Тёса с глубоким уважением относился к Усибе, даже по-своему любил его. Однако он руководствовался в жизни прежде всего практическими соображениями. В мире жестокости и вероломства, в котором он обитал, оставалось, увы, слишком мало места для сострадания и сантиментов.
Молчаливый, с побледневшим лицом, Усиба вернулся на кухню, закурил новую сигарету и некоторое время стоял молча.
Тёса, понимая, что обидел гостя, теперь искал возможность исправить положение. Он подошел к холодильнику, достал оттуда пакет молока и наполнил чашку Усибы.
— Не унывай, друг. По крайней мере, теперь тебе не нужно беспокоиться о Томоо Кодзо.
Наохиро, казалось, еще больше разозлился:
— Томоо — сумасшедший оябун! Пытался уничтожить Николаса Линнера, а кончил тем, что был убит своей же жертвой!
— В этом есть и положительная сторона: без Кодзо тайный совет стал лучше работать.
Присаживаясь, Усиба пожал плечами.
— Может быть, это и правильно, что вы с Тецуо Акинагой согласились, чтобы Тати Сидаре стал оябуном клана Ямаути. У вас двоих появится больше возможностей для контроля, чем тогда, когда оябуном Ямаути был Кодзо. Но тебе надо позаботиться о том, чтобы Линнер никогда не узнал, что по пятам за его женой, когда с ней произошел этот несчастный случай, шел именно человек Кодзо. Ты знаешь, что он вообще ненавидит якудзу и, уверен, будет преследовать всех нас, а не только представителей Ямаути. Полицию мы еще сможем держать под контролем через купленных нами людей, но Линнер — единственный человек, который может уничтожить всех нас.
Тёса нахмурился и махнул рукой:
— Николас никогда не узнает, что тогда произошло.
Уж мы об этом позаботимся. Шофер грузовика дал свои показания в полиции, в них нет ни единого слова о белой «топоте». Даже Тандзан Нанги не подозревает о том, что Кодзо следил за женой Линнера. Ему и в голову это не приходит. Да и зачем было Томоо следить за этой женщиной, что ему это давало?
— Очень многое. Как только Кодзо прознал про связи между Оками и Линнером, он установил за женой Николаса слежку в надежде выйти на ее мужа.
— А кто был тот человек, с которым она провела ночь в токийском отеле и собиралась встретиться еще раз?
— Он был ее любовником, занимался рекламой. Перед нами они были ничем не виноваты.
— Да, но тогда нам это не было известно. Кодзо знал лишь о том, что человек этот был американцем и, прибыв в Японию, сразу же прямиком отправился к Тандзану Нанги. У Кодзо, который уже настороженно относился к нашим американским партнерам в Годайсю, возникли подозрения.
— Ты хочешь сказать, что он был параноиком, — с презрением произнес Усиба.
— Многие считали, что он сумасшедший. Не знаю, так ли это, но излишняя подозрительность всегда свидетельствует о психической болезни. — Тёса на секунду задумался. — Так или иначе, Кодзо стал следить за женой Линнера. Она, должно быть, заметила, что ее преследует белая «тойота», запаниковала и врезалась в грузовик.
— Стало быть, она погибла случайно?
— Не совсем. Если вдуматься, в ее смерти виноват Николас. Жизнь, которую он избрал, — вот что ее убило. Его жена стала всего бояться, постоянно оглядывалась, шарахаясь от собственной тени.
Дайдзин рассмеялся неприятным смехом:
— Ты представил в любопытном свете это скверное дельце!
— Меня беспокоит Николас Линнер. Он очень опасен и опытен. Все оябуны боятся его.
— Но только не ты, а? — насмешливо произнес Усиба.
— Я больше других, — Тёса подлил себе еще чаю, стараясь не обращать внимания на чашку Усибы, наполненную молоком, — но в отличие от большинства я обеими ногами стою на земле и уважаю ненависть, которую Линнер питает к якудзе.
— Не позволяй себе руководствоваться чувством личной мести в ситуации, которая и без того является достаточно сложной.
— Ты так думаешь? — Акира внимательно посмотрел на гостя. — У меня есть очень веские причины для того, чтобы разыскивать Линнера. Дело в том, что Оками прознал о заговоре, который я затеял с целью его устранения, и отреагировал на это весьма неожиданным способом: обратился за помощью к Николасу Линнеру.
Усиба покачал головой:
— Да нет, ты ошибаешься! Николас презирает всех из якудзы и никому из них не станет помогать.
— Однако в глубине души Николас — истинный японец, каким был и его отец, полковник Линнер. Эта семья многим обязана Оками, и Николас выполнит свой долг — защитит Микио. Я уверен, что кайсё жив и Николас придет ему на помощь, поэтому его следует уничтожить.
— Я запрещаю тебе трогать Линнера!
— Ты? Запрещаешь мне? — Акира насмешливо посмотрел на Наохиро.
— Прислушайся к голосу разума. Кодзо пытался убрать Линнера — и что из этого вышло? Томоо мертв. И не думай, что ты умнее Кодзо и тебе удастся перехитрить Линнера.
— Да, он — крепкий орешек, но всего лишь человек, а не Бог. И как всякий человек — уязвим...
— Ты подвергнешь опасности Годайсю, все наше дело только для того, чтобы показать свою силу и ловкость. У тебя просто больное самолюбие. Лечи его в постели, доказывай женщинам, что превосходишь других.
Усиба потушил сигарету и подошел к окну. Ему не хотелось думать о Николасе Линнере и о том, что замышляет против него Тёса. Он стал разглядывать город и еще раз убедился, как изменилась Япония благодаря и его политике тоже. Превратилась в высокоразвитую, могущественную страну. И все же Наохиро подумал: «Все происходит слишком быстро. Япония, будто ребенок, который научился бегать прежде, чем смог ходить, и теперь спотыкается, делая неестественные усилия, чтобы перегнать Запад». Затем он повернулся к оябуну.
— Линнер не похож на других людей.
— А, ерунда! Знаю я, почему он так сильно ненавидит якудзу. Это и станет его ахиллесовой пятой.
Но Усиба уже опять думал о другом: «Беда в том, что после всех этих скандалов, связанных со взятками и незаконными платежами корпораций чиновничьему аппарату, человек с улицы, обыватель, считает, что мы вполне заслуживаем все то, что сами на себя навлекли, — и он прав в этом своем мнении». Хотя ладно, наплевать. Что ему-то, собственно говоря, беспокоиться? У него есть Годайсю, и какие бы потрясения и бедствия ни угрожали Японии в будущем, они не затронут Годайсю. Люди, заключившие соглашение с Годайсю, которая была организацией глобального масштаба, привлекали активы со всех уголков земли и были застрахованы от любых, даже кратковременных неудач, тем более от вмешательства какого-то там Николаса Линнера. Если Тёса сказал, что у него есть способ нейтрализовать этого человека, пусть делает, что хочет, мешать он ему не будет.
Тёса предложил другу еще молока, но Усиба отказался. Какой в молоке толк? Все думали, что у него язва желудка, только он сам знал, что болен раком. Он просто морочил голову своим соратникам. Узнай они, что у дайдзина рак, быстро бы избавились от него и лишили работы.
— Одно я знаю наверняка, — проговорил Тёса, — теперь, когда ушел Оками, у Годайсю появились большие возможности для достижения своих целей.
— Да, это правда, — ответил Усиба и начал размышлять вслух. — Но почему-то Оками потерял веру в организацию, которую сам же создал. Почему? Я задаю себе этот вопрос снова и снова. Он всегда был патриотом, понимал, что нужно остановить и заблокировать моральное разложение, которое подтачивало нацию с тех самых пор, как американцы принудили нас принять конституцию, написанную для нас.
— Ну почему тебя это волнует? Оками — это история, он уже в прошлом. Теперь не имеет значения, что он там думал. Надо смотреть в будущее. Это наша карма, друг мой, мы уже близки к победе, я чувствую ее приближение всем своим существом.
— Хотел бы я в это верить так же, как ты, — пожал плечами Усиба, — но у нас есть еще множество проблем, которые надо решить. Нашему будущему угрожает то, что американцы лидируют в области телекоммуникаций и производства оптических приборов из стекловолокна. В двадцать первом веке главную роль будут играть те компании, которые смогут передавать информацию быстрее и с большей эффективностью, чем сейчас.
— Вот и еще одна причина опасаться Линнера, — перебил Акира. — Его компания «Сато-Томкин Индастриз» имеет множество патентов на право владения технологиями в области телекоммуникаций, а мы об этом можем только мечтать. Сейчас «Сато-Томкин» работает в континентальном Китае, в Индии и Малайзии, занимается там укладкой стекловолоконного кабеля. В один прекрасный день эти страны превратятся в наших соперников.
— Я еще раз предупреждаю тебя: Линнер — ниндзя и он чрезвычайно умен, — предостерег приятеля Усиба. — Я пробовал было пригрозить ему, но это не возымело действия. Я думаю, он не боится не только нас, но и тех, кто куда более силен.
— Предоставь этого человека мне...
— Нет, мой долг защищать интересы Годайсю. Преследовать Николаса Линнера — значит, рисковать всей организацией. Нельзя вовлекать его в наши дела...
