То, что случилось между мной и Назаровым на днях, напугало меня до ужаса. Страсть, с которой отвечала на прикосновения этого человека. Осторожность, о которой едва не забыла. И что-то еще, совершенно неведомое мне прежде. Желание… доказать, что я не хуже?.. Той, другой, по которой Назаров явно сходил с ума.
Но стоило помнить, что я находилась здесь вовсе не для этого. У меня были собственные цели и планы. Совсем мелкие в сравнении с тем, какую игру вели шишки вроде Назарова, забавляясь торговлей чужими жизнями, и, тем не менее, безумно важные для меня самой.
- Спасибо, - коротко шепнула я подруге и уже более громко спросила:
- Ты ведь не откажешься от чая?
- Не откажусь, - улыбнулась она, но в глазах при этом читалось беспокойство.
- Ну и как ты тут? - спросила Вероника, когда мы уже сидели на кухне и я вяло помешивала горячий напиток, к которому даже не притронулась.
- Как птица в клетке, и отнюдь не золотой, - улыбнулась криво в ответ.
- У вас уже… все было?
Я отрицательно покачала головой, сознавая, что стремительно краснею от одного лишь этого вопроса.
- Поговаривают, что Назаров твой в постели просто… ну… хорош, в общем.
Уточнять, откуда у подруги такие сведения, я не стала. Но легко могла представить, что этот человек перетрахал уже половину женского населения нашего города. Данная мысль заставила меня тут же скривиться от отвращения.
- Мне все равно, - ответила сухо.
- Зря ты так, - вздохнула Вероника. - А вдруг у вас как в сказке все получится - палач влюбится в свою жертву…
- Вот уж вряд ли, - поморщилась я. - Впрочем, давай лучше о тебе.
Еще примерно пару часов мы обсуждали всякие мелочи, обменивались новостями и говорили об общих знакомых или вспоминали недавние, куда более беззаботные времена.
Когда Вероника убежала, торопясь на работу в ночную смену, во мне образовалось чувство пустоты и безнадежного, дикого одиночества. Чтобы хоть как-то с этим справиться и не дать себе провалиться в черную дыру подступающего к горлу отчаяния, я решительно взялась за готовку.
Входная дверь резко распахнулась - по этому решительному, властному жесту, было ясно, что Назаров наконец вернулся домой.
Я поднялась ему навстречу, держа спину напряженно-ровной и встала во главе уже накрытого стола.
Он едва мазнул по мне взглядом, небрежно бросил на столешницу ключи от машины и, принюхавшись, куда более внимательно осмотрел стол.
- Это совсем необязательно, - кинул отрывисто. - Ты могла бы просто заказать еду из ресторана.
- Мне все равно нужно чем-то заниматься, - возразила спокойно. - Поужинаешь?
Он поднял на меня глаза, одаривая знакомым тяжелым взглядом, но на этот раз было в нем что-то еще, кроме затаившейся на самой глубине угрозы… Предупреждение?...
- Не слишком увлекайся этим, ладно? - произнес Назаров с усмешкой.
- Готовкой? - приподняла я вопросительно бровь.
Он помолчал несколько секунд, прежде, чем размеренно, нарочито медленно, словно давая мне прочувствовать каждое слово, сказать:
- Своим присутствием в этом доме. Да, ты можешь здесь хозяйничать, но помни, для чего ты тут и что это - временно.
Я не знала, чего он хотел добиться подобными словами и кому из нас напомнить все это - мне, никогда и не забывавшей о том, на что пошла, или все же себе самому?
Проигнорировав его реплику, я спросила еще раз:
- Так ты будешь ужинать?
- Я уже ел.
- Хорошо, - равнодушно пожала я плечами и, отвернувшись, принялась накладывать горячее только себе самой. После чего, с достоинством заняв свое место за столом, приступила к ужину.
Однако Назаров и не думал уходить. Отодвинув соседний стул, устроился рядом и стал наблюдать за мной со смесью насмешки и любопытства.
Я не знала, что он хотел во мне рассмотреть. Сравнивал ли со своей любовницей? Со всеми прочими, кто был до меня? Плевать. Мысли Ратмира Назарова меня не касались.
Спокойно закончив ужин, я медленно промокнула губы салфеткой и, грациозно встав со своего места, сказала:
- Если ты закончил любоваться тем, как я ем, то позволь откланяться. Доброй ночи.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
12
То, что Лика изменила его отношение к ней, было очевидным. Рат предпочитал думать, что это просто любопытство. Едва заметное, проснувшееся так некстати. Скажем, как к забавному зверьку, запертому в клетке. За ним можно было наблюдать. Можно было уменьшить свободное пространство и загнать в угол. А можно было выпустить, чтобы поймать и запереть снова, только на этот раз - в невыносимых условиях.
Но было что-то еще, чему пока Назаров не мог дать четкого определения. И пока у него получалось от этого абстрагироваться, но Ратмир уже знал - рано или поздно ему придется крепко пораздумать над этими новыми обстоятельствами.
- Ты меня слышишь, сын? - раздался недовольный голос Юсуфа, и Рат вскинул голову. Не моргая, встретил тяжелый взгляд отца. Тот всем своим видом показывал, что находится в крайней степени недовольства. Однако Ратмир знал - Назаров-старший промолчит. Как то было почти всегда.
- Слышу. Нужно разобраться с Лазаревым. Сначала припугнуть, потом действовать обычно, - пожал плечами Рат.
Эта часть всегда лежала на нем, так почему отец сейчас настойчиво напоминал ему, кто ответственен за то, чтобы ни одна падла, посмевшая перейти им дорогу, не осталась безнаказанной?
- Ты меня совсем не слушаешь! - повысил голос Юсуф.
Ратмир вскинул брови. Неужели думы о Валицкой и впрямь «отключили» его от сосредоточенности на деле?
- Следующую сделку я поручаю провести тебе. Это очень важно. Никаких других мыслей в твоей голове быть не должно! - читая его, словно раскрытую книгу, прикрикнул отец.
- Почему мне? - нахмурился Ратмир.
В дела отца он не лез. Точнее, это были дела семейные, но у него, Рата, имелись свои функции в этом всем. И точка. Так какого хрена сейчас Юсуф так резко решил включить в схемы Ратмира?
- На покой собираюсь, - невесело улыбнулся Назаров-старший. - Возраст уже не тот. К тому же, скоро внук у меня появится. Подлатаюсь и потом воспитанием наследника займусь. А ты пока дела все вести будешь.
Рат поджал губы, чтобы не высказать то, что вертелось на языке. Нет, его вовсе не трогал тот факт, что своим преемником Юсуф видел еще нерожденного младенца, в то время, как у него имелся Ратмир, его взрослый сын. Просто речи Назаров-старший о ребенке вел так, словно его не волновало, чего именно может захотеть этот мальчик. Может, у них с Валицкой родится великий пианист? Или художник.
Даже заржать захотелось от этого. В их среде и окружении судьба отпрыска Назаровых была предрешена еще до его зачатия.
- Что за сделка? - приподнял Ратмир брови, демонстрируя ленивый интерес.
- Самая крупная за всю историю существования нашей империи. Если возникнет утечка информации… если ее перебьют… сам понимаешь.
Глаза Юсуфа гневно сверкнули. Рат же подался к отцу и тихо велел:
- Рассказывай.
«Я никак не могу забыть то, что между нами было…»
Это сообщение от Бэллы пришло так внезапно, что у Рата замерло сердце. А потом застучало быстро-быстро, отчаянно ударяясь о грудную клетку.
Она сменила номер телефона, но он знал - это Бэлла… Каримова, мать ее!
«Что именно?» - ответил он после короткого раздумья.
Заводить беседу, пусть даже и в переписке, было не лучшей идеей. Его же снова перемкнет на ней, он это знал. Чувствовал нутром.
«Нашу любовь… ту, в прошлом. И поцелуй на балконе».
Ратмир чертыхнулся. Отбросил телефон на сидение рядом с собой, сжал пальцами руль. Нельзя думать о Бэлле и на нее вестись. Она теперь чужая жена.
И все же он не мог. Эту женщину было не вытравить из памяти.
«Зачем ты мне это пишешь? Понимаешь, что душу бередишь?» - все же написал он.
Запарковал тачку возле ворот. Бросил быстрый взгляд на дом. Там, за его стенами, была Валицкая. Неиспорченная невинная девочка, которая вскоре родит ему ребенка. На ней и стоило сосредоточить свое внимание.
