Дэвид не поверил собственным глазам. Сколько она здесь просидела? Долго ли он был без сознания? Дэвид соскользнул с кровати и взял табличку с листком назначений. Подойдя к окну, он выглянул наружу. На фоне неба темнела фигурка феникса. Указатель на дороге оповещал: «Баптистский госпиталь «Феникс» и Медицинский центр». Должно быть, его перевезли сюда по воздуху.
Дэвид просмотрел листок, изучая описание повреждений. Три сломанных ребра, вывихнутое (но уже вправленное) плечо и множество царапин и ссадин. Ничего опасного для жизни. Однако если бы убийцы не отвлеклись на Меган… Дэвид вспоминал блеск ее глаз, длинные волосы и гладкую кожу. Женщина, которая так много значила для его друга. И хотя сам Дэвид никогда не любил так глубоко и сильно, он теперь лучше понимал, что пришлось пережить Тому и как это повлияло на его отношение к вере.
— Кхм, — кашлянула Салли. — Вы… э-э… несколько неодеты.
Дэвид резко развернулся, чуть не выскочив из белой в голубой горошек больничной сорочки. До него дошло, что он сверкает перед Салли голой задницей. Красный, как рак, он промямлил:
— Салли, вы проснулись? Я, э-э… я…
— Успокойтесь, — сказала Салли. — Это было не самое плохое зрелище.
Дэвид замер. Что это, комплимент? Его заднице? Должно быть, Салли тоже сообразила, как прозвучали ее слова, и быстро исправилась:
— Я хочу сказать, все могло быть намного хуже. Как вы себя чувствуете?
Дэвид постепенно успокаивался.
— Уже получше, но главное — я жив.
— Так что случилось? — поинтересовалась Салли.
Дэвид присел на край кровати и сморщился от боли в ребрах. Затем, уставившись прямо перед собой, проговорил:
— Я видел ее. Видел жену Тома.
И ненадолго задумался, глядя в окно.
— Единственный неприятный эффект от путешествий во времени — сильная тошнота, но она быстро проходит. После прибытия, все еще дезориентированный, я наткнулся на четырех головорезов. Им я и обязан своим плачевным состоянием, — Дэвид осторожно коснулся больного плеча.
— Меня бы убили, если бы не Меган. Она спешила к Тому — предупредить его об опасности — и увидела, как меня бьют. Она остановилась… Я узнал ее. Красивая, испуганная… Я крикнул, чтобы она убегала… Остальное, как вы понимаете, уже история, — произнес Дэвид, нахмурившись.
— Однако в тот момент я был счастлив. Мое присутствие могло изменить все. Если бы они позволили ей убежать и убили бы меня, если бы она не остановилась на тропе, если бы ее не заметили… мы бы сейчас с вами не беседовали.
— …но все получилось? Часы работают? — спросила Салли.
— Как часы, — Дэвид позволил себе улыбнуться.
— Очень хорошая новость. Отличная новость! Трудно представить, сколько всего мы можем узнать, сколько можем сделать. Мы собираемся…
— Салли, — твердо сказал Дэвид. — Не забывайте, Том все еще где-то там. И если мы не вернем его, то вы, я, — словом, весь мир может прекратить существование в любую минуту.
— Представим себе худший сценарий. Насколько сильно может измениться наша реальность, если Том навестит древний Израиль две тысячи лет назад? Ведь вы полагаете, он отправился туда? — серьезно спросила Салли.
— Поверьте, он именно там! Худший сценарий? Представьте себе мир без Иисуса Христа.
Озадаченность на лице Салли сменилась весельем.
— Вы имеете в виду мир без христианства? Без всяких телепроповедников? Без свидетелей Иеговы, барабанящих в дверь? Скажите, чем я могу помочь Тому.
Дэвид не развеселился.
— Это не шутка. Пусть вы не разделяете моих личных убеждений, но вы не сможете отрицать влияния личности Христа на все человечество в последние две тысячи лет.
Салли откинулась на спинку стула, перебирая события и факты.
— Римская империя, католическая церковь, крестовые походы, бессчетные жизни, смерти, браки и рождения — все это так или иначе связано с одним человеком, — говорил Дэвид.
Он взял сумочку Салли, невзирая на ее протесты, быстро вытащил кошелек, достал долларовую банкноту и предъявил ей:
— Что тут написано?
Салли взглянула на банкноту. Она видела эту надпись много раз, но сейчас прочла вслух, вдумываясь в первоначальный смысл:
— Мы веруем в Бога.
— Именно, — горячился Дэвид. — В Бога. Бог Америки — не какая-то призрачная сущность и не деревянный идол. Он — человек. Иисус. Эта страна основана в вере. И эту веру создал тот самый человек, которого Том хочет разоблачить любой ценой.
Кажется, Салли начала понимать.
— Если Том докажет миру, что Иисус — мошенник, он разрушит все, что мы знаем и любим, все, что нам дорого. Под угрозой даже не христианство, а каждый человек, живший в последние два тысячелетия.
Салли побледнела:
— Когда вы сможете отправиться?
Дэвид встал:
— Все готово?
— Да.
— Тогда сегодня же.
— Но вы же… вы…
— Не в форме, — подтвердил Дэвид. — Но Тома необходимо остановить, а я единственный, кто на это способен… А сейчас дайте мне мои штаны и отвернитесь.
Салли фыркнула, нашла брюки Дэвида и перебросила ему.
— Я буду за дверью.
Дэвид слегка смущенно смотрел, как Салли уходит. На фоне всевозможных бурных сценариев, которые продолжали прокручиваться в голове, что-то незнакомое и вместе с тем пугающее пробуждалось глубоко внутри. Любовь.
Небольшая координационная комната была специально спроектирована в надежде, что когда-нибудь здесь будут готовиться к путешествию во времени. Дэвид стоял перед зеркалом, которое занимало всю стену. Казалось, оттуда на него смотрит какой-то незнакомец. Его костюм выглядел не просто достоверным, а подлинным. «Лайтеку» понадобилось всего два дня на подготовку необходимого снаряжения. И хотя Дэвид истомился в ожидании, его раны требовалось немного подлечить. С другой стороны, благодаря путешествиям во времени Дэвид мог пойти погулять лет на десять, а потом все равно явиться вовремя.
Он был одет в красно-коричневый халат, на ногах — сандалии. Часы были спрятаны под двойным браслетом, не очень похожим на подлинное искусство древнего Израиля, но и не привлекающим внимания. Дэвид понимал: извлечение Тома не менее рискованно, нежели сам прыжок его друга в прошлое. Второй попытки может и не быть.
Войдя в комнату и взглянув на Дэвида, Салли рассмеялась.
— Неплохо, — заметила она и протянула ему мешочек.
Дэвид открыл мешочек и заглянул внутрь: старинные золотые монеты, драгоценные камни, украшения… Его глаза полезли на лоб.
— Не слишком ли жирно?
— Нужно быть готовым к любым неожиданностям. Однако это не значит, что вы должны потратить все деньги, — ответила Салли.
— Интересно, для каких непредвиденных обстоятельств может понадобиться такое богатство?
— А вы знаете, как ухаживать за овцами, работать на полях, выращивать оливы?
— Нет, но я пробуду там от силы пару дней или даже меньше. Как только отыщу Тома, мы сразу же возвращаемся. Я не собираюсь сидеть в прошлом до конца жизни. — До него не сразу дошел смысл последней фразы. — Ой…
— А если на вас нападут, если часы разобьются или сломаются, или…
Дэвид прицепил мешочек к своему веревочному поясу:
— Что-нибудь придумаю.
— Если будут неприятности, найдите какое-нибудь убежище, забейтесь в него и постарайтесь ни с кем не встречаться… ради спасения собственной жизни.
Дэвиду даже не пришло в голову, что он может задержаться в прошлом, и теперь он ругал себя последними словами. Во время своей авантюры с Замбией он чуть не лишился часов, а ведь пробыл в прошлом всего несколько минут! Следовало позаботиться, чтобы часы были неотделимы от него.
— Я вернусь, — уверенно сказал Дэвид. Потом заглянул Салли в глаза, улыбнулся и добавил: — Обещаю.
Салли улыбнулась в ответ:
— Вам следует отправиться в зону подготовки. Парни уже начинают нервничать.
— А… вы будете наблюдать? — Дэвид старался скрыть надежду, звучащую в его голосе.
— Обязательно!
Но только он устремился к двери, Салли неожиданно произнесла:
— Дэвид, постойте.
Он замер, затем развернулся к Салли. Что-то еще? Она подошла ближе; черты лица смягчились, взгляд не отрывался от пола.
— Я хотела бы извиниться.
Дэвид едва не отпрянул назад.
— Знаю, все эти годы я вела себя как порядочная задница, — медленно и взвешенно сказала Салли, — но постарайтесь понять, что на самом деле это не я настоящая. Моя работа… непростая: часто приходится говорить и делать вещи, которые мне не нравятся, но которые делать необходимо. Я просто хочу, чтобы вы знали об этом… на всякий случай.
— Я понимаю. Спасибо за извинения, — Дэвид улыбнулся.
Похоже, сейчас самое время уйти. Еще несколько слов — и он передумает рисковать жизнью ради возвращения Тома.
