— Значит, вот чем вы здесь занимаетесь? Следите за тюленями?
Кейт и несколько парней рассмеялись.
— Нет. Это самая волнующая часть работы. — Она посмотрела на группу детенышей, которые продолжили играть, когда опасность миновала. — Иногда мы ловим малышей, чтобы их взвесить и проверить их жизненно важные показатели. Но главным образом мы собираем образцы.
— Образцы?
Кейт сняла второй налокотник:
— Пойдемте, мы вам покажем. Возможно, вы даже захотите нам помочь.
Наверное, сейчас они будут собирать с камней образцы шерсти тюленей, чтобы потом рассматривать их под суперсовременными микроскопами стоимостью в несколько миллионов долларов. Или брать образцы крови у маленьких пушистых комочков, смотрящих на них огромными глазами.
— Конечно. Почему нет?
Кейт бросила ему пару резиновых перчаток, затем, когда он подошел ближе, протянула ему большой совок:
— Что будете собирать? Рвотную массу или помет?
Один из парней фыркнул. Грант молча уставился на нее.
— Простите, — произнесла она невинным тоном. — Вы сами сказали, что хотите помочь.
Внезапно он вспомнил, как она пошутила насчет того, что не собирается мазать его драгоценными образцами тюленьих испражнений.
Кейт уперлась руками в бока:
— Вы рассчитывали на что-то более увлекательное? Мне жаль, но катание верхом на тюленях на сегодня закончилось.
Саркастически улыбаясь, она наклонилась, взяла с камней совком омерзительную черную кучу, аккуратно положила ее в пластиковый пакет, затем тщательно соскребла с камней остатки и отправила туда же. Грант почувствовал, как к горлу подкатилась тошнота. После этого она передала пакет своему помощнику, который прикрепил к нему бирку и положил его в один из трех контейнеров, стоящих рядом с известняковой скалой.
— Вы меня разыгрываете?
Выпрямившись, она пристально посмотрела на него:
— Я похожа на комика?
Вовсе нет. Но будь он проклят, если позволит этой женщине его смутить.
— Я буду собирать рвотную массу, — ответил Грант.
Улыбка, которой она его наградила, была так же ослепительна, как солнце у них над головой. У него перехватило дыхание.
— Если вас начнет рвать, отойдите от образцов. Нам не нужны посторонние примеси.
Не сказав больше ни слова, Кейт продолжила свою работу. Один из ее помощников подошел к Гранту и начал ему показывать, как нужно собирать рвотную массу. Грант сделал неправильно всего два раза, чем очень гордился. Собрав три полноценных образца, он наконец уступил своему любопытству и спросил:
— Для чего мы это делаем?
Кейт не смогла сдержать торжествующую улыбку. Почему-то эта улыбка не вывела его из себя. Напротив, он был рад, что наконец ей угодил.
— Мы изучаем пищевые привычки этих самок, чтобы выяснить, представляют ли тюлени угрозу для промысловой рыбы.
— Как, собирая всякую дрянь, вы это узнаете?
Кейт положила в пакет очередной образец.
— С помощью подсчета ушных костей и челюстей.
«Не спрашивай ее ни о чем!» — приказал себе Грант, пытаясь обуздать свое любопытство.
— Расскажите поподробнее, — не выдержал он.
Кейт просияла:
— Из непереваренных остатков пищи мы выделяем отолиты — костные образования внутреннего уха. Затем мы их идентифицируем и считаем. Это нам говорит, сколько рыбы ест каждый тюлень и каких видов.
Он ни за что не признается, что находит ее необычный план просто блестящим.
— Вам не кажется, что копаться в экскрементах омерзительно? — спросил он вместо этого.
— Зато очень эффективно. — Кейт пожала плечами.
— А рвотная масса вам для чего нужна?
Она подошла ближе к нему и опустилась на корточки, чтобы взять следующий образец.
— Клювовидные челюсти осьминогов и кальмаров застревают в сфинктерах тюленей. Это вызывает у них рвоту.
Как его только угораздило согласиться в этом участвовать?
— Поэтому вы соскребаете все до последнего кусочка? Чтобы не пропустить ушные кости? — спросил он, подняв ее пакет с образцом и посмотрев на его содержимое.
Кейт выглядела довольной. Очевидно, она думала, что ей удалось вызвать его интерес к ее исследованиям.
— Точно. Позвольте мне кое-что еще вам показать.
Передав свои образцы одному из помощников Кейт, он проследовал за ней в дальнюю часть бухты, где у скалы стояло несколько спортивных сумок. Порывшись в одной из них, Кейт достала ламинированную фотографию небольшой пучеглазой рыбы с флуоресцентными пятнами на темной голове и протянула ему. Грант с удивлением обнаружил, что помнит, как называется это уродливое животное.
— Рыба-фонарь, — сказал он.
Карие глаза Кейт расширились.
— Ничего себе.
— Вы, кажется, забыли о том, что я здесь вырос.
— Да, но это глубоководная рыба. Откуда вы знаете, как она называется?
Грант нахмурился:
— Понятия не имею. Что в ней особенного?
— Мое исследование показывает, что девяносто процентов пищи тюленей — это рыба-фонарь.
— И?..
— Люди не едят рыбу-фонарь. Она слишком жирная.
Вдруг до него дошло, зачем нужны эти исследования.
— То есть тюлени не представляют угрозы для промысловой рыбы.
— Никакой. Точнее, они даже приносят человеку пользу. Наша рыба и их рыба питаются одними и теми же видами мелких беспозвоночных и позвоночных животных. Поэтому, сокращая количество рыбы-фонаря, тюлени способствуют тому, что промысловой рыбе достается больше пищи.
— Таким образом, тюлени поддерживают многомиллионную промышленность.
— Именно так.
Похоже, тюлени действительно важны для процветающей рыбной промышленности Кастлериджа.
— Кто об этом знает? — осторожно спросил Грант.
— Пока? Моя команда. Лео знал. Теперь вот вы знаете.
— Именно по этой причине мой отец вас поддержал?
— Это ваш отец рассказал мне про рыбу-фонарь.
Внутри у Гранта все сжалось.
— Вот черт.
— Лео никогда не верил в то, что тюлени представляют проблему для людей. Он с детства много за ними наблюдал и знал их привычки.
«Неужели Лео в детстве тоже искал убежища в этой уединенной бухте, когда ссорился со своим отцом?»
Ее взгляд смягчился.
— Он был горд, когда узнал, что результаты наших исследований подтвердили его правоту.
— Вы хотите сказать, что мой отец был бы рад превратить часть своей фермы в заповедник?
Кейт опустила глаза:
— Думаю, что нет. — Она снова посмотрела на Гранта: — Его раздирали противоречия. Ему было жаль терять пастбища, но он хотел поступить правильно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
