, ты что скажешь? Валерьян, тебе не смешно?
Он знал почти всех бойцов в команде Касатона, к ним он сейчас и обращался. Всем видом своим показывал, что и Лимон для него свой, и Сермяга, и все остальные. Он здесь старший среди всех, а Касатон просто случайный человек.
– Смеется тот, кто смеется последним! – заявил Касатон.
Фома рассмеялся еще громче. Более дешевого и глупого пафоса он давно уже не слышал.
– Ты кому за Шрама предъявляешь? Сначала ты предъявил это Вайсу, теперь мне? Вайс тебя как последнего сделал, землю у тебя отобрал; так ты на меня теперь переключился? Лоха нашел, да?.. У тебя мозги хромают, Касатон… Слышали, пацаны, ваш бригадир с дуба рухнул! Он баран по жизни! А что бывает, когда баран львами рулить начинает? Львы тогда сами баранами становятся. Хотите быть бяшками? Так вы уже в них превращаетесь! Где «Краснополь»? Где вокзал? Где «Ночное рандеву»? Где «Сталь-банк»? Куда все это ушло? «Восточные» там сейчас рулят, да? А почему?
– Да потому что таких уродов, как ты, гасить надо!
Кроме кулаков, других аргументов у Касатона больше не осталось. Но Фома ждал удар, потому пригнулся и пропустил его над головой.
Такой сноровкой, как Вайс, он не обладал и все-таки свой пистолет вытащил довольно быстро. Но Вайс пожалел Касатона. Неважно, из каких соображений, но оставил его в живых. А Фома тут же нажал на спусковой крючок и прострелил Касатону голову. И сразу же направил ствол на Лимона. Тот уже вскинул ружье, ствол которого смотрел Фоме в живот. Но стрелять он явно не хотел.
– У тебя есть выбор, Лимон! – взревел Фома. – Или тебя здесь закопают вместе с этим неудачником, или ты станешь моим бригадиром…
– Ну, я не знаю… – Ствол «помпадуры» немного опустился.
– Сермяга, ты что скажешь?.. Давай говори! И ты, Валерьян, не молчи… Касатон с катушек съехал, Вайсу все сдал, а на мне выехать решил. Я что, похож на ваньку, которого можно валять кому ни попадя?
– Да нет, не ванька ты, – мотнул головой Лимон. – Ты реально крутой авторитет…. Только мы за Касатона должны спросить…
– Все правильно, Лимон. Ты должен спросить за Касатона, не вопрос. Если ты за него не спросишь, то грош тебе цена. Но Касатона шиза накрыла… Скажи, Сермяга!
– Есть немного… – кивнула заблудшая душа.
– Крыша у Касатона поехала. А почему? Правильно, Вайс ее сдвинул. Сколько у вас земли осталось? А меньше половины! И Вайс продолжает вас давить. И ты, Лимон, должен с Вайса спросить за Касатона. Из-за него Касатон сдвинулся. Из-за него Касатон на меня наехал… Вайс для вас чужой. А я для вас свой. И тебе, Лимон, совсем не западло под меня отойти. Валерьян, что скажешь?
– Ну, не западло, – кивнул браток.
– Дело такое, Лимон, ты хочешь с меня за Касатона спросить, – продолжал давить Фома. – А я должен спросить с тебя за то, что Касатон на меня наехал. И мне плевать, что у Касатона проблема с головой. Он мне предъяву бросил. И ты с ним ко мне подъехал. С той же предъявой… Ты считаешь, что это я Шрама завалил?
– Нет, не считаю, – смутился Лимон.
– Да, но ты же подъехал ко мне вместе с Касатоном. Значит, и ты мне предъяву ставишь? За Шрама с меня спросить желаешь? Так я отвечу. Ты этого хочешь? – свирепо спросил Фома.
Похоже, он смог закрутить карусель в голове у Лимона. И парень поплыл.
– Не надо… Зачем тебе Шрама валить?
– Шрам мне братом был. Не мог я его завалить… А Касатон мог. Он в кабаке у Шрама ошивался и на Эльвиру заглядывался. Или нет?
– Нравилась ему Эльвира, – подтвердил Лимон.
– Потому он и «Ночную фею» хотел под себя взять.
– Была у него такая мысль.
– Значит, ты знаешь, что это Касатон Шрама сделал?
– Да нет, не знаю. Не было никаких движений…
– Ну не было и не было… Короче, ты со мной, Лимон, или как?
– С тобой.
– И с Вайса за Касатона спросить должен, да?
– Должен.
– Ты, Сермяга, что скажешь?
– Да то же самое.
– А ты, Валерьян?
– Мы с тобой, Фома.
– Значит, так. Вы решаете вопрос с Вайсом, а я помогаю вам отбить ваши земли…
Не по-детски разошелся Вайс, чуть ли не весь центр города под себя взял. И не сдвинешь его с отбитых территорий. На всех дойных точках его бойцы сидят, а где-то рядом бригада дежурит – чуть что не так, и братва уже в деле. Четко система организована, потому ни касатоновские с ним ничего не могут поделать, ни шрамовские. Но ничего, Фома их всех под себя возьмет. Тем более что с касатоновскими вопрос, считай, решен. Шрамовская бригада уже на грани распада и тоже станет легкой добычей. Укроп, Дуст и Кусок его волновали не очень. У них наделы небольшие, лакомых кусков мало, пусть, если хотят, будут сами по себе. Но все-таки он с ними поговорит. Надо их под себя брать, иначе Вайс всех сожрет. И они должны это понимать.
* * *
Дюжий охранник в строгом костюме смело перегородил путь. Надменная ухмылка на откормленной ряхе, движения хоть и быстрые, но вальяжные. Если бы Вайс на «мерсе» к банку подъехал, да еще и со свитой, тогда бы к нему отношение было другое. А у него всего лишь «девятка», и сам он без охраны. Футболка на нем простая, куртка джинсовая. В общем, нереспектабельный господин.
– Я Вайс.
Зато имя его сработало безотказно. Охранник вытянулся перед ним, сдал в сторону.