— Хорошее…
Они расстались. «До каких пор мы будем публиковать сводки в зависимости от настроения дуче, — подумал министр. — Каждый старается перещеголять друг друга во лжи. В том числе и я…»
Граф Чиано спустился вниз по широкой дворцовой лестнице.
Глава четвертая
1
В последних числах ноября Рузвельт покинул Белый дом и уехал в Георгию. Журналисты заподозрили новый подвох, но на этот раз президент действительно нуждался в отдыхе. Напряженная работа и бессонные ночи, встречи и совещания, непрестанные заботы обескровили лицо президента, наложили на него печать тяжелой усталости. Он надеялся, что благодатный климат Георгии быстро восстановит его силы. Но через три дня государственный секретарь Хелл срочно попросил президента вернуться в Вашингтон. Неотложные дела, осложнившаяся обстановка требовали присутствия Рузвельта в Белом доме.
Карделл Хелл звонил президенту не без внутренних колебаний — пусть бы Франклин отдохнул хоть несколько дней. Ему это так необходимо. Тяжело смотреть, как президент, преодолевая усталость, продолжает заниматься государственными делами. Только телеграмма, доставленная из разведывательного управления, заставила Хелла отбросить все колебания и позвонить президенту…
Из отдела «Джи-2» сообщили, что перехвачена и расшифрована секретная телеграмма из Токио, адресованная японскому послу в Берлине. К препроводительному письму прилагался и текст телеграммы. В ней говорилось: «Строго конфиденциально сообщите им — речь шла о Гитлере и Риббентропе, — что существует серьезная опасность внезапного возникновения войны между англосаксонскими странами и Японией. Добавьте при этом, что война может вспыхнуть скорее, чем кто-либо думает».
Последняя фраза вызывала особую тревогу. Переговоры с японским посланцем Сабуро Курусу, прибывшим недели три назад в Вашингтон, шли как будто нормально, хотя и не продвигались вперед. Их можно было охарактеризовать топтанием на месте. Так бывает порой в дипломатических переговорах. Курусу с бесстрастно-вежливой улыбкой отстаивал свою точку зрения, даже шел на какие-то незначительные уступки, но перехваченная шифрограмма заставляла подумать — не готовят ли японцы какую-нибудь ловушку. Может быть, они просто хотят усыпить бдительность американцев затянувшимися переговорами. Правда, начальник генерального штаба Маршалл несколько успокоил мистера Хелла: японцы не рискнут, не осмелятся на какие-то решительные агрессивные действия. Их привлекает советский Дальний Восток. Начальник генштаба тоже был вооружен донесениями разведывательного управления. Он пока ил их Холлу. Полковник Мейзл из отдела «Джи-2» информировал, что в ближайшее время ожидается неминуемый разгром Советской России. Не позже чем через год германские вписка оккупируют Россию до Байкала, возможно — до Тихого океана, если раньше не сделает этого Япония. Не следует упускать благоприятной возможности. Если американские войска смогли бы закрепиться в советском Приморье, Тихий океан станет внутренним бассейном Соединенных Штатов. С японцами тогда можно договориться. Вот куда направлено внимание американского генерального штаба.
Начальник генерального штаба ушел, заверив Хелла, что уж кого-кого, а японцев бояться не следует, с ними можно найти общий язык, если дело дойдет до раздела советских владений. И все же предчувствие надвигающейся опасности продолжало беспокоить старого американского дипломата.
Настораживало государственного секретаря и еще одно обстоятельство. Изоляционисты вдруг проявили новую активность. Накануне к нему явился Малони, Уильям Малони — прокурор из министерства юстиции. Он настойчиво добивался встречи, утверждая, что должен сообщить нечто очень и очень важное. Последнее время ему поручили расследовать деятельность довольно большой группы весьма подозрительных лиц. Малони прямо называл их предателями национальных интересов Америки.
Он явился к государственному секретарю извинченный и, пожалуй, немного растерянный, порывисто вошел в кабинет и сказал:
— Мистер Хелл, я должен предупредить вас о заговоре, который зреет у вас под боком. Иностранные агенты используют некоторых членов конгресса, чтобы подорвать национальную оборону Соединенных Штатов. Заговорщики гнездятся в самом Капитолии.
— О, не так стремительно, дорогой прокурор, — возразил Хелл. — Я предпочитаю говорить языком фактов, ни не эмоций. Есть у вас факты?
Малони располагал фактами. Прокурор назвал имена. Сенатор Ней связан с японским агентом Ральфом Таунсеном, он разъезжает по стране и выступает с докладами прояпонского содержания. За последний месяц он выступал пятьдесят раз — точно популярный актер на гастролях. За каждое выступление Таунсен выплачивает Нею до пятисот долларов. Малони располагает документами. Вот — у него их целый портфель. Прокурор показал несколько стандартных писем. Их получают семьи, главным образом матери солдат, находящихся на Дальнем Востоке. Странные и подозрительные письма. Их авторы настойчиво советуют матерям требовать возвращения сыновей домой, в Штаты. Это в то время, когда в бассейне Тихого океана создается такое угрожающее положение.
Или вот конгрессмен Гамильтон Фиш, тот самый, который недавно ездил в Европу и встречался там с Гитлером. Он продолжает выступать в конгрессе с профашистскими речами. Прокурору Малони доподлинно известно, что речи Фиша готовит ему германский резидент Георг Фирек. Он же, Фирек, печатает эти выступления в своем издательстве «Флендерс холл», размножает их в сотнях тысяч экземпляров и рассылает за счет конгресса по всей стране. В Нью-Йорке есть фирма «Романов-кавьар» — торговля икрой и рыбой. Но Фирек превратил ее в частный почтамт. Склады фирмы вместо рыбы завалены кипами фашистской литературы.
— Вы представляете, что происходит, мистер Хелл, — взволнованно говорил Малони, — Фашистская пропаганда рождается в стенах американского конгресса! Она захлестывает Штаты.
— Простите, одну минуту, — Хелл прервал своего собеседника, — но почему бы вам не сообщить обо всем этом своему министерству? Ведь вы помощник министра юстиции…
Малони горько и безнадежно махнул рукой:
— Это бессмысленно, мистер Хелл. Разве я не говорил? Я начинаю терять веру в американскую демократию. У нас существует Комиссия по расследованию антиамериканской деятельности. Ее учредил конгресс, но председатель комиссии Мартин Дайс сам на стороне заговорщиков. Ему всюду мерещатся красные… Послушайте дальше, я хочу, чтобы вы выслушали меня до конца. Будьте осторожны, мистер Хелл, будьте осторожны! Это моя основная цель — предупредить нас об опасности. Прошу вас, расскажите обо всем президенту. Я сам бессилен что-либо сделать. Кто-то ставит мне палки в колеса. Меня преследуют анонимными письмами, грозят расправой. За спиной иностранных агентов стоит общество «Америка прежде всего». Это одна из ста десяти профашистских организаций, существующих сейчас в Америке. Она живет на средства американских промышленников. Ее финансируют Дюпон, Форд, «Дженерал моторс», «Стандард ойл». У меня не хватит пальцев, чтобы перечислить их всех. Странную роль играет Джон Фостер Даллес. Вы его должны знать, он возглавляет крупнейшую адвокатскую фирму «Салливан энд Кромвель»… А Чарльз Линдберг или священник Кофлин — главарь Христианского фронта. У меня голова идет кругом. Фашизм захлестывает нашу страну. Что я могу сделать один?!
Уильям Малони говорил торопливо, словно боялся, что его прервут и он не успеет выложить то, что накопилось у него на душе. Карделл Хелл слушал молча. Что мог он сделать? Даже если бы захотел. Но государственный секретарь и не хотел ничего делать, Президент Рузвельт и тот обязан считаться с влиянием всесильной промышленной группы, с волей того же таинственного «Комитета особой конференции». Не только считаться, но и подчиняться. Иначе он не будет президентом. Члены комитета собираются на секретные заседания на улице Рокфеллер Плаза или в отеле «Пенсильвания». Там принимают решения, которые сильнее решений конгресса. Хелл отлично все понимает.
Но государственный секретарь услыхал от Малони и кое-что новое. Он не представлял себе, что все зашло так далеко. Малони сказал: существует международное картельное соглашение между англо-американскими нефтяными компаниями и германским химическим трестом «ИГ Фарбениндустри». Немецкие монополии принимают участие в прибылях американской «Стандард ойл». Разве не парадоксально, что немецкие фирмы получают прибыль с каждого галлона бензина, которым пользуются английские летчики, улетая бомбить германские города. Но Малони сейчас волнует другое — «Стандард ойл» отказалась передать американскому правительству секрет производства искусственного каучука, хотя тем же самым патентом давно пользуются химические заводы в Германии.
