– Нет, Дольчи, – сказала она спокойно, – в этом нет необходимости. Спустись вниз, в выставочный зал. – Она с трудом заставила себя улыбнуться. – Мы не должны упускать клиентов, не так ли?
Девушка поджала губы.
– Я буду за дверью, – сказала она, бросив неприязненный взгляд в сторону Эдварда, – в случае чего ты меня позови, и я сразу прибегу.
Оливия выждала, пока за ней закрылась дверь. Она взглянула на часы, а затем на Эдварда Арчера.
– В вашем распоряжении минута, – сказала она сухо.
На его скуле дернулся мускул.
– Черт побери, это займет гораздо больше времени.
– Мистер Арчер, вы уже потратили пять секунд.
– Вы неплохо поработали с тех пор, как мы виделись в последний раз. – Он смотрел на нее в упор холодными и оценивающими глазами. – Все проделано очень мило. Это производит впечатление.
– Девять секунд прошло, мистер Арчер. Его губы растянулись в улыбке, обнажившей зубы.
– А что потом? Вы меня вышвырнете?
– Осталось тридцать девять секунд, и отсчет продолжается, – сказала Оливия, подходя к своему столу. Она нагнулась и стала перебирать бумаги на нем. Что ему нужно? Черт побери, что ему нужно?
– Мы оба знаем, что вы не в состоянии это сделать.
Она замерла, когда он подошел к ней. От его дыхания шелохнулись волосы на ее голове.
– Вы в моей власти, – сказал он спокойно. – Я могу сделать с вами все, что захочу, Оливия, и вы знаете это.
Она почувствовала, как бешено забилось ее сердце. «Тысяча один, – подумала она, – тысяча два, тысяча три…» Когда Оливия решила, что уже в состоянии без дрожи взглянуть на него, она обернулась.
– Попытки запугать меня доставляют вам удовольствие? – спросила она спокойно. Он скривил рот:
– Черт возьми, вы прекрасно знаете, что я этого не делаю.
– Во всяком случае, именно так я понимаю ваши выпады, мистер Арчер…
У нее перехватило дыхание, когда он положил руки ей на плечи. Его пальцы с силой впились в ее тело, и это прикосновение словно насквозь пронзило ее. Взгляд Арчера пробежал по ее лицу и остановился на губах.
– Вы думали обо мне? – спросил он.
– Нет, – быстро ответила она. Слишком быстро, и сама поняла это. Он поднял руку и осторожно провел по ее шее, задержав пальцы сзади и освободив от заколок узел шелковистых волос. Оливия почувствовала, как они свободно рассыпались по плечам.
– А я думал о вас, Оливия.
Его голос был мягок, как и ласковые прикосновения пальцев к ее коже. Она почувствовала, что ее немного качнуло, его пальцы словно гипнотизировали ее.
– Я и в самом деле думала о вас, мистер Арчер, – сказала она. – У меня были ночные кошмары, мне представлялось, что вы снова объявитесь в моей жизни и будете вести себя еще более грубо, чем в тот раз.
Он улыбнулся:
– Я думал о тебе по ночам, в постели. – Его голос звучал совсем мягко, в нем слышались откровенность и страсть. – Я представлял тебя обнаженной в моих руках, твои волосы рассыпались темным покрывалом по моей подушке…
Ее сердце едва не вырвалось из груди, когда она попыталась отстраниться от него.
– Вы не имеете права…
– Я вспоминал запах твоей кожи и представлял, какая она на вкус. – Оливия задохнулась, когда он привлек ее еще ближе к себе. – Ты тоже представляла себе все это, Оливия. Я вижу это по твоим глазам, чувствую по тому, как твое тело горит под моей рукой.
– Вы сошли с ума, – сказала она. Ее голос звучал холодно, очень холодно. Но кожа ее действительно горела.
– Иногда я почти слышу, как ты выкрикиваешь мое имя, когда я дотрагиваюсь до тебя.
В ее сознании вспыхнула картина. Она увидела себя в его руках, вздрагивающей от его ласк, прижимающейся к нему в пламени желания, и какое-то чувство, названия которому она не могла найти, возникло во всем ее существе.
– Никогда, – прошептала она, – никогда, даже через миллион лет. Каким вы были в последний…
Он отпустил ее так неожиданно, что она едва не опрокинулась на стол.
– Будьте осторожны в ваших высказываниях, дорогая. – Его голос стал таким же холодным, как и его глаза. – Вы не можете сказать, когда вы захотите не самого худшего на земле мужчину.
Оливия подняла руки к голове. Они дрожали, когда она пыталась заново заколоть волосы.
– Мне никогда ничего не будет нужно от вас, – сказала она срывающимся голосом. – Пока у меня есть…
– ..Любезный старина Чарли. – Его рот скривила уродливая ухмылка. – Какие трогательные сантименты, Оливия.
Надо было сказать: «Пока у меня есть две руки, которыми я способна работать», – но почему она должна оправдываться перед Эдвардом Арчером? И она с вызовом вздернула подбородок.
– Пусть так, – сказала она бесстрастно. – А теперь, мистер Арчер, если вы будете благоразумны, то…
– Любезнейший старина Чарли мертв. Слова прозвучали как выстрел. Оливия растерянно улыбнулась.
– Что вы сказали?
Его глаза не отрывались от ее лица.
– То, что вы слышали, золотце. Чарли мертв. Капут. Теперь он уже история.
Оливия прикрыла глаза. Мертв? Но это же невозможно! Она виделась с Чарлзом всего лишь накануне вечером, он на несколько минут заехал в «Плазу», чтобы забрать Риа, и был в порядке, в полном порядке.
Арчер неприятно засмеялся.
– Черт, по крайней мере, старина Чарли умер счастливым человеком.
– Чарлз Райт? – тупо спросила она. Эдвард скривил рот.
– Покойный Чарлз Райт, моя дорогая. Сколько же других Чарлзов было в вашей жизни? Может быть, мы присвоим им номера? Чарли Первый, Чарли Второй…
Мертв. Чарлз мертв. Риа, подумала она, ох, Риа…
– Он действительно умер? – спросила она шепотом, – Мертв, как доисторический динозавр. Она уставилась в жесткое, словно каменное лицо.
– Как вы можете говорить так? Неужели вы лишены каких-либо чувств?
– Почему только я? Никто не станет оплакивать этого негодяя.
Перед ней всплыло лицо Риа.
– Кто-то будет, – печально сказала Оливия, опустив голову и закрыв глаза ладонями. Эдвард Арчер громко выругался.
– Проживи я тысячу лет, и тогда не смог бы понять, что заставляет женщин плакать! Он притянул ее к себе и крепко обнял. Потрясение вернуло румянец на щеки Оливии.
Она уперлась руками в его грудь.
– Отпустите меня!
– Полагаю, сейчас последует викторианский обморок, – мрачно сказал Арчер, отпустив ее и направляясь к двери. – Не будьте смешной. – Он распахнул дверь и выглянул в холл. Дольчи от неожиданности вскрикнула.
– Мисс Харрис почувствовала себя плохо, – натянуто сказал Эдвард. – Где бы ей можно было прилечь?
– Оливия? Оливия, что он с тобой сделал?
Хочешь, я позвоню в полицию? Или в скорую помощь? Тебе нужен врач? Ох, Оливия…
