— Учение Альгоны — пагубная ересь, — возразил Старейшин Песнопевец.
И Младший Песнопевец в сотый раз задумался, не пора ли сбросить маску лицемерия, не приказать ли общине без промедления приступить к Обряду Воды и к Пиршеству. Ведь многие были тайными приверженцами Альгоны.
Но нет, пока не время, ибо власть Старейшего Песнопевца все еще слишком сильна. Да и момент неподходящий. Надо подождать, думал Глат, нужно знамение самих богов.
А боги по-прежнему возлежали на носилках, радуя глаз верующих дивным Танцем-конвульсией — Подражанием жажде и мукам простых смертных.
Богов усадили на вершине Священного Кургана, и Старейший Песнопевец самолично возглавил Танец Подтверждения Астродрома. В окрестные селения выслали гонцов с наказом созвать всех взрослых жителей на ритуальные пляски.
В самом селении женщины начали готовиться к Пиршеству. Некоторые из них пустились от радости в пляс, ибо разве не сказано в Писаниях, что вновь появятся боги, и тогда наступит конец Забвению, и к каждому придет богатство и благоденствие, как в Дни космических полетов?
На кургане один из богов простерся ниц. Другой с трудом принял сидячее положение и искусно подрагивающим пальцем указывал на свой рот.
— Это знак благоволения! — вскричал Старейший Песнопевец. Глат кивнул, не прекращая пляски, в то время как по складкам его кожи градом струился пот. Старейший Песнопевец был одаренным толкователем. С этим нельзя не согласиться.
Но вот сидящий бог стиснул одной рукой горло, отчаянно жестикулируя другой.
— Быстрее! — прохрипел Старейший Песнопевец; он чутко ловил малейшее движение богов.
Теперь бог что-то кричал ужасающим, надтреснутым голосом. Он кричал, указывая себе на горло и снова кричал, уподобляясь страждущему смертному.
Все шло в строгом соответствии с Танцем Богов, как он описан в Книге последнего пришествия.
Как раз в этот миг на площадь перед курганом ворвалась ватага молодежи из соседнего селения и сменила хозяев в танце. На время Младший Песнопевец мог выйти из круга. Переводя дух, он подошел к Старейшему Песнопевцу.
— Вы будете исполнять все танцы? — спросил он.
— Конечно. — Старейший Песнопевец не спускал глаз с плясунов, ибо на этот раз ошибки нельзя было допустить. Это последний случай обелить себя перед богами и вернуть себе добрую славу в их глазах.
— Пляски будут продолжаться ровно восемь дней, — непреклонно сказал Старейший Песнопевец. — Если произойдет хоть малейшая ошибка, начнем все снова.
— По словам Альгоны, прежде всего надо торопиться с Обрядом Воды, — возразил Глат, — а затем...
— Вернись в круг! — отрезал Старейший Песнопевец, жестом выразив крайнее возмущение. — Ты слышал, как боги кашляли в знак одобрения. Так и только так удастся нам снять древнее заклятие.
Младший Песнопевец отвернулся. Ах, если бы его воля! В древние времена, когда боги то и дело уходили и возвращались, обычай Старейшего Песнопевца был правильным обычаем. Глат вспомнил, как описывается приход корабля богов в Книге последнего пришествия:
Начался Обряд Разрешения на Посадку (в те дни это еще не называлось ни плясками, ни танцами).
Боги протанцевали Танец Страдания и Боли.
Затем был проделан Обряд Подтверждения Астродрома.
В ответ боги исполнили Танец голода и Жажды — точь-в-точь так, как сейчас.
Затем последовали Обряды Таможенного Досмотра, Разгрузки и Медицинского Освидетельствования. Все время, пока длились обряды, богам не давали ни еды, ни питья — таково было одно из предписаний ритуала.
Когда со всеми обрядами было покончено, один из богов по неведомой причине притворился мертвым. Другой отнес его обратно на небесный корабль, и боги покинули планету, чтобы больше никогда не возвратиться.
Вскоре после этого началось Забвение.
Однако не существует и двух древних писаний, толкующих причины Забвения одинаково. Некоторые утверждают, что богов оскорбило несовершенное исполнение какого-то танца. Другие, как Альгона, пишут, что надо начинать с пиршества и возлияний, а потом уж переходить к обрядам.
Альгону почитали далеко не все. В конце концов, ведь богам неведомы ни голод, ни жажда. С какой же стати пиршество должно предшествовать обрядам?
Глат свято верил в учение Альгоны и уповал, что в один прекрасный день выяснит истинную причину Забвения.
Внезапно танец прервался. Глат поспешил взглянуть, что же произошло.
Какой-то глупец оставил подле Священного Кургана простой кувшин с водой. Один из богов подполз к кувшину. Руки бога готовились схватить недостойный предмет.
Старейший Песнопевец чуть ли не вырвал, из рук бога кувшин, поспешно унес его прочь, а все племя испустило вздох облегчения. Какое кощунство — оставить поблизости от бога обыкновенную, неочищенную, неосвященную воду, да еще в ничтожном сосуде без росписи. Да прикоснись к ней бог — и его праведный гнев испепелит все селение.
Бог разгневался. Он прокричал что-то, перстом указывая на оскорбительный сосуд. Затем указал на второго бога, который все еще был погружен в небесный экстаз и лежал лицом вниз. Он указал на свое горло, на пересохшие, растрескавшиеся губы и опять на кувшин с водой. Он сделал два неуверенных шага и упал. Бог заплакал.
— Живо! — крикнул Младший Песнопевец. — Начинайте Танец Взаимовыгодного Торгового Соглашения!
Только его находчивость и спасла положение. Танцующие подожгли священные ветки и, кружась волчком, принялись размахивать ими перед ликами богов. Боги раскашлялись и тяжело задышали в знак одобрения.
— Ну и хитер же ты на выдумку, — ворчливо признал Старейший Песнопевец. — И как только тебе пришел на ум этот танец?
— У него самое таинственное название, — объяснил Глат. — Я знал, что сейчас нужно действовать решительно.
— Что ж, молодец, — похвалил Старейший Песнопевец и вернулся к своим обязанностям в танце.
С довольной улыбкой Глат обвил хвостом талию. Вовремя поданная команда оказалась удачным ходом.
Теперь надо поразмыслить над тем, как бы получше выполнить обряды Альгоны.
Боги возлежали на земле, кашляя и ловя ртом воздух, словно умирающие. Младший Песнопевец решил подождать более удобного случая.
Весь день плясали Танец Взаимовыгодного Торгового Соглашения, и боги тоже принимали в нем участие. Поклониться им приходили жители отдаленных селений, и боги; задыхаясь, выражали свое милостивое расположение.
К концу танца один из богов чрезвычайно медленно поднялся на ноги. Он упал на колени, с преувеличенным пафосом подражая движениям смертного, который ослаб до предела.
— Он вещает, — прошептал Старейший Песнопевец, и все смолкли.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
