- И еще говорят, что если не один из них, то Корнилова? Почему не Щукина или, например, не Андреев? Кстати, Корнилова тоже с ними завтракала?
- Нет, суббота же, что ей на работе делать? И ничего такого остальные про нее не говорят. Ей я позвонил, у нее опять мигрень. Еще она мне по собственной инициативе рассказала, что вчера согласовывала наше участие в расследовании с Отаром Гагуа, знаешь, кто это? Бывший спортсмен, большой крестный отец.
- Знаю.
- И еще она от тебя без ума: "Такой обходительный детектив", я изо всех сил язык прикусывал, чтобы не заржать…
- И поэтому ты ее заподозрил?
- Нет, не поэтому.
- А почему?
- Ну, понимаешь, сформулировать обвинение, не имея на руках фактов, я не могу, но точно тебе говорю: не нравится мне эта экзальтированная особа, вся она какая-то насквозь фальшивая. И что самое интересное, о том, что Ненашев мертв, мы фактически узнали от нее. Сказал ей об этом Лесников или она это сама придумала - неизвестно. И теперь этого уже не проверить. Может, она точно знает о гибели Ненашева, но боится прямо об этом сказать?
- Но она же назвала тебе Лесникова до того, как его убили, или, по-твоему, она сама его и убила? Только ради того, чтобы нельзя было проверить, говорил он что-то о Ненашеве или не говорил?
Роберт Ненашев. 25 марта
Константин Эдуардович стремительно влетел на кухню. Анжела, нервно позвякивая посудой, готовила завтрак.
- Доброе утро, детка. - Волгин похлопал ее пониже спины и плюхнулся на стул. - Как наши дела?
- Мигрень. - Анжела мученически вздохнула: - Как подумаю, что сегодня опять беседовать со следователем, просто в дрожь бросает.
- Да, кстати, ты же мне так и не рассказала вчера, что там у вас стряслось? Убийство какое-то, так я понял?
- Убийство, - еще раз вздохнула Анжела.
- Что, прямо в "Лесном" или где-то рядом?
- Прямо в "Лесном". Мало того, в том номере, который точно под моим кабинетом. А еще адвокат какой-то приходил. Гордеев, кажется. Приятный такой молодой человек, и частный сыщик при нем тоже приятный. Их Димины родственники наняли, наверное, те, что в Германии.
- Да? - удивился Волгин. - И что же адвокат?
- Хотел посмотреть бумаги, которые в офисе остались. Спрашивал, не было ли денег у него с собой больших. Про сейф спрашивал. В общем, тот же шарик только в профиль. Милиции я все это уже рассказывала и показывала, а толку никакого.
- Надеюсь, ты не обольщаешься насчет способностей этого "приятного" адвоката? - усмехнулся Волгин.
- Да не переживай, не сказала я ему ничего лишнего. Все как договорились. Сейф был заперт. Я вызывала специалиста, чтобы открыл. Потому что не знала комбинацию. Но он оказался совсем пустым. - Анжела рассказывала нервно и сбивчиво, попутно сражаясь с тостером, который нагло заглотил кусочек хлеба и никак не хотел его выплевывать. Наконец, отчаявшись, она выключила тостер и занялась изготовлением апельсинового сока. - О чемодане я, конечно, ничего ему не сказала.
- Вот и умница. - Волгин облегченно вздохнул.
- Может, ты мне все-таки объяснишь, что в нем было такого секретного, что даже мне нельзя посмотреть?
- Я тебе уже говорил, но могу повторить еще раз. Дмитрий собирался начать совершенно новый бизнес, и в том дипломате была вся документация по этому новому проекту. И он сам лично просил меня в случае чего забрать этот дипломат и спрятать от греха подальше.
- Но какой бизнес, какой проект? Костя, ну мне же интересно.
- Меньше знаешь, детка, крепче спишь, - философски заметил Константин Эдуардович. - Найдется Дмитрий, он сам тебе все расскажет.
- Кстати, надо бы объяснить Роберту наши с тобой отношения, а то подумает невесть что.
- Конечно, конечно! Я сам ему все объясню…
- О чем это вы? - Роберт стоял в дверях и пальцами растирал виски, пытаясь унять головную боль.
- Отоспался, герой, проходи. Завтракать будем. - Волгин заботливо усадил Роберта за стол.
- Доброе утро, Бобби. - Анжела вытряхнула в раковину содержимое соковыжималки. Борьба с апельсинами завершилась сегодня не в ее пользу.
- Так что вы хотели мне объяснить? - Роберт налил кофе. Попробовал - отвратительно. Отодвинул чашку, взялся чистить банан.
- Вчера ко мне заходил Гордеев, адвокат. - Анжела, присев на краешек стула, закурила. - Его, кажется, нанял твой дедушка, так вот он просил тебя позвонить, а лучше заехать.
- Хорошо.
- Но поговорить мы хотели с тобой не об этом. - Константин Эдуардович, раздумывая, прошелся по кухне.
Кухня была довольно большая, но узкая, и, видимо, для придания объема одну стену сделали зеркальной. Волгин взглянул на свое отражение и невольно залюбовался. Внешность абсолютно соответствовала положению, занимаемому им в обществе. Статный пятидесятилетний "настоящий полковник" с благородной сединой в уже слегка поредевших волосах. Как всегда, до синевы выбрит и безукоризненно одет: горчичного цвета фланелевый костюм, бежевая рубашка, темно-бордовый шелковый галстук с замысловатым золотым узором, мягкие кожаные туфли. Смахнув с лацкана воображаемую пылинку, он встал перед Робертом и, отчего-то смутившись, произнес:
- Роберт, у тебя, наверное, мог возникнуть вопрос: в каком качестве я бываю в этом доме? Возможно, наши взаимоотношения с Анжеликой могли показаться тебе не вполне адекватными или, грубо говоря, слишком интимными…
Вообще- то Роберт никакими такими вопросами не задавался и никакой интимности пока не заметил, но столь торжественное предисловие его насторожило. Он отложил банан, от которого так и не успел откусить. В воздухе повисла одна из тех долгих и неприятных пауз, которые могут выдержать только не в меру уверенные в себе люди или мазохисты. Первой не выдержала Анжела.
- Что за таинственность ты тут развел?! - укоризненно воскликнула она. - Мальчик еще подумает невесть что. Короче, Бобби, мы с Константином Эдуардовичем в недалеком прошлом состояли в законном браке. Но все это уже позади, мы остались добрыми друзьями, а с твоим отцом собирались пожениться. И поженились бы, если бы не эта трагедия.
- Ну, а мы с отцом твоим дружим вообще с незапамятных времен, - добавил Волгин. - Лет тридцать уже, наверное. Так что можешь считать меня другом дома, а это, кстати, дает тебе полное право загружать меня своими проблемами и трудностями. Договорились? Больше никаких недомолвок между нами не будет?
Роберт вежливо кивнул, так и не сообразив, зачем его так долго уговаривают, что ничего между ними нет, если на самом деле ничего нет? В конце концов, ревновать за отца и вместо отца он не собирается, а если эта "платоническая дружба" стала причиной его исчезновения, тем лучше. Значит, он объявится, как только получит достаточные основания послать Анжелу подальше или, наоборот, убедится в своих и ее чувствах - отец со своими женщинами еще и не такое выделывал.
- В общих чертах все понятно. - Роберт поднялся. - Я, пожалуй, съезжу пока к Гордееву.
- Вот держи. - Волгин протянул ему ключи от машины. - Перед подъездом стоит вишневый "форд", документы в бардачке, я на тебя оформил доверенность. Там же все телефоны, по которым ты в любое время можешь найти меня или Анжелу, держи нас в курсе.
- И будь осторожен, Бобби, не дай бог и с тобой что-то случится! - Анжела ринулась ему на грудь, но Роберт очень мягко, но настойчиво отстранился.
В своей комнате вынул из шкафа сумку, которую так и не успел распаковать, и вышел из квартиры с твердым намерением без особой нужды сюда не возвращаться.
За рулем он целиком отдался чувству скорости, оживленное движение требовало внимания и полной сосредоточенности, не оставляя места для посторонних мыслей и головной боли. Час бесцельной езды по незнакомому городу, наперегонки с самим собой, пробудил в Роберте зверский аппетит и жажду действия. Перекусив в пиццерии, он решил навестить Гордеева, попутно соображая, где бы ему остановиться на пару дней.
Гостиницы наводили на него тоску, кроме того, на нечто пятизвездочное просто не было денег, а изучать местные трущобы и полутрущобы - не было желания. Друзей в Москве у него, естественно, не было, а родственники… Ну, в принципе можно попробовать.
Роберт взглянул на часы - половина десятого. Поскольку сегодня суббота, пять к одному, что Игорь еще валяется в постели и наверняка проваляется еще как минимум час. Как раз хватит времени на официальные визиты. Роберт широко улыбнулся и подмигнул сам себе в зеркальце заднего вида. Настроение сразу улучшилось. Здорово все-таки, когда есть люди, одно воспоминание о которых помогает избавиться от бледной немочи и оргбессилия. Тем более когда этот человек твой родной брат. Родной, правда, только по отцу, но это, в конце концов, не так уж и важно. А то, что общались они в своей жизни всего две недели, когда Игорь приезжал к отцу в Нью-Йорк, не имеет значения. Чтобы разобраться в человеке, и двух недель вполне достаточно.
