священные правила, которые были изданы святыми отцами на каждом Вселенском Соборе, имели непреложные авторитет и силу. Также и 2-е правило Шестого Вселенского Трулльского Собора предупреждает: «И никому да не будет позволено вышеуказанные правила искажать, или отменять, или принимать другие, помимо установленных, правила с ложным надписанием, которые составлены дерзнувшими торговать истиной. Если же кто будет уличен в том, что изменяет какое-либо правило из вышеуказанных или пытается его отвергать, то будет повинен против этого правила: он понесет епитимию, какую оно назначает, и через то, в чем преткнулся, получит исцеление»[60].
В дополнение к этим правилам, 1-е правило Седьмого Вселенского Собора со строгостью повелевает: «С любовью принимаем божественные правила и храним в целости и без изменений их повеления, изложенные трубами Духа, всехвальными апостолами, а также шестью святыми Вселенскими Соборами и Соборами, собиравшимися поместно для изложения таких постановлений, и святыми отцами нашими. Все они, будучи просвещены одним и тем же Духом, определили полезное.
И тех, кого они предают анафеме, и мы анафематствуем; тех, кого извергают, – и мы извергаем; тех, кого отлучают, – и мы отлучаем. А кого они подвергают епитимии, – такую же епитимию налагаем и мы»[61].
Таким образом, верное и строгое соблюдение священных канонов – это требование святых отцов, которые собирались на Вселенских Соборах. И какой бы ни была причина, каким бы ни был предлог, мы не должны преступать их или толковать как нам заблагорассудится, в зависимости от предпочтений. Известно, что термин «правомерное» (νόμιμον) по-гречески является палиндромом, т.е. читается одинаково в ту и другую сторону. В переносном смысле можно наблюдать то же самое и в судебных тяжбах, где обращение к закону вызывает диаметрально противоположные интерпретации, в зависимости от человеческих намерений или выгоды. И к сожалению – как ни горько нам это признать, – подобное можно наблюдать в изучаемых нами фактах и в нынешней их интерпретации, которая своей мелочной казуистикой напоминает народную притчу о «печке Ходжи Насреддина», что поворачивается в любую сторону в зависимости от человеческой прихоти[62]. Священные каноны – это межевые камни[63], установленные и истолкованные на Соборах святыми отцами в Духе Святом, и мы должны сообразоваться с этими межами, если хотим, чтобы в Церкви был порядок. Ибо от того, верно ли соблюдаются священные каноны, зависит и нормальная работа соборно-иерархического демократического устройства, столь характерного для Церкви и руководствующего ею.
Не случайно приснопамятный профессор канонического права Амилкас Аливизатос[64] в предисловии к изданию собрания священных правил пишет: «С пожеланием, чтобы через правильное, верное и точное применение канонических и церковно-юридических предписаний было обеспечено благостояние церковной жизни, а Церковь явила себя как главнейший фактор действительного исправления общества в духе Христовом»[65].
А в своем введении к ранее упоминавшемуся труду о Вселенских Соборах выдающийся ученый добавляет следующее: «Решения Вселенских Соборов как по догматическим вопросам (сформулированные в так называемых оросах)[66], так и по административным (выраженные в так называемых канонах) или судебным (изданные в качестве определяющих решений высшей инстанции)… абсолютно обязательны для любой местной Православной Церкви. Их отличает то, что в догматических вопросах они непреложны и непогрешимы; а в административных и судебных – не подлежат пересмотру, и какие бы то ни было поправки к ним возможны только по решению нового Вселенского Собора»[67].
«Эти взгляды греческого ученого, – замечает протопресвитер профессор Димитрий Констанделос[68], – сообразуются с канонистами других Православных Церквей. Ограничимся одним лишь свидетельством. Русский профессор канонического права Николай Афанасьев[69], несмотря на то, что изначально демонстрирует некоторые противоречия в своих взглядах, пишет, что “канонические постановления, как и догматы, боговдохновенны, но из этого не следует заключать, что они совпадают друг с другом. Различие между догматами и канонами лежит не в источнике их происхождения, а в том, что первые суть абсолютно истинны, а вторые – приложение этих истин к историческому бытию Церкви”[70]»[71].
В заключение вновь и в особенной мере хотели бы обратить внимание на то, сколь обязательным является верное и строгое соблюдение священных канонов. Если ими пренебрегать, нарушать их, это привносит в Церковь не порядок, мир и единство, а беспорядок, смуту и разномыслие.
Кто обладает правом предоставления автокефалии, и на каких условиях?
Кажется, самый убедительный ответ на вопрос, кто имеет право предоставлять автокефалию Поместной Церкви и на каких условиях, дает сам Вселенский Патриарх Варфоломей. Согласно его утверждению в интервью греческой газете «Неа Эллада» в январе 2001 г., «автокефалия и автономия даруется всей Церковью решением Вселенского Собора. Поскольку же по разным причинам невозможен созыв Вселенского Собора, то Вселенская Патриархия, как координатор всех Православных Церквей, дарует автокефалию или автономию, при условии, что они это одобрят»[72].
Ту же самую позицию отражает и приснопамятный Вселенский Патриарх Афинагор в своем письме от 27 июля 1961 г. к тогдашнему Патриарху Болгарскому Кириллу, где он говорит: «…разумеется, с уверенностью и ожиданием, что в данном нашем решении относительно событий прошлого нам будут единомысленны и единогласны и остальные Блаженнейшие и честнейшие Патриархи и Предстоятели Православных Автокефальных Церквей»[73].
Та истина, что для предоставления автокефалии какой-либо Церкви необходимо всеправославное согласие, подтверждается и ближайшим сотрудником и консультантом Патриарха Варфоломея митрополитом Пергамским Иоанном (Зизиуласом)[74], который в качестве председателя Межправославной подготовительной комиссии в Женеве 9-17 декабря 2009 г. отмечал следующее: «Поскольку Вселенский Патриарх обеспечивает консенсус Поместных Православных автокефальных Церквей, заручившись их письменным согласием, он может подписать Патриарший Томос единолично… Если Вселенский Патриарх один подписывает Томос об автокефалии, этим нисколько не принижается всеправославный консенсус, поскольку, согласно уже принятым решениям, было бы необходимо предварительно получить согласие всех Предстоятелей – и, разумеется, Предстоятеля Матери-Церкви. На Вселенского Патриарха возложена задача координации, и он может выражать мнение всего Православия. Но делает он это после того, как согласует его с другими Предстоятелями. Это не имеет никакой связи с папским приматом. Папа выражает свое мнение, он не спрашивает других. Вселенский Патриарх стремится обеспечить мнение других и его выражает»[75].
Видные университетские ученые также подтверждают вышеизложенное. В качестве наглядного примера упомянем только двоих – В. Фидаса и В. Ставридиса. Профессор Власий Фидас в своей работе, изданной в 1979 г., говорит следующее: «Вселенский Собор или единодушное согласие всех Патриарших Престолов являются каноническим органом провозглашения автокефалии или автономии какой бы то ни было Церкви, а всякая иная процедура антиканонична и не только не служит единству, но, совершенно напротив, попирает каноническое Предание,
