всё наврал, а? Выдумал? А сам — обычный маг-воришка. Ты вор, Немой?
Я хотел возмущённо помотать головой, но вспомнил мужика, у которого отобрал одежду, и кивнул.
— Значит, вор? И в бумаге всё наврал?
Он даже подался вперёд — настолько важен был для него ответ.
Я посмотрел Сытину в глаза и мотнул головой.
— Не наврал? На своём стоишь?
Я кивнул.
— Ну, хорошо. Сейчас мы тебя проверим.
Оп-па! Интересно, как ты собрался меня проверять?
— Ты тут написал, что был бойцом. Ну, давай — покажи себя. На чём умеешь драться? Шпаги, мечи, копья? Может, топоры?
Плазмоган, ёпта! Уж из него-то не промахнусь.
От такого оживлённого разговора у меня заболела шея. Но я превозмог себя, в сотый раз помотал головой и сунул Сытину под нос сжатые кулаки.
— На кулаках? — поразился Сытин. — Немой, да ты же дохляк! Да ещё и хромой. Я ж тебе шею в момент сверну!
На себя посмотри! Тоже мне бодибилдер!
Я сжал губы и снова тряхнул кулаками.
— Ну, ладно! — Сытин рывком поднялся с кресла. — Здесь, или в коридоре?
Да ну на хрен, мебель начальнику тюрьмы ломать. Мне ещё здесь жить какое-то время.
Я показал рукой на окно.
— И то верно, — кивнул Сытин. — На свежем воздухе быстрее в себя придёшь, если что. Ну, идём, Немой!
Мы вышли на улицу, и я с удовольствием втянул в себя сладкий запах созревающих яблок. Хорошо-то как!
Сытин скинул кафтан и закатал рукава просторной белой рубахи.
— Давай! Только учти — назвался бойцом, так получишь без пощады. Чтоб в другой раз не врал мне.
Он без предупреждения бросился на меня. Широко размахнулся правой рукой, пытаясь залепить мне по уху. Сельский стиль во всей красе! Направо махнёт — улица, налево — переулочек!
Я поднырнул под его руку и коротко ткнул левым кулаком в солнечное сплетение, одновременно подставляя ногу. Сытин согнулся пополам, хекнул и растянулся на траве.
— Ах, ты, блядь!
Он поднялся, держась за живот. Широко растопырил руки и стал медленно подходить ко мне. Ага, остерегаешься? Ладно, сейчас я тебя ещё удивлю!
Инструктор по рукопашке наверняка покрыл бы меня матом. Я никогда не входил в число его любимчиков. Но самые необходимые навыки он, всё-таки, в меня вколотил.
Я сделал два быстрых шага навстречу Сытину и воткнул носок правой ноги ему в живот. То есть, хотел в живот. А попал чуть ниже. Сытин скрючился и снова рухнул на траву.
А не будешь в меня своим шампуром тыкать, колдун!
Я отошёл в сторону и присел на кирпичные ступеньки тюрьмы, щурясь на тёплое летнее солнце.
— Ну, ты даёшь, Немой! — Сытин, наконец, поднялся с травы, отряхнул рубаху и присел рядом со мной. — Или как там тебя? Макс?
Я помотал головой. Макс остался там, в развороченном ракетами шахтёрском посёлке. А здесь пусть будет Немой.
— А я-то гадал — как ты мужика возле кабака вырубил. Теперь понятно. Значит, так! Научишь меня этой хрени. Приёмчики подлые, но действуют.
Да что там подлого-то? Мужик, ты про кредитную карту слышал? А про ипотеку? Это когда платить начинаешь в молодости, а квартиру получаешь ближе к пенсии. И тут же меняешь её на гроб без доплаты. У меня в прошлом мире дед так переехал. Двадцать лет платил, а потом сменял Южное Херево на Северное кладбище. Вот это подлянка, так подлянка.
Вам тут хорошо. Срубил избу в лесу, и живи. Хочешь — зайцев лови, хочешь — мёд по дуплам собирай наперегонки с медведем. Свобода!
А Сытин тем временем продолжал:
— Только смотри — наши мужики и убить за такое могут. И вот что. Я тебе ещё бумаги дам. Напиши всё, что вспомнишь, особенно про Немого. Чем больше напишешь — тем скорее я тебе поверю. А если поверю, то постараюсь помочь. Договорились?
Я кивнул.
— Вот и хорошо. А теперь мне к князю на доклад пора. Пойдём, отведу тебя в камеру.
В этот момент на крыльцо выскочил расстроенный начальник темницы.
— Василий Михалыч! Ты что же делаешь? Стол поджёг, ящик сломал! Совесть есть у тебя?
— Прости, Никита Ильич, — устало поднимаясь со ступенек, отозвался Сытин. — Сочтёмся за стол.
— А саламандры? А грибы для водяного?
— Да будут тебе грибы! Привезёт Михей. Будь другом, отведи Немого в камеру. И бумагу с чернилами дай ему. Я завтра утром загляну.
— Извини, Василий Михалыч. Я потому тебя и искал. Тут такое дело — нельзя Немого в темнице держать. Опасно. Мои ребята одного из демонов раскололи.
— И что?
— Они не просто так бунт устроили. Немого почуяли и к нему пробирались.
Начальник темницы подошёл вплотную к Сытину, и стал что-то шептать ему на ухо, таинственно оглядываясь на меня.
Ну, что за тайны-то, ёпта?!
Глава 4:
Кошачья радость
Расстроенный начальник темницы, хлопнув дверью, ушёл наводить порядок в своих владениях. Я слышал его удаляющийся по коридору голос:
— Стол из моего кабинета в пыточную отнесите, балбесы! Да погодите, я документы переложу!
Сытин озадаченно посмотрел на меня.
— Расстроили мы Никиту Ильича, Немой.
Вот, бля! То я княжий куст объел, то главного тюремщика расстроил. И как жив ещё с такими талантами?
Я вопросительно поднял брови.
— Ох, и рожи ты корчишь! — заржал Сытин. — Не зря я тебя за сумасшедшего принял.
А вот сейчас было обидно! Ты свою-то харю когда последний раз в зеркале видел? Небритый, помятый, мешки под глазами.
Сытин довольно ухмыльнулся.
— Это тебе за то, что уделал меня. До сих пор яйца болят, зараза!
Он глубоко вдохнул, сделал серьёзное лицо и продолжил:
— В общем, так. Ребятки Никиты Ильича допросили демонов.
Я представил, как «ребятки» допрашивают безумную рогатую обезьяну и недоверчиво хмыкнул.
— Да ты не сомневайся, они своё дело знают! Проблема в другом. Демоны эти прорывались целенаправленно к тебе, понимаешь?
Вот это крендель! И на кой хер я им понадобился?
— Они как-то учуяли, что ты сюда попал из другого мира. И надеялись с твоей помощью туда свалить.
Сытин задумался, и поправил себя:
— Надеются. Ты же не станешь им помогать, Немой?
Я помотал головой. На хер! Таких тварей даже в зоопарк продавать — себе дороже!
— Ну вот, и хорошо! — одобрительно кивнул Сытин. — Значит, смотри! С одной стороны, это подтверждает твои слова. Хотя я по-прежнему ни хрена не могу поверить. Но придётся.
Сытин почесал переносицу.
— С другой стороны, вопрос — что теперь с тобой делать? В темнице тебя держать нельзя — демоны её в конец
