с водой, чтобы промочить пересохшее от волнения горло. — Сами знаете, какая обстановка была в нулевых, а мне пистолет предложили, я купил. Молодой был, глупый…
— Неужели поумнели? — усмехнулся Макар.
— Не совсем, — вздохнул Мельников.
— Не совсем?
— Надо было выбросить эту игрушку, а я на чердаке спрятал.
— Где на чердаке?
— Дом у меня в Калиновке, я там пистолет спрятал.
— В деревне Калиновке? — уточнил Макар.
— Да, в деревне.
— Соседи сказали, что ваша жена находится в деревне.
— Ну так лето же, я в городе, она в деревне. Я тоже там часто бываю.
— И вчера были?
— Нет, вчера я здесь был, допоздна с Лужиным работал. Очень важный договор мы готовили, нельзя было ошибиться…
— Домой вернулись поздно. Сначала подъехал Лужин, потом вы. Вам в одну сторону от парковки, ему в другую. Но вы пошли за ним.
— Да, я пошел за ним. Вспомнил один момент в договоре, нужно было обсудить, я за ним и отправился.
— С папкой?
— Договор был в папке.
— А пистолет где был?
— Не было никакого пистолета!
— Пистолет мог быть в папке. Вы могли догнать Лужина, выстрелить в него, а пистолет спрятать в водосточной трубе.
— Но я не стрелял! — мотнул головой Мельников.
— А почему тогда убежали?
— Я не убежал, я ушел. Вызвал полицию и ушел.
— Боялись, что вас обвинят в убийстве?
— И сейчас боюсь.
— И тем не менее, вы назвали свою фамилию, сказали, кто сообщил о происшествии.
— Сказал. А потом уже сообразил, что на меня подумают.
— И сбежали, оставив своего друга умирать. А могли бы помощь ему оказать, кровь остановить.
— Какую кровь? Игорь был мертв.
— Лужин был жив.
— Да нет, — Мельников недоверчиво глянул на Макара.
— Он умер уже на операционном столе.
— Но я видел, он лежал, не шевелился…
— Когда вы сообщали в полицию о преступлении, почему вы не сказали, что убит ваш друг?
— А это имеет значение?
— Для вас — да.
— Поверьте, я тогда плохо соображал, в голове все перемешалось.
— Но уйти вы, тем не менее, догадались.
— Ну да, мелькнула мысль…
— Олег Алексеевич, вам придется проехать со мной.
— Куда? — дернулся Мельников.
— Не буду вас обнадеживать, положение очень серьезное.
— Так, постойте, а откуда вы знаете, что на пистолете были отпечатки моих пальцев? Насколько я знаю, у вас не может быть моих отпечатков.
— Будут.
— Так вы меня обманывали?!. Знаете, как это называется… Я сейчас же звоню адвокату!
— Конечно, пусть подъезжает, мы находимся по адресу: улица Подольская, дом девятнадцать. Изолятор временного содержания там же, но строение двадцать один.
— Изолятор временного содержания?!
— Олег.
— Олег Алексеевич! — возмутился Мельников.
— Олег. Это имя назвал перед смертью Лужин. Я спросил, кто стрелял, он назвал ваше имя.
— И это вранье!
Мельников схватился за телефон, созвонился с адвокатом, пожаловался ему и протянул трубку Макару. Но получил отказ.
— Говорить будем в управлении, — доставая наручники, сказал он. — А сейчас на выход… Вы же не хотите, чтобы ваши сотрудники видели вас в наручниках?…
Мельников опустил голову. Наконец-то до него дошло, что сопротивление бесполезно.
В управлении Макар отдал Мельникова оформлять его задержание, в этот момент появился Ситников. Макар выложил ему свои подозрения, но поделился и сомнениями. Про нестыковки во времени упоминать не стал, а про «пальчики» сказал.
— Я так думаю, в момент выстрела рука преступника находилась в полиэтиленовом пакете. А зачем?
— «Пальчики», — Ситников приложил ладонь к своей мушкетерской бородке, оглаживая ее.
— Тогда почему «пальчики» на пистолете остались?
— Может, не протер?
— Зачем тогда пакет?
— Может, пакет появился уже после выстрела?
— Может, — не стал спорить Макар.
Возможно, он ошибался. Возможно, преступник не предохранял свою руку от попадания микрочастиц пороховых газов. И пакет мог появиться уже после выстрела.
— Но я бы посоветовал проверить отпечатки на механическое повреждение. Полиэтиленовой пленкой.
Мельникова могли банально подставить. Взять пистолет с отпечатками его пальцев, произвести выстрел защищенной рукой, а оружие оставить на месте преступления. Но в этом случае жировые следы от пальцев подверглись бы механическому трению, а соответственно, повреждению.
— Мы пока что еще не знаем, чьи отпечатки пальцев на пистолете, — хлопнув Макара по плечу, сказал Ситников.
— Узнавайте.
— Узнаем. А ты давай с пистолетом разберись. Где он там у Мельникова находился?
— Деревня Калиновка, дом семьдесят четыре.
— В деревне сейчас хорошо! — улыбнулся Ситников.
— Понял, — усмехнулся Макар.
Прямо сейчас он в Калиновку и отправится. Попьет водички из волшебного графина, и дальше за работу.
Приближаясь к своему кабинету, Макар услышал голос подполковника Славиной.
— И кого же рекомендовать на твою должность? — спросила она.
— Глотова, — ответил Хлестов.
Макар их не видел, они стояли в холле у дверей в свои кабинеты.
— А почему не Капитонова?
Слышно было, как открылась дверь.
— Да какой из него начальник?
Дверь закрылась, отсекая голоса. Подходить к ней и подслушивать разговор Макар не собирался. Хотя разговор напрямую касался его.
Хлестов пробивал перевод в главное управление МВД по городу Москве и не скрывал этого. Никто не верил, что перевод произойдет так быстро, неужели у него получилось?…
Капитонов пожал плечами, открывая дверь в свой кабинет. Ему, в общем-то, и в шкуре старшего опера хорошо, меньше ответственности — больше свободы в действиях. Ровно два года назад решался вопрос о назначении нового начальника отделения, старый точно так же прокатил кандидатуру Макара, в итоге назначили молодого и перспективного Хлестова. И ничего, Макар тогда даже не напился с горя. Да и сейчас небо на землю не рухнуло, но все же досада тронула душу. В кабинет он входил в унылом расположении духа.
Ворошилов сидел за столом, перелистывая страницы личного дела. Увидев Капитонова, он стал подниматься с места, но тот жестом остановил его. Не такой уж он и большой начальник, чтобы перед ним становились навытяжку.
Графин со стаканами перебрался на сейф, стенки еще влажные, вода прохладная. Капитонов одобрительно глянул на Ворошилова. Задача у него глупая, недостойная настоящего опера, он это понимает, но температуру воды в графине тем не менее поддерживает.
Макар осушил пару стаканов, опустился в свое кресло, вытянул ноги, закинул руки за голову, закрыл глаза. С ночи на ногах, и это после бурной вечеринки. Сейчас он немного передохнет, переведет дух и отправится в Калиновку. По пути возьмет кофе и шаурму, на ходу перекусит.
Ворошилов тихонько шелестел страницами.
— Что-то интересное? — не открывая глаз, спросил Макар.
— Да есть сомнения.
— В чем?
— В деле Семибратовой.
— Семибратова, Семибратова… Преступление и наказание? — вспомнил Капитонов.
— Да нет, Раскольников у Достоевского реально убил старушку. А Семибратова не могла.
— Почему?
Дело еще свежее, суд совсем недавно
